Олег Мизгулин - Морок

— Так! — Вадим решил без предвзятости разложить полученную информацию. — Тебе предлагают войти ещё раз и развивать самопознание. Я правильно понял? (Люся кивнула) Нам такое не предлагают. А если… Олег! Перестань приплясывать! И не надо самовар изображать! Мнения будут учитываться все, и твоё тоже!

Головной, наконец, остановился и с выдохом обнулил мимику до нейтральной. Наталья тихонько прыснула в кулак. Сравнение с самоваром вышло удачным.

— А если подойти к вопросу изобретательно? — Продолжил Вадим. — Сцепиться за руки вместе и попробовать пройти всей группой. По принципу: мы — нитка, ты — иголка. А?!

Люся, закусив губу, качала головой, собираясь уж ответить, но Наталья опередила её.

— Я считаю, не выйдет всей группой! Если МИР индивидуален для каждого, то, как можно влезть пучком в одно подсознание?

— А почему вдруг нет?! — Живо оппонировал Климов. — Во-первых, мирок тот, может и не совсем подсознание. Может же Люся ошибаться? Во-вторых, главное правило на этом диком Холме, как я понял — отсутствие всяких правил. Отсутствие логики, так ведь?! А раз, алогично, значит, прокатить может всё что угодно!

— Я думаю… — Медленно вдумчивым голосом молвила Люся. — Наташа более правильно… Точней видит картину. Хотя, конечно… Можно попробовать. На крайняк, «проход» заблокируется и только…

Олег ворвался в разговор так стремительно бурно, как, пожалуй, махновец с коня запрыгивает на паровоз.

— Я, вообще, не догоняю, о чём вы здесь?! Какие проходы? Для чего?! Мы по часовне забились, или как?! Так чего вдруг ради, планы менять… На фига это нужно?!

Вадим, было, открыл рот, но Олегов прорыв был подобен прорыву плотины.

— Давайте, не сбиваться с темы! Николаич, смотри сам… Взяли в проект сходить до алтаря, значит, давайте последовательно, закроем этот пунктик, а если не поможет… Потом будем рассматривать всё остальное! Параллельные, перпендикулярные, это всё не горит…

Вадим остановил его жестом.

— Олег, ша! Угомонись! Ты чего сорвался-то? Никто и не думал планы переиначивать. И Люсю мы не отпустим, тем более что без твоего соизволения. А выслушать стоит! Чтоб все шансы просчитать да и знать бы надо, с чем столкнулись. Вот, Люсенька… Не отпускает тебя муженёк по иным мирам погуляти. Не потому что злой, а потому что любит шибко, и боится, как бы чего и не дай бог… Ты уж прости его горячность!

Ироническая тональность в голосе должна была разжижить стрессовую ситуацию, что, в общем-то, и произошло. Коллектив зашумел, задвигался, послышались смешки…

— Да я его знаю, супостата-тирана… — Якобы надула губки Людмила, но голос не содержал обиду.

— А ты?! Теперь медиум, да?! — Прижал её к себе Олег. — Ты как у Макаревича, да? Научилась летать по ночам? Прости! Накричал…

Он запечатлел звонкий поцелуй на её щеке, тыкнулся в губы. Группа одобрительно подтрунировала.

— Целуй крепче, а то не научит летать!

— Люська! Шелбан ему по носу! Чтоб не расслаблялся…

— Не надо шелбан! Пусть лучше скажет, где у неё кнопка…

Зорин порадовался общему ликованию и как обычно вынес резолюцию.

— Ну, пожалуй, на этой оптимистичной ноте и закончим наши прения! — Он вторично поднял рюкзак. — Продвинемся-ка, братцы, вперёд на полстолька… Где там наш лобняк? А то встали тут в раскорячку. Как говорится на пороге…

С этими словами он тронулся в путь, к их, уже ставшим традиционным, ристалищу. К месту, ставшим, пусть не амфитеатром, в буквальном смысле слова, зато примелькавшимся в плане посещения и мер отдыха. Тут они жгли костёр в первый свой визит. Жгли в последний… Оказавшимся вовсе и не последним, а только предшествующим. Круг замкнулся и сколько ходить по нему, поди-ка, разберись… Вадим тронул носком присыпанную землицей золу. Сгоревшие ещё недавно поленья не успели даже потерять форму, до того были свежи воспоминания огня.

— Ну, что ж, похоже, мы здесь ещё не раз присядем! — Сказал Вадим, опуская багаж на траву. — Типун мне на язык! Сам себя не обругаешь, никто не обругает…

Ребята, может, не расслышали, а может уныло отнеслись к его шутке. Сказывалась усталость. В большей мере моральная. Группа, освободившись от лямок, равнодушно озиралась по сторонам. «Пора озадачить бойцов. — Подумалось Вадиму. — Что-то их клонит в депрессию. Так и сам захиреешь духом…»

— Олег, Ваня! Палатки… Девушки — дрова! Задача яс… — Он запнулся, не договорив. Меж стволов ближайших сосен, махровыми змеями продирался дым от чужого костра. Он тянулся прерывистой линией, уходил выше, забирался к кронам, но куда раньше размывался, растворялся в воздухе, как и положено, в общем-то, дыму. Все повернулись на его взгляд, и кто-то присвистнул. Не иначе, Климов.

— Мать моя… давай рыдать!

— Давай думать и гадать! — Закончил каламбур Олег.

— Ага! — Подтвердил Иван. — Это что же, выходит? Не только мы одни гениально смелые, тупо отважные. Попалась и другая рыбка в сети?!

— Бедолаги! — Протянула Наталья, и было не ясно по голосу, сочувствует она, или торжествует. — Это ведь со стороны часовни, да?!

Головной дежурно осклабился, и походила эта радость на ситуацию с коровьими лепёшками. Наступил сам — материшься, негодуешь… Попал твой приятель — приятна-а-а… Аж до хохота в горле.

— Николаич, а ведь не только мы в блудняк влетели. Кого там ещё в силки затащило! Наташка права! У часовни якорь бросили. Мы как, идём знакомиться?!

Вадим молча, вытянув губы, качал подбородком, выражая своим видом констатацию наличествующих на Холме людей. С ответом он тянул. В этом тянущемся дымке присутствовала странность. Нос не слышал его запаха…

Особенность любых очагов возгорания в том, что в светлое время суток, глаз может и не видеть, где чадит огонёк. Однако, дым всегда известит, сообщит через ноздри, что таковой где-то есть. Обоняние опережает зрение, особенно в лесу, где за плотной завесой деревьев не виден чужой лагерь. Сейчас всё обстояло иначе. Рассеивающийся дымок был явственен в очие, но не ощущался носом. Вадим несколько раз пошмыгал носом, втягивая воздух. Абсолютный ноль. Но костёр определённо кто-то жег, и кто бы это ни был, расположился он там, где они вот только ночевали… У часовни. Ветерок поддувал наискось от них, но не факт… Дым, по своей сути, до носа пробивной. Если рассматривать странность через призму аномалии, то звуки, образы, запахи здесь достаточно условны. Значит? Значит, кого-то определённо занесла нелёгкая в эти края, и кто они, эти братья по несчастью, предстоит выяснить.

— Н-да-а… — наконец разлепил губы Вадим. — Много осторожных людей, но дураков вроде нас, тоже хватает.

Зорин усмехнулся.

— Я хотел сказать, авантюристов! Что одно и то же, впрочем. Знакомиться? Познакомиться надо! А как же… Не мы, так они нас определят. А здесь, в одной беде лучше дружить, чем…