Софья Ролдугина - Пряный кофе

Те, кто сочувствовал Мадлен, настаивали на второй версии. Те, кто её недолюбливал, говорили о врождённой порочности новой фаворитки. Но все сходились в одном – талантом актрисы её щедро наделили сами Небеса.

– Как она пела, ох! Как пела, птичкой прямо! – заключила Бетси и вдруг протянула руку. – Ты, эта, монетку-то сперва дай, после дорасскажу. А то вдрух тебе дальше не понравится, а мне с голоду помирать?

Крысолов усмехнулся, однако четвертушку всё же кинул. Бетси схватила её на лету и продолжила рассказ, пятясь куда-то вглубь подземелья:

– Воть, значицца… Была у энтой Рич страстишка одна. Сам господин Уиллоу её научил, эх ты ж… Капли она какие-то пила, а после них была сперва спокойная-спокойная, а потом ка-ак начинала на людей кидаться! – Бетси всё отступала и отступала, хотя Крысолов следил за ней лучом потайного фонаря. – Потом-то ужо, под конец, всем от ней перепадало. И мне, и Хэрриэт, и Эбби, и даже старику Макмиллану, а он-то уж до того дюжий был! И вот что я вам скажу… Рич кой-кого убила, да не до конца, вот её и заживо сожгли! – выкрикнула Бетси – и вдруг с неожиданным проворством начала карабкаться по некоему подобию лестницы.

Раз, два, три – и бродяжка очутилась наверху. Крысолов метнулся было за ней, но на него посыпались обломки, а потом рухнула и сама «лестница».

– Ужо я вам покажу! – прохрипела Бетси. – Будете тут мне грозить! Вот я кой-кого позову, вы у меня получите! Один раз меня, дуру, обманули, а второй – не выйдет! Чтоб вас хряк колченогий сожрал, ух, окаянные!

Скрипнуло гнилое дерево, и послышался удаляющийся топот. Крысолов обернулся ко мне, одновременно проворачивая заслонку в фонаре, чтоб приглушить свет.

– Сбежала? – громким шёпотом спросила я, хотя это было уже ясно. Он кивнул. – Но почему?

– Скорее всего, ей угрожали незадолго до нашего визита. Помните, она упоминала «ряженых» и ещё какую-то женщину? – поинтересовался Крысолов и продолжил, не дожидаясь ответа: – Возможно, кто-то из них тоже заставил Бетси рассказать о театре, а затем избил её.

– Почему вы так думаете? – спросила я, зябко обхватывая себя руками. Мне стало не по себе, и холодная сырость подвала словно бы начала просачиваться сквозь одежду.

– Слишком гладкий у неё рассказ. И она хромала. Поверьте, я знаю, как двигается человек, которого поколотили совсем недавно, – со смешком откликнулся Крысолов. – Однако задерживаться нам здесь не стоит. Конечно, от толпы бродяжек мы отобьёмся, но лучше не доводить до драки. Место неудобное, могут сверху кипятком или помоями плеснуть – приятного мало.

Меня передёрнуло от подобной перспективы.

– Согласна, надо уходить. Но сперва всё же найдём гримёрную. Я… я должна кое-что оттуда забрать.

К чести Крысолова, он не стал уточнять, что именно, и ставить меня в неловкое положение – я ведь и сама не знала, что ищу.

– Что вы думаете о рассказе Бетси? – спросил он вместо этого. – Прошу за мной, леди Метель.

В тусклом свете фонаря мы пересекли подвал и вышли к изрядно обгоревшему дверному проёму. За ним обнаружилась каменная лестница, ведущая наверх, и узкий коридор, упирающийся в каморку.

– Это не та Мадлен, – растерянно произнесла я, вглядываясь в темноту. Коридор отчего-то выглядел очень знакомым. – Она просто не может быть… ей.

– Вы сейчас говорите сердцем или разумом, леди Метель? – спросил Крысолов, словно испытывая меня. Я на мгновение зажмурилась – сильно, до боли – и только затем ответила:

– Разумом. Не сходится описание. Бетси говорила о глупой, но хитренькой девице. А моя Мадлен очень умна, хотя порой ей не хватает хитрости… и гибкости, пожалуй, – заключила я, немного поразмыслив.

Ощущение комариного зуда над ухом постепенно становилось сильнее. Голос Крысолова донёсся точно издалека:

– Мне тоже так кажется. К тому же Мадлен из рассказа Бетси зналась с мужчиной – и, похоже, не с одним. А та Мадлен, которую видел я, пока ещё девица.

– Вы это на взгляд умеете определять, сэр Крысолов? – резко ответила я, чувствуя, как меня кидает в жар. А Крысолов только рассмеялся из-под маски – гулким металлическим смехом, от которого немели ноги.

– Умею. И не только… – Он вдруг обнял меня со спины, прижимая к себе, и склонился к уху, шепча: – Я знаю, что вы никогда не целовали никого, леди Метель. А вам целовали только руки… запястье. Я угадал?

Мир, кажется, готов был опрокинуться в любое мгновение.

– Не угадали, – улыбнулась я только губами. Вспомнился давний визит в замок Дагвортов, когда леди Милдред была ещё жива. В то время мне едва исполнилось шестнадцать, а близнецам – по двенадцать лет. После затворничества в пансионе свобода изрядно кружила голову. Мы, кажется, играли в рыцаря, дракона и принцессу… Вот тогда я и получила свой первый поцелуй – в щёки, одновременно от обоих. – И отпустите меня, сэр Крысолов. Вы выбрали не то время и место, – и с этими словами я несильно стукнула его тростью по мыску сапога.

Впору было поблагодарить небеса за корсет – сквозь жёсткие пластины чужие объятья почти не ощущались.

Крысолов отступил и отвесил мне полупоклон:

– Прошу прощения. Я забылся, леди Метель… Вы уверены, что нам сюда? – спросил он, посветив фонарём в каморку. Запах лежалого мусора ощущался здесь сильнее всего.

От света в стороны прыснули крысы. Одна пробежала рядом с моими ногами, и я так растерялась, что даже не успела испугаться.

– Не уверена, разумеется. И поднимите фонарь повыше, ничего не видно, – распорядилась я и шагнула в каморку.

То, что это комната из моего сна, стало ясно сразу же.

Крючки, вешалки и гвозди… Не хватало только платьев, развешанных по стенам, и сполохов огня под ногами. Из-под дальней кучи мусора виднелась рукоять помела. Призрачный зуд над ухом стал нестерпимо громким. Мир перед глазами стал расплываться в золотом сиянии, как перед обмороком, голубой луч фонаря задрался вверх…

– Не бери! Не бери, кому сказала, дрянь! Не бери чужого!

Я не сразу осознала, что крики раздаются не только в моём воображении.

– Пора уходить, леди, – тихо произнёс Крысолов. – Будет скверно, если нас запрут тут в углу.

– Да, вы правы, – точно очнулась я от беспамятства. Дурнота отступила так же неожиданно, как и появилась. – Только возьму кое-что… что-нибудь отсюда. Крючок, кусочек деревяшки…

Крысолов протянул руку и сорвал какой-то бархатный клочок с верхнего гвоздя.

– Это подойдёт?

Я присмотрелась – кажется, то был тряпичный цветок, какими украшали шляпки, только грязный до невозможности.

– Вполне.

Крики и топот стали ближе. Крысолов выругался сквозь зубы и погасил фонарь.

– Придётся идти так. Следуйте за мной, леди Метель. Я знаю, как отсюда выйти, минуя главный вход. Правда, там грязновато…