Ирина Скидневская - Самая страшная книга 2014

— Талант налицо, — согласился Костромиров, — но все равно, если бы я с тобой был знаком раньше, твой спектакль однозначно бы провалился.

— Если бы да кабы, — хмыкнул Муль.

— Что ж, теперь ваша очередь, Яков Семенович, — переходя на «вы», предложил профессор. — Может, расскажете, как вам удалось через десятилетия пронести столь незамутненной ненависть к бывшему другу детства и деловому партнеру? Вы же здесь, на острове, Бориса Глебовича Сладунова в засаде поджидали, не так ли?

— Его, гниду, — сплюнул Муль. — А насчет ненависти… Если бы он ваших детей и жену убил, вы бы небось тоже и через двадцать, и через сорок лет его не простили.

— Сладунов утверждает, что непричастен к гибели ваших жены и двоих сыновей.

— А вы чего-то другого от него ждали?

— Но вдруг это действительно был несчастный случай? Вы такого не допускаете?

— При чем тут, допускаю я или нет?! — воскликнул Муль — Я знаю, что они были убиты по приказу Сладунова!

— Расскажите мне, — попросил Горислав Игоревич.

Яков Муль с сомнением посмотрел на профессора.

— Ладно, — махнул он рукой, — почему бы и нет?

Он не спеша отклеил пышные майорские усы и бакенбарды, стянул парик, небрежно кинул все это на стол. Потом снова прошел к раковине, намочил вафельное полотенце и несколько раз с усилием протер лицо и всю голову.

Теперь, когда профессор мог лицезреть Муля в его истинном обличим, он поразился, какие у того невнятные, даже бесформенные черты. Обычно такое лицо — приговор любому артисту. Но Яков Муль, по всей видимости, сумел использовать этот недостаток себе во благо — не имея сколь-нибудь выразительных собственных черт, он научился великолепно имитировать чужие.

— Слушайте, — начал Муль, усевшись перед Костромировым на стул, — так понимаю, кое-что вам уже известно. Сладунов наверняка изложил вам свою версию тех событий. Иначе откуда вам вообще знать про меня? Ведь он вас по мою душу прислал, верно?

— Во всяком случае, он предполагает, что вы можете прятаться где-то поблизости.

— Тогда перейду сразу к главному… В общем, мы были совладельцами сахалинской компании по добыче трепангов. Он вам об этом рассказывал? Да? Ну вот. Дела наши шли в целом неплохо, как говорится, своим чередом. Но Чике этого было, разумеется, мало. Ему всегда всего было мало! Хотел, чтобы все и сразу. И побольше! Он еще с малолетства жаден был. До жратвы, до денег, до баб — до всего. А уж чиновничья служба испортила его окончательно. Привык, понимаешь, чтобы купюры ему прямо в кабинет приносили, да еще с поклоном… И вот однажды Сладунов предложил мне продать компанию (дескать, он как раз нашел выгодного покупателя), а вырученные деньги перевести на материк и там вложиться в разработанную им схему. Если коротко, суть схемы сводилась к следующему.

Мы быстренько регистрируем новенькую фирму, и ее гендиректор презентует перед руководством подходящего региона какой-нибудь проект. Неважно какой. Это может быть строительство газопровода, распределительной электростанции или нужного области комбината. Повторяю, суть проекта совершенно неважна. Главное, чтобы он входил в одну из федеральных целевых программ. А поскольку Сладунов, как бывший вице-губернатор, вхож во многие областные и краевые администрации, то наш проект непременно встречает там «понимание». На практике это означает, что в региональный бюджет соответствующей строкой вносятся гарантии того, что регион компенсирует нашей фирме, скажем, тридцать процентов затрат на строительство. По результатам, понятно. Потом мы начинаем стройку, заключаем с поставщиками, подрядчиками и субподрядчиками договоры поставки и на выполнение работ. Но стоимость материалов и работ значительно — в разы — завышаем. Ну, например, берется некое ООО «Трубадур» поставить нам трубы ценой в пять миллионов, а ООО «Техногаз» — сложить из них ветку газопровода за десять миллионов. Наша компания заключает с ними договоры. Но только удваивает цену труб и стоимость работ. Поскольку и «Трубадур», и «Техногаз» — подставные фирмы-однодневки, излишки они немедленно возвращают. А государство, как положено, возвращает нам восемнадцать процентов налога на добавленную стоимость. Разумеется, не с реальных, а уже с договорных сумм. Да потом регион, как обещал, возмещает еще тридцать процентов. Итак, наша компания, затратив на строительство пятнадцать миллионов, получает от государства четырнадцать с половиной миллионов возврата. Значит, вся стройка обходится нам в полмиллиона. Ну, а после мы продаем этот, к примеру, газопровод по его якобы «номинальной» стоимости. Или почти номинальной. Скажем, за тридцать пять миллионов. Просто и гениально! А чтобы прибыль была помасштабней, Сладунов намеревался реализовывать эту схему в нескольких областях одновременно.

Я категорически отказался. Почему? А вы бы согласились? Я тогда полагал, что беспредел в стране не будет вечным, и хотел остаться чист перед законом. Наивно? Может быть. Но мой кусок пирога вполне меня устраивал. Я и так отнюдь не бедствовал.

Муль глубоко вздохнул, словно собираясь с духом для дальнейшего рассказа, потер руками лысую голову и решительно продолжил:

— Борис принялся меня уговаривать и убеждать, дескать, одних его денег на реализацию схемы не хватит, нужно больше, и тому подобное. Я не внял ни уговорам, ни убеждениям. Тогда Борис стал настаивать. Потом перешел к угрозам. Я их проигнорировал. Хотя знал, что он тесно связан с местными «авторитетами». Но он же мой друг детства! Мы со школы дружили. В конце концов, Сладунов прямо намекнул, что у меня есть жена и дети. Но и это предупреждение я не воспринял всерьез. А потом случилось ужасное… Как и что именно произошло, рассказывать не стану — слишком тяжело, даже после стольких лет… Но чтобы внести окончательную ясность, скажу вам вот что: по делу я был признан потерпевшим, а потому имел право знакомиться со всеми его материалами; так вот, в материалах дела среди прочего имелся протокол первого допроса предполагаемого исполнителя. Там он почти во всем сознавался и пояснял, что действовал по указанию некого якобы незнакомого ему лица по кличке «Чика». Потом у этого исполнителя появилась толпа адвокатов, и он моментально «ушел в отказ» — заявил, что показания те дал под физическим воздействием со стороны сотрудников милиции. В общем, оговорил себя. А следствие неожиданно стало расценивать все произошедшее чуть ли не как трагическую случайность! Короче, дело даже до суда не дошло. Деньги и связи решают многие проблемы. И еще скажу: звали того исполнителя Чингиз Раджиев.

— М-да, — задумчиво произнес профессор Костромиров, — звучит убедительно. Не будь вы серийным убийцей, я бы, пожалуй, проникся к вам сочувствием…