Софья Ролдугина - Пряный кофе

Даниэль кивнул и отвернулся.

Несложно было догадаться, о ком говорят близнецы.

– У вас с сэром Фаулером вышла размолвка?

– Нет! – воскликнули они на удивление слаженно. – Не совсем, – признался Кристиан с неохотой. – Винсент странный в последнее время, честное слово. – Над дверью звякнул колокольчик; Мэдди метнулась навстречу новым гостям, чтобы проводить их за столик, и Кристин понизил голос: – Он всегда был весёлым человеком, Гинни. Мрачным, но весёлым в то же время – понимаешь, что я имею в виду? Он жизнь любил, даже самую мерзкую – принимал, как есть… А сейчас осталась только мрачность. И постоянное чувство вины.

– Если подумать хорошенько, то сэру Фаулеру есть из-за чего чувствовать себя виноватым, – осторожно заметила я. Даниэль только отмахнулся:

– Карты, дуэли, о которых все слышали, но никто не видел, и соблазнение невинных девиц? Даже не смешно, Гинни, – вздохнул он. – Раньше Винсент возвращался хмурым и поникшим только после встреч с сёстрами. А теперь он всегда такой… Послушай, а может, ты с ним поговоришь? – загорелся он вдруг идеей.

Я опешила:

– Почему именно я?

– Потому что он тебя уважает? – попытался подольститься Кристиан, однако оценил выражение моего лица и продолжил куда более искренне: – Ты, наверное, удивишься, но он часто о тебе говорит. И не хмурься, ничего особенно оскорбительного он не сказал…

– Очень странно, – не удержалась я от шпильки.

– Из всех женщин более лестно он отзывался только о своих сёстрах. И о нашей матери, после того, как мы ему задали хорошую трёпку, – сознался Даниэль немного смущённо. – Ты не волнуйся, ничего общего с романтическим чувством это не имеет… Думаю, он мог бы так же говорить о хорошем фехтовальщике, например. И ещё… Он в прошлый раз хотел непременно с тобой поговорить. Очень настаивал на этом.

У меня сразу пропало всякое желание шутить:

– И поговорил. Мне бы только понять, о чём.

– Вот! – воздел указательный палец Кристиан. – Он теперь постоянно так. То говорит о непонятном, то терзается, то напивается как сви… то есть предаётся изысканной грусти, – кашлянул Кристиан и посмотрел на брата. – В общем, мы его позовём на этот благотворительный вечер, а ты уже сама решай, Гинни.

Я хотела было возмутиться, но не успела – вновь звякнул наддверный колокольчик, и послышался звонкий голос Лиама.

– Обсудим это позже, – шёпотом пообещала я близнецам и добавила громче: – А сейчас к нам присоединится ещё один юный джентльмен. Вы его уже встречали, однако поговорить вам в тот раз так и не удалось.

– Догадываюсь, кто это, – улыбнулся Кристиан, однако взгляд его оставался мрачным; чувствовалось, что мы ещё обязательно вернёмся к разговору о Фаулере. – Тот светловолосый ангелок, баронет Сайер?

– Именно, – кивнула я.

Сразу после этого к столику подошёл Лиам в сопровождении миссис Мариани, сегодня облачённой в строгий тёмно-серый костюм. Насколько я помнила, нечто подобное она любила носить и в бытность свою «мистером Бьянки», только вместо брюк теперь надевала длинные, немного старомодные юбки в мелкую складку. Впрочем, блузка с кружевным воротником ручной работы, янтарные серьги и брошь выглядели достаточно изысканно и дорого, даже для гувернантки в моём доме. Очевидно, дядя Рэйвен выплачивал ей солидную прибавку к жалованию в обмен на слежку за мною, и поэтому Паола могла баловать себя обновками несколько чаще, чем учителя в других семьях.

И это, пожалуй, было неплохо – рядом с такой гувернанткой Лиам чувствовал себя гораздо увереннее, когда выходил в свет. А она ненавязчиво поддерживала его, умело делая вид, что со всеми трудностями юноша справляется сам.

Вот и сейчас, обменявшись полагающимся по случаю приветствиями и пожеланиями с Дагвортами, Лиам искоса бросил взгляд на Паолу, а та улыбнулась ему уголками губ и словно невзначай прикоснулась к своему воротнику. Юный баронет тут же поправил сбившийся набок шейный платок и вполне ожидаемо покраснел.

Я только вздохнула.

«Ещё учиться и учиться».

Что же касалось близнецов, то они не стали дожидаться, пока Лиам освоится, и сходу вовлекли его в беседу. Причём без поблажек вроде «домашнего» обращения по имени – с ним держались, как со взрослым.

– Значит, вы считаете, что от приглашения детей лучше воздержаться? – задал Даниэль самый коварный вопрос, когда Лиам начал отвечать немного увереннее.

Я с трудом подавила вздох; этот пункт в нашем плане мы обсуждали добрую четверть часа, но так и не сошлись во мнениях. Близнецы отчего-то хотели, чтобы воспитанники приюта обязательно присутствовали на благотворительном вечере. Мне это не казалось такой уж хорошей идеей, потому что места в зале было не так много; прибавь одного ребёнка – вычти гостя, а значит, и некую сумму пожертвований.

Лиам, который только начал осваивать математику, о подобных сложностях пока не задумывался. Его волновало другое:

– Только если девочек, – произнёс он после мучительных раздумий. – Девочки ругаются меньше, ну, плохими словами, а ещё им нравится одеваться в красивые платья, и чтоб на них потом разные люди смотрели. А мальчишки… Ну, я один раз так огорчился, что придётся целый день рядом с «благодетелями» по струнке ходить, что от расстройства зачем-то сунул крысиный хвост одной расфуфырке в карман. Отец Александр очень смеялся, но уши у меня потом неделю болели.

– От его смеха? – искренне полюбопытствовал Кристиан, однако Лиам почёл за лучшее промолчать. Я же решила, что исправлять «расфуфырку» на «элегантно одетую леди» пока не стоит, и вместо этого уточнила:

– То есть мальчики больше склонны к шалостям? Мне так не показалось. Когда я в первый раз посещала приют, самые каверзные вопросы задавали именно девочки. К примеру, о соотношении длины волос и сдержанности в романтических устремлениях у порядочных девиц.

Кристиан странно закашлялся, а Даниэль улыбнулся и произнёс:

– Кажется, я начинаю догадываться, почему леди Виржиния так холодно отнеслась к идее пригласить в кофейню детей. Но я не думаю, что на благотворительном вечере дело дойдёт до крысиных хвостов в карманах: всё же в приюте воспитанники, так сказать, на своей земле встречали врага, а здесь они будут в окружении, – позволил он себе ироническую усмешку. И почти сразу же посерьёзнел: – Меня больше волнует другое. Я правильно понимаю, сэр Лиам Сайер, что детство своё вы провели именно в стенах упомянутого приюта?

Взгляд миссис Мариани стал по-мужски жёстким.

Конечно, мы не считали себя глупцами и понимали, что Лиаму часто придётся слышать этот вопрос. «На каждый роток не накинешь платок», – приговаривал Эллис, и был прав. Поэтому, когда дядя Рэйвен выправлял мальчику документы, мы смешали правду с вымыслом, и получилась трагическая история для публики о потомке ветви Сайеров, подброшенного в приют. Не обошлось без предателей-слуг, завистливых родственников и коварных адвокатов, но в итоге справедливость, разумеется, восторжествовала, и судьба якобы столкнула меня в приюте с мальчиком, удивительно похожим на моего давно потерянного племянника – в шестом колене.