Еремей Парнов - Собрание сочинений: В 10 т. Т. 5: Секта

— Скажите, инспектор, русские ничего не сообщили вам относительно господ Холопапенко и Торпа? — спросил Кребс, погрузив Аливелиева в сон. Он приказал «спы!», и тот послушно обрушился на подушку. — Меня крайне интересует, есть ли у них татуировка?

— Никаких сведений, господин профессор.

— Досадно. Нельзя запросить дополнительные подробности?

— Сегодня же отправлю запрос.

— Буду весьма благодарен. Вы случайно не знаете, как правильно сказать по-русски «отфетшайт»?

— Здравствуйте, до свидания, добро пожаловать, водка, икра, борщ — это весь мой словарь.

— Жаль. Не хотелось бы нанимать переводчика. Дополнительные расходы.

— Пришлите счет. Мы оплатим… Позвольте полюбопытствовать, господин профессор, по поводу гипноза. Насколько я знаю, далеко не все поддаются?

— Вы совершенно правы. Люди с сильной психикой могут противостоять гипнотическому воздействию. Однако с помощью наркотических средств можно подчинить своей воле практически любого. О пытках и прочих недозволенных средствах и говорить не приходится.

— Значит ли это, что в принципе нормального, законопослушного гражданина гипноз — я говорю о преступном применении — превращает в послушного исполнителя?

— Это так. Легче всего поддаются субъекты с подавленной волей, лишенные индивидуальности, с задатками рабства, прислужничества. Вы нашли верное определение: исполнитель. Но куда проще нанять такого за деньги или принудить угрозами. Вы в полиции знаете, как делаются такие вещи. Постепенно человек начинает уже программировать самого себя. Киллеров я рассматриваю как своего рода автозомби.

— Интересная мысль… А массовое зомбирование возможно?

— Сплошь и рядом. Возьмите, например, звуковые послания Асахары. Типичный метод группового программирования. С таким же явлением столкнулись в России, когда началось повальное обращение в Белое братство. Гипноз таит в себе множество до конца не раскрытых возможностей. Человек, абсолютно не причастный к искусствам, начинает вполне прилично рисовать, играть на рояле и так далее. Вспоминает языки, которых никогда не изучал, придумывает оригинальные комбинации в шахматах, покере — мало ли…

— И все это остается в постгипнотическом состоянии?

— За редким исключением, исчезает, как сон.

— Убийство под гипнозом?

— Не оставляет следа при пробуждении.

— А как насчет увеличения физической силы? Быстроты реакции? Меткости, наконец?

— Вы имеете в виду идеального убийцу? — усмехнулся Кребс. — Теоретически возможно. В определенные моменты пошлет пулю точно в цель, перемахнет через забор с колючей проволокой, даже сможет угнать вертолет без предварительных навыков пилотирования.

— Веселенькие у нас перспективы на грядущее тысячелетие.

— Но возможен и прямо противоположный эффект. Вполне реально воздействовать на подсознание таким образом, что данного индивида уже никто и ни при каких условиях не сумеет потом запрограммировать.

— Похоже на вакцинацию против зомбирования.

— Именно так. Тут уже не помогут ни наркотики, ни пытки. Иммунитет абсолютный.

— И вы проводили подобные эксперименты?

— Никогда! — возмутился Кребс. — Не забудьте, что я прежде всего врач.

— Прошу прощения, господин профессор, но мне ненароком пришла в голову крамольная мысль. Стоит вам выступить с лекцией на тему, скажем, автозомбирование или, напротив, антизомбирование, и не придется заботиться о финансировании. Гранты и пожертвования посыпятся со всех сторон.

— Вы не оригинальны, инспектор. Ко мне уже обращались с различными предложениями, но я старый человек. Хочу дожить отмеренный мне срок, ни в чем не изменяя себе. Свобода это, пожалуй, единственное, чем стоит дорожить. Вам, надеюсь, известно, что я провел два года в Штутгофе?

— Обычно полиция знает о людях, которым доверяет свои маленькие секреты, — улыбнулся Обердорфер. — Вас отправили в концлагерь по соображениям политики?

— Вся жизнь третьего рейха была сплошной политикой. Вы — молодой человек, инспектор, вам трудно понять… Я совершил два государственных преступления. Во-первых, поставил Зейс-Инкварту диагноз — параноидальная психопатия. Это было еще до присоединения к рейху, но у гауляйтера оказалась превосходная память, что вообще характерно для невротиков. Наконец, уже перед самой войной, отверг лестное предложение штурмбанфюрера СС Гербигера-младшего бросить науку и посвятить себя нордической магии, рунам и прочей арийской белиберде. Такая вот политика… Я не надеялся выйти живым, но мне повезло. В лагерь назначили нового коменданта. Садист, наркоман, но исключительно гипнабильный субъект. Однажды наши глаза встретились, и этого оказалось вполне достаточно. Через три дня я очутился по другую сторону колючей проволоки.

— Потрясающе! Человек даже не догадывается, что его загипнотизировали, но уже действует по навязанной схеме. Неужели все так просто?

— Далеко не просто. Без применения технических средств, разумеется. Психотропные вещества, наркотики, электрические импульсы, свет, звук и другие новинки существенно облегчают задачу.

— Но вы смогли обуздать нациста за каких-то три дня голыми руками… Одними глазами, взглядом.

— Концентрация и выброс.

— Простите, профессор?

— Невозможно объяснить на словах. Слишком много неопределенных понятий. Душа, подсознание, психическая энергия — мы не знаем, что это значит. Внутренние силы? То же самое. Но представьте себе, будто вам удалось собрать в единый сверхплотный сгусток эти самые силы, которым и названия нет. Собрать и выстрелить. Словно лазер направленным импульсом света. Слишком много метафор, инспектор. Как сказал кто-то из русских поэтов, холоден и беден жалкий наш язык.

— Я понял вас, господин профессор, основной смысл… Это необратимый процесс, зомбирование? Можно ли вернуть человека в прежнее состояние?

— При традиционном гипнозе — безусловно. По крайней мере нам так представляется, хотя на самом деле… Кто знает, инспектор? Но зомбирование, жесткое зомбирование с использованием современной техники — сродни чарам, заклятию. Миллиметровые волны, мощный инфразвук, они вызывают необратимые изменения в организме, внутренний резонанс, разрушающий в конечном счете системы и органы: сердце, печень, нервную ткань, кровообращение в целом. Боюсь, что полный возврат невозможен. Сотни тысяч людей осаждают психиатрические больницы в тщетной надежде «снять проклятие» — так и говорят! — с их родных и близких, прошедших психологическую обработку. Результаты не обнадеживают. Раб, потерявший хозяина, ищет себе другого. Вот и кочуют неприкаянные души из одной секты в другую. Вчерашний кришнаит уходит под крыло какого-нибудь Шри Райниша или Дэвида Кореша, рой, вылетевший из развороченного улья «АУМ сенрикё», разбивается на группы, образуя новые семьи. Экзорцист и святая вода тут не помогут. Чтобы изгнать дьявола, необходимо знать первоначальную программу. Кодов и паролей далеко не достаточно. Важен принцип, последовательность, я бы сказал, алгоритм. По-настоящему раскодировать способен лишь тот, кто проводил кодирование, но и в этом случае никуда не деться от соматических нарушений: гипертрофия печени, ослабление деятельности сердца, сосудистые поражения, нарушения в деятельности эндокринной системы — полная перестройка организма.