Лэйни Тейлор - Дни крови и света

— Класс, — сказала Зузана. — Я бы тоже ей поклонялась.

— Да ну?! А ты кто: убийца или тайная влюбленная?

— Ах, моя любовь ни для кого не тайна, — томно ответила Зузана и повернулась к Мику для поцелуя. — Значит, я убийца. А ты? — спросила она подругу.

— Не убийца, — хрипло ответила Кэроу и тут же пожалела об этом.

Повисла пауза. Тишину заполнили воспоминания об Акиве; казалось, он здесь, совсем рядом. Кэроу раздосадовано укоряла себя за глупое, мимолетное желание поговорить об ангеле. Молчание затянулось. Только бы Зузана не начала приставать со своими бесконечными вопросами… Говорить об Акиве не хотелось. Ничуточки. Лучше бы она никогда его не знала! Вот бы вернуться в прошлое, пойти в Булфинче в другую сторону, пусть бы истек кровью, там, на песке…

— Так, признавайся, что произошло, — потребовала Зузана.

— Отстань.

— Слушай, у тебя такой несчастный вид… Мы же друзья, мы поможем, вот увидишь.

— Знаешь, мне уже никто не поможет.

— А спорим, что помогу?

Кэроу словно окаменела.

— Хм, ну если тебе интересно… — скованно произнесла она, глядя на звезды. — Что там у нас… А, помнишь, в конце «Ромео и Джульетты» героиня просыпается в склепе, а Ромео мертв? Он думал, что она умерла, и закололся рядом с ее бездыханным телом…

— Да-да, так феерично, и вообще — жуткая романтика… — затараторила Зузана. Мик ткнул ее локтем в бок, и она умолкла, возмущенно пискнув.

Кэроу, не обращая внимания, продолжала:

— Так вот, представь, что она очнулась, а он жив, но… Он убил всю ее семью. Сжег ее город. Угнал в рабство ее народ.

В наступившей тишине Зузана выдохнула:

— Ох…

— Вот и все, — сказала Кэроу и закрыла глаза, отгородившись от звездного неба.

По дороге в касбу приятели услышали глубокий, звучный рык караульного. Кэроу взмыла в небо, всматриваясь в даль. Сначала над горами ничего не было видно. Снова люди? Нет, Амзаллаг указывал на небо.

В ночном небе среди мерцающих созвездий показался едва различимый силуэт. Единственный уцелевший воин? Прерывистые взмахи крыльев говорили о чрезвычайной усталости. Зири! Живой…

Из касбы ему навстречу вылетели химеры. Кэроу хотела к ним присоединиться, но друзья ждали ее на тропе, да и вряд ли Зири ей обрадуется после всего, что она ему наговорила. Кэроу спустилась за Миком и Зузаной, ухватила за руки, поволокла за собой. Шеста уже умчалась в крепость.

— В чем дело? — потребовала объяснений Зузана.

Кэроу покачала головой.

Наконец они вбежали во двор замка. Ниск и Эмилион опускали безвольное тело Зири на каменные плиты. Тьяго встал на колени, придержал его за плечи. Кэроу бросилась к ним, оглядела Зири в поисках ран — он весь в крови, непонятно только, откуда она хлещет. Бессильно обвисшие крылья, согбенная спина, безвольно склоненная голова, локти прижаты к бокам, окровавленные ладони застыли, как клешни… Что случилось с его руками?

И тут он поднял голову…

Кэроу задохнулась от неожиданности.

Зузана вскрикнула.

На мертвенно-бледном лице Зири… Нет, на пепельно-сером лице… В глазах потемнело, пелена слез мешала видеть. Щеки, подбородок, рот, губы — лицо почернело от крови, запекшейся неровной коркой. Кэроу сморгнула слезы, заставила себя посмотреть снова.

Что с ним сделали?

На лице Зири жутко зияла вырезанная улыбка. Но он-то жив! Резали по живому…

Зири встретился взглядом с Кэроу — ее словно молнией пронзило, — безмолвно сообщая ей что-то жизненно важное. Что-то очень срочное.

Он пошатнулся и упал ничком, длинный рог с громким треском обломился. Тьяго с Шестой подхватили Зири и понесли в казарму. Кэроу машинально подняла обломок рога и поспешила следом, кивнув друзьям, чтобы не отставали.

— Стойте, — сказала она, когда они поравнялись с казармами. — Отведите его ко мне. Думаю… Думаю, я смогу ему помочь.

Тьяго кивнул, и все направились к дворцу. Внезапно Кэроу почувствовала на себе чей-то взгляд и обернулась: засыпанная обломками дорожка, высокая стена, небо, усеянное яркими звездами. Больше ничего.

Она бросилась вслед за химерами.

Акива упал на колени, обессиленно глотая воздух. Чары невидимости разрушились. Если бы Кэроу осталась еще на мгновение, то увидела бы очертания огненных крыльев, усыпанных янтарными искрами. Она была совсем рядом.

Кэроу.

Она жива!

Действительность нахлынула на него с ужасающей быстротой, придавила валом неоспоримых доказательств. Внезапно все сошлось воедино: место, окружение, слова… Ослепительное озарение снизошло на Акиву, прекрасный мир замер, вспыхнув невыносимо яркой вспышкой понимания. Акива сознавал только одно, и этого было достаточно для охватившего его безмерного, вечного счастья.

Кэроу жива.

Давным-давно в замке из песка жила девушка.

Она создавала монстров и отправляла их сквозь отверстие в небесах.

— Капитан, мы обнаружили… Виноват, не знаю, как назвать, сэр.

Иаил одарил лазутчика недобрым взглядом, хорошо известным всем солдатам Доминиона. Капитан не отличался несдержанным нравом брата. В гневе он был спокоен и вел себя обдуманно, но столь же чудовищно, как и сам император, хладнокровно наслаждаясь ужасными преступлениями.

— Если я правильно тебя понял, то обнаружен не повстанец? — мягко уточнил Иаил.

— Так точно, сэр, не он.

Лазутчик смотрел мимо капитана на шелковую стену шатра. Легкий ночной ветерок раздувал складки ткани, на волнах шелка плясали алые отблески огней, их танец завораживал страстью, вечной изменчивостью, неповторимостью. Иаил сам до прихода бойца сидел, уставившись на эту стену, но взгляд лазутчика задержался там не из-за красоты. Брату императора никто не глядел в лицо, Временами он свирепел от этого…

— И что же вы нашли? — нетерпеливо спросил Иаил. Ему нужен был повстанец, наглый кирин, сбежавший у него из-под носа. Другое капитану сейчас было неинтересно.

Как выяснилось, он ошибся.

— Виноват, сэр! Не могу знать, что это, сэр, — ответил лазутчик. На его лице отразилось удивление, смешанное с гадливостью. Иаил привык к подобным взглядам, он навидался их предостаточно. Безуспешно пытаясь скрыть отвращение, подчиненные всегда выдавали себя: бегающим взглядом, дрогнувшей губой, желваками на скулах или биением жилки на виске. Порой это так раздражало, что капитан милостиво помогал им забыть о злополучной неприязни, заставляя корчиться от боли. Впрочем, если бы Иаил наказывал всех, у кого вызывал отвращение, времени ни на что другое не осталось бы. Вдобавок капитан сообразил, что гримаса омерзения относится к загадочной находке, и в нем проснулось любопытство.

— Сэр, мы обнаружили это у костра на развалинах Ярмарки у Сводов.