Лэйни Тейлор - Дни крови и света

Кэроу ласково сжала ей руку, остро чувствуя свое бессилие. На лице Иссы отразилось невыразимое страдание.

— Мы хотели остаться с ним до конца! — воскликнула она. — Не могли бросить его… после всего… — Исса закусила губу. Она помолчала немного, пытаясь успокоить дыхание. — Но мы были нужны ему для другого. Так что мы с Ясри тоже… умерли.

«Тоже?»

Исса чего-то недоговаривала. Кэроу охватил ужас. Что произошло в Лораменди? Она представила себе Иссу и Ясри, истекающих кровью, со стекленеющим взглядом… Или они выпили реквиемный отвар? А Бримстоун и Твига скорбно извлекли души своих верных подруг.

— А живыми выбраться было нельзя? — жалобно спросила Кэроу.

— Нет, дитя мое, — тяжело вздохнула Исса. — Если бы мы выбрались живыми, то нас бы обнаружили и убили. А для стазиса особого мужества не требуется. Мы стали посланием… — Она улыбнулась. — Посланницами…

В чем же заключалось послание? Бримстоун прожил долгую тяжелую жизнь, вытерпел рабство, расплату болью, гибель соплеменников, бесконечную войну. Что он хотел передать Кэроу? Она не находила в себе сил задать этот вопрос.

Почтовые сквалы — вороны с крыльями летучей мыши, как Кишмиш — доставили кадильницы в Киринские пещеры и в храм Эллаи.

— Он решил, что я вернусь в храм? — озадаченно воскликнула Кэроу.

— Конечно, — недоуменно кивнула Исса. — Разломив косточку, ты вспомнила…

— …что приговорила свой народ к полному уничтожению?!

— Милая моя девочка, приговорила нас не ты, а тысяча лет вражды и ненависти, — укоризненно заметила Исса. — Все было бы кончено — через год или через сто лет, не важно. Война не может длиться бесконечно, а остановить ее можно по-разному. Один из путей — полное уничтожение. Это путь Иорама. Он всех истребил, а не ты. Ты мечтала о другом пути. И Акива тоже. Вы нашли в себе бесстрашие, полюбили друг друга. Ты понимаешь, какой это дар?

— Дар? — У Кэроу перехватило дыхание. — Это нож в спину, а не дар! — Зузана заворочалась во сне, и Кэроу понизила голос: — Разве это любовь? Сплошной обман, глупость…

— Не глупость, а смелость. Ваша любовь — редкость, невероятное чудо.

— Чудо?! Меня убили, а он предал все, о чем мы мечтали!

— А что бы ты сделала, потеряв возлюбленного?

Кэроу ошеломленно уставилась на Иссу.

— Что бы ты сделала, если бы серафимы схватили тебя, запытали до полусмерти и заставили смотреть, как ему отрубают голову? Представь, что вам двоим удалось бы сделать, если бы не вмешался Тьяго? Каким стал бы мир?

— Не знаю… — прошептала Кэроу. — Может, Бримстоун остался бы жив, а Тьяго — нет…

На секунду ей представилось, что во всем виноват Тьяго. Когда-то ей казалось, что судьба благоволит влюбленным, но Волк грубо растоптал их мечты. Судьба ему подчинилась… или нет?

— Дитя мое, расскажи, что ты тут делаешь, — попросила Исса.

«Уничтожаю ангелов. Детей». Слова не шли с губ. «Мщу за вас» прозвучало бы слишком лицемерно, за что она тогда осуждала Акиву?

— Борюсь за спасение нашего народа, — пробормотала Кэроу.

«Но так ли это?»

Тьяго скрывал свои планы, постоянно лгал ей. Она понятия не имела, за что сражались химеры.

«Жизнь и будущее химер зависит от нас», — сказал Акива у реки. Кэроу, потрясенная его появлением, не вслушивалась в его слова, хотя он говорил о жизни, о выборе. О будущем…

А что говорила она? Что угодно, лишь бы его ранить.

С трудом произнося ненавистное имя, смущенно потупив взгляд, запинаясь, Кэроу рассказала Иссе обо всем: о Марракеше и о Праге, о возвращении Зири и о появления Акивы у реки. Она призналась даже в том, что снова влюбилась в него, хотя и умолчала о поцелуе. Исса слушала внимательно, без осуждения, но Кэроу старалась говорить бесстрастно, помня, что Акива — серафим, враг.

— Акива проследил за Зири, ему известно, где вы… — задумчиво сказала Исса, выслушав сбивчивое повествование. — Как по-твоему, расскажет он об этом серафимам?

Вопрос застал Кэроу врасплох. «Вот оно что!»

Она боялась, что о появлении Акивы станет известно химерам, но ее совершенно не волновало, что ангел обнаружил их лагерь. Почему? У реки Кэроу солгала Акиве, заявив, что никогда не доверяла ему. Он покорно принял ее обман… Но ей даже не пришло в голову предупредить Тьяго, искать нового убежища.

Нет, она опасалась не Акивы. Она по-прежнему доверяла ему.

В Марракеше, до того, как они разломили счастливую косточку, он попросил: «Что бы ни случилось… Я хочу, чтобы ты помнила: я люблю тебя». Тогда Кэроу представить себе не могла, что ей захочется забыть эти слова… Забыть их не получалось. Акива любит ее. Он не причинит ей вреда.

— Он не выдаст, — еле слышно прошептала Кэроу.

Исса смотрела печально. Казалось, от нее не ускользнул ни один секрет или изъян сердца Кэроу. Исса все поняла.

Повернувшись к столу, она с преувеличенной бодростью сказала:

— Пора приниматься за работу, а то Волк решит, что наше слово ничего не стоит.

Многое осталось недосказанным, Исса не передала послание Бримстоуна, не объяснила, что с ней произошло. Кэроу не стала выспрашивать, убеждая себя, что не хочет доставлять Иссе боль, однако молчала лишь из-за страха перед тем, что ей предстояло узнать.

Кэроу сказала Тьяго правду: с помощью Иссы и Зузаны работа пошла быстрее. Вдобавок Зири предложил взять жертвенную боль на себя, объяснив, что хочет отблагодарить Кэроу за исцеление. В комнате стало тесно: много места занимали крылья Зири, под ноги то и дело попадался хвост Иссы, духота усилилась… но Кэроу была счастлива. По-настоящему счастлива, а не так, как в «Священном Граале». Больше всего ее обрадовало, что конструкторские расчеты согласился взять на себя Мик, не выдержав постоянных жалоб Кэроу на определение размеров крыла. Мик превосходно справлялся с вычислениями, и восторгам Кэроу не было предела. После очередного удачного воскрешения она, опустившись на колени, стала бить поклоны, приговаривая:

— Боги математики и физики, благодарю вас за то, что прислали мне этого умного светловолосого юношу.

— Мужчину! — оскорбленно поправил ее Мик. — Смотри: баки, волосатая грудь… местами.

— Мужчину, — исправилась Кэроу и начала ритуал снова: — Благодарю вас, боги, за этого мужчину… — Тут она осеклась и обратилась к Зузане, нормальным голосом: — Стой. Ты что тогда — женщина?

Казалось странным воспринимать Зузану — да и себя тоже — не девушкой, а женщиной. «Женщина» звучало почти как «старуха».

— Ну, раз уж об этом зашла речь, то… — Зузана картинно изогнула бровь и развязно призналась: — О да, этот мужчина сделал меня женщиной. Сначала было адски больно, но со временем стало лучше. О-бал-ден-но лучше.