Ирина Скидневская - Самая страшная книга 2014

— Тихо ты! Бабушку разбудишь. Сейчас выйду.

Уложив под одеяло несколько курток из шкафа, она создала видимость спящего тела. Затем накинула ветровку, сунула в карман сигареты, осторожно открыла окно и вылезла на улицу. Вечернюю тишину городка нарушали только песни сверчков, редкий лай дворовых собак и гул мотора автомобиля. Паша уже сидел внутри. Женя видела, как в темном салоне горит огонек его сигареты. Она аккуратно прикрыла створки окна и пошла к машине. Садясь, как можно тише захлопнула за собой дверцу.

— Привет.

— Привет.

Он мягко тронулся, не зажигая фар, и колеса зашуршали по сухому асфальту. Отъехав на безопасное расстояние от бабушкиного сна, Паша включил ближний свет, который выхватил из темноты толстого рыжего кота, перебегающего дорогу. Он включил магнитолу и прибавил скорости. Белая «Нива» летала по пустой дороге, а в динамиках Курт Кобейн пел про сердце в коробке.

— Сто лет не слушала «Нирвану», — усмехнулась Женя.

— Не нравится?

— Очень нравится. Сделай погромче.

Они выехали на набережную, и в днище машины заколотили мелкие камушки щебенки. Паша свернул на какую-то уходящую вниз неприметную дорожку. «Нива» наклонилась под крутым углом, и они съехали прямо к реке. Парень выключил мотор. Всего в нескольких метрах от машины текла горная речка. Паша взял с приборной доски пачку легкого «Бонда». Такие же сигареты курила и Женя. Он зажал губами сразу две, чиркнул спичкой и протянул ей зажженную сигарету.

— Мерси, — Она глубоко затянулась.

Так ей еще никто не прикуривал. Она опустила окно и выпустила дым в темноту, из которой пахло речной тиной.

— У вас тут всегда так тихо?

— Кроме пятницы.

— А что в пятницу?

— Дискотека возле ДК. Все колбасятся под «Иванушек», а потом идут на берег пить водку.

Женя рассмеялась.

— Внучка!

— Что, бабушка?

— Жених твой приехал!

— Иду!

Они встречались уже третью неделю, почти каждый вечер. На «Ниве», которую Паша брал у своего отца, они объездили весь городок вдоль и поперек несколько раз. Хотя, конечно, особо здесь не покатаешься — все улочки можно было исколесить минут за сорок. Но Жене нравились эти поездки. Так приятно сидеть рядом с парнем в старенькой машине под громкую музыку, вдыхая смешанный аромат мужского одеколона, бензина и табака. Паша взял у нее диски, переписал их на кассеты, и теперь в поездках их часто сопровождали песни Йохана и других ее любимых музыкантов. Паше они тоже понравились, хотя сам он отдавал предпочтение более традиционному року — Metallica, Nirvana, Deep Purple. Так, меняя кассеты, они колесили по городу, неторопливо разговаривая или просто молча. И это молчание было не натянутым, как часто бывает между недавно познакомившимися людьми. Нет, казалось, что они знакомы уже долгие годы, и такое молчание — тоже своего рода общение.

Интересно, что бы сказала мама, если бы узнала про Пашу? Женя ей ничего не рассказывала, когда они созванивались. Бабушка секреты внучки тоже не выдавала — говорила лишь, что девочка ведет себя хорошо. Этот парень был совсем другим, не таким, как ее новосибирские знакомые. Честно говоря, по ним Женя даже не скучала. О том, что она собиралась поцеловаться с тем парнем на кладбище и даже на всякий случай купила презервативы, теперь и думать было неловко. То ли дело Паша. Когда он несколько вечеров подряд не смог приехать, она скучала. Сидела на чердаке, курила и думала о нем. Неужели это и есть любовь?

Бабушка заметила перемены в поведении внучки. Но никакого недовольства не высказывала, шутливо называя парня женихом. Поначалу это немного злило Женю, но потом перестало. Жених? А может, и так. Хотя Паша пока лишь чмокал ее в щечку на прощанье, он, похоже, был именно тем, с кем бы ей хотелось провести вместе всю жизнь. Женя старалась не думать о том, что через полтора месяца ей нужно возвращаться в Новосибирск. С Пашей они это тоже не обсуждали. Он был на год старше и собирался осенью поступать в местное ПТУ. На вопрос о том, не хотел бы он поехать куда-нибудь учиться в вуз, парень лишь отшучивался — мол, кому я там нужен. Она не стала развивать тему, впереди у них еще больше половины лета.

Этим вечером они решили съездить на рыбалку. Паша уверял, что в реке водятся огромные хариусы. Женя согласилась, хотя и никогда в жизни не ловила рыбу. Это, кстати, очень удивило Пашу.

— Никогда не была на рыбалке? Ты шутишь?

— Что тут такого? Я же не удивляюсь, что ты никогда не был на рок-концерте.

— Почему не был? В прошлом году к нам из райцентра приезжала местная группа «Последняя весна».

— «Последняя весна»? Ой, как круто. А я ходила на Scorpions и «Алису» — вот это настоящие концерты.

— Ладно, твоя взяла, я неудачник. Но кто виноват, что в Хакасию никто выступать не приезжает?

— Это точно. Ну, будешь в Новосибирске — свожу тебя куда-нибудь.

— Договорились.

Они выехали за город, затем переехали мост и свернули на лесную дорогу. «Нива» затряслась по кочкам. Примерно через полчаса дорога внезапно кончилась, уткнувшись в огромный пень, заросший мхом. Но Паша останавливаться не собирался. Объехав препятствие, машина, ревя мотором, поехала по какой-то заросшей колее. Еще около получаса они ехали по этой заброшенной тропе, пока не оказались на небольшой полянке. Паша заглушил мотор.

— Приехали.

Женя вылезла из машины и с удовольствием потянулась, разминая затекшие руки и нога. Сквозь стволы сосен, которые окружали полянку, виднелась широкая река По дереву пробежала белка, зажав в зубах огромную шишку.

— Красота! Теперь я понимаю, почему ты не хочешь отсюда уезжать…

— Да, конечно, красиво, но когда видишь это каждый день, становится скучновато. Сама же рассказывала — у вас там рестораны, магазины, «Скорпы» приезжают. А тут что? Деревня, — усмехнувшись, махнул рукой Паша.

— Зато там нет такой природы. Кому нужны эти рестораны, когда можно приехать на рыбалку, а не пылиться среди многоэтажек. Может, мне сюда переехать? Возьмешь меня в жены, построишь домик возле реки, корову заведем, хозяйство.

— И городская девчонка будет доить корову, стоя по колено в навозе?

— Не такая я и неженка, как ты вообразил!

— Вот и проверим. Сейчас наловим рыбы, будешь ее чистить и уху варить, — Он протянул ей удочку.

— Да не вопрос, — ответила она, закинув удочку на плечо и спускаясь к воде.

— Ты туда столько соли высыпала? Влюбилась, что ли? — спросил Паша с ложкой в руках.

— Может, и влюбилась.

— В кого?

— Дурак ты!

— А что я сказал?

— Да ничего. Ну-ка наклонись, у тебя чешуя к подбородку прилипла.

Паша отложил ложку и наклонился к ней. Она смахнула у него с лица рыбную чешуйку и посмотрела прямо в глаза. Он моргнул и подвинулся еще ближе. Женя закрыла глаза и почувствовала, как его губы осторожно нашли ее. Соленый от ухи поцелуй продолжался целую вечность. Наконец они оторвались друг от друга.