Олег Мизгулин - Морок

Запах пота, крови смешался с запахом страха и злобы. У входа в умывальник скучились пацаны-одногодки. У многих на лицах был откровенный страх и сочувствие, у других праздное любопытство. Но были и такие, кто взирал на эту «акцию» с нескрываемым злорадством.

Голова Олега кружилась, молоточками стучало в висках. Невыносимая вонь поднималась с чаши унитаза и мешала думать. Левый глаз заплыл, он то и дело сплёвывал кровь на кафельные стены. «Они мне ответят за это. — Лихорадочно мелькало в сознании. — Ответят…» Иногда с ужасом его пробирало. Ему казалось, что пальцы давно разжаты, и сейчас с ним сделают, что хотели…

— Шухер! Физичка сюда топает! — Донеслось с дверей.

— Всё! Валим отсюда! — Распорядился Костян. — Бросайте его!

И повернувшись к «зрителям», с угрозой добавил:

— Нас здесь не было! Кто его бил вы не знаете! Если не дай бог, кто настучит… Смотрите!

Головной упал рядом с унитазом, так и не разжав рук. Что было потом, он не помнил. Рассказывали, что распухшие пальцы ему разжимал слесарь-ключник специальным инструментом.

Больше десяти дней пролежал Головной в местном лазарете. Плохо слушались пальцы рук. Долгое время, они вообще не хотели гнуться ни вперёд, ни назад. Потом когда отёки спали, пальцы стали сгибаться, но с дикой невероятной болью. Ежедневно, два раза в день ему распаривали руки специальном отваре. След от протектора Костяновской обуви, долго держался на тыльной стороне ладони. За время, пока Олег лежал, никто не приходил к нему из педагогов, не интересовался, как и что? Кто и зачем? Было очевидно, что дело спустили на тормозах. Однако, сам Олег был далёк от того, чтобы подставлять щёки дважды. Рядом с медсанчастью находилась плотницкая. Там, с утра до вечера что-то пили, строгали и забивали. Там-то, Олегу и удалось стибрить с десяток крупных новых гвоздей на сотку. Гвозди были острые, калёные и вполне годились для ответной акции. Он их надёжно спрятал, но два из десяти придержал.

Приходили ребята с группы, виновато глядели в глаза и оставляли ему свои сигареты на тумбочке. Уважение к вожаку после такого отпора помножилось на пять.

— Груня, молодец! — Кивал Женька, на товарища сидящего рядом. — Это он предложил Лиловому заменить его «на стрёме». Лиловому не терпелось поглядеть на акцию, он и согласился. А Женька втихаря меня и выпустил. Я сразу вниз в кабинеты… Никого! Физичку только нашёл. Та давай охать, ахать, но побежала за мной шустро.

— Спасибо, пацаны! — Глухо выдавил Олег. — Не забуду.

Он вернулся к ним, спустя пять дней. Одногруппники встретили его как героя, заискивая и глядя ему в рот. Олег к почестям был равнодушен и вял. В голове его роились чёрные мысли, выстраиваясь в планы отмщения. «Зашкварить» его не удалось, акция бугров потерпело фиаско и дважды «наезжать» на него, им не с руки. Но это ничего не значило для мстительного волчонка. В груди его поднималась ярость, клокочущая ненависть, едва он только вспоминал обгаженный унитаз и нестерпимую вонь, дышащую в лицо, удары по пальцам и кровь изо рта.

Олег стал старательно обтачивать гвоздь осколком напильника. Он выходил во двор и делал это демонстративно, напоказ. В разговоры не вступал, на вопросы огрызался, сидел, молча и сосредоточенно точил гвоздь. Многие проходили мимо, смотрели и отходили прочь. Все знали, что гвоздь волчонок точит не просто так. Донеслись слухи и до бугров.

Однажды, когда он в очередной раз показательно полировал о напильник конец гвоздя, во двор высыпала кодла «старших». Те самые… Они долго, оценивающе глядели, как Олег кропотливо делает заточку. Глядели на расстоянии, близко не подходили и что-то там тихо совещались. В центре стоял Костян, покуривал и презрительно щурился. Наконец, Олег заточил чиркать, потрогал острие и впервые, взглянул на бугров. Глаза его, и Костяна встретились. Олег поднял подбородок и условно провёл размашистую линию вдоль своего горла. Той рукой, что с заточкой. Затем, ткнул указательным пальцем на Костяна.

Это был вызов, без двусмыслия. Жест был понятен всем, его спёрли подростки с американских видеофильмов, что частенько крутили в салонах. Жест был красноречив и оскорбителен, здесь даже не требовалось слов. Это перчатка, брошенная в лицо, плевок под ноги, это вызов и Костян чётко понял, что если не ответит упёртому салабону, он даст слабину. Сегодня с ним перестанут здороваться свои, а завтра будет скалить зубы весь «младшак». «Корона» на голове бугра закачалась. Во дворе было много любопытных глаз, и все, затаив дыхание, ждали…

— Э-э! Ты чё там, я не понял, охренел?! — Усиленно взвинчивая в себе злость, заорал Костян. — Ты чё мне там показываешь, недоросток вонючий?!

Он угрожающе двинулся, к сидящему на корточках Олегу. Остальные потянулись за ним, в предвкушении жаркого зрелища. Головной не думал ретироваться. Он даже не встал и не отпрянул назад, видя, как недобро приближается к нему бугор.

— Ты какого… Показываешь, тварь?! Мало получил тогда?! Ща добавлю…

Костян стремительно приближаясь, уже мысленно представил, как пинком в плечо опрокидывает юнца в пыль, больно бьёт в колено и наступает на кисть, заставляя разжать кулак и выпустить свой жалкий штырь. Может, так бы оно и случилось, только Олег смиренно притулившись на корточках, на самом деле выжидал, когда бугор подойдёт поближе, пока станет досягаем для…

Костян не успел согнуть ногу. Головной опередил его секундой раньше. Словно кошка, он пружиной выпрыгнул навстречу, резко выкидывая руку вперёд.

— Н-на-а!

Костян ошалело мотнул головой, отступая, нелепо дёрнулся назад, но слишком поздно. В левой щеке торчал наполовину вошедший гвоздь. Состояние шока сменила резкая боль. Рот заполнился кровью, парень дико заорал, безумно вытаращив глаза.

— А-а-а-а!!!

Из проколотой щеки, из под гвоздя просочился первый ручеек крови. Костян не мог говорить, он невнятно орал. Коряво заточенный гвоздь упёрся в нёбо и мешал языку работать. Кровь хлестала изо рта вместе с брызгами слюны.

— А-а-а-а!!! О-уф на-а за эс-лаф!!!

Крик ужаса замораживал кровь в жилах. Не меньше самого Костяна, перепугались его подельники. Вид вожака, орущего с гвоздём в щеке, полностью деморализовал всех, кто был рядом, а между тем у Головного появился ещё один гвоздь. Хищно скалясь, волчонок глядел на следующего.

— Пацаны! — Надсадно заорал правый от Костяна. — У него ещё один гвоздь! Это псих долбанутый! Он нас всех тут покоцает!

— Отними у него!

— Иди, сам отними!

Олег не стал дожидаться конца их совещания. Он бросился на ближайшего. Все безоговорочно бросились врассыпную. Крик Костяна, заполонил весь двор. К месту торопясь бежали взрослые. Олег никого не догнал. В броске он пробовал уколоть в ягодицу того, кто назвал его психом, но промахнулся. В следующую секунду он был схвачен и обезоружен, чьими-то сильными руками.