Олег Мизгулин - Морок

— Я не буду взрывать твой мозг, я лишь покажу, чему спящий не удивляется во сне. — Давид, как показалось, прищёлкнул языком, и лодка, осиротевшая на вёсла, вдруг рванула с места. Не тронулась, а именно рванула… Так бывает, когда заводят мотор катера, но вся фишка, что никакого мотора не было, тем более, что и рёва, сопровождающего его. Нос лодки приподняло вверх от нарастающей скорости, а уши заполонил шум рассекающих волн.

— У-ух… Ого! — восторженно воскликнул Иван. Брызги, натуральные и, вроде даже солёные, поймали его губы. Он ухватился крепче за скамью, а правую опустил за борт. Вода лавиной прыгнула ему в подмышку. — Ву-ау! Здорово!

— Круто? — Давид улыбнулся. Ваня кивнул и вмиг ужаснулся. Суша приближалась отчаянно стремительно. Ещё мгновения, потом удар и сила инерции их выкинет на хрен…

— Поворо-о-от!!! — заорал бешено Ваня. — Ща разъ…мся!!!

Давид… Даже не обернулся. Продолжал улыбаться. Ваня почувствовал, как сжалось сердце…

Удара не последовало. Лодка, проскочив водный рубеж, взрыла песок и с осиным зудением понеслась к далёким кустам.

— Не ожидал?! — проорал Давид и махнул вперёд. — Но это ещё не экстрим!

Лодка собирала днищем все придорожные камни и гальки, но те лишь разлетались как испуганные мухи. Физически Ваня не страдал, лодку потряхивало, но не било. Однако, скорость была весьма приличная, и тут одно заботило: как бы не вылететь за борт.

— Жестковато идём! — согласился со взглядом Климова Давид. — Пусть идёт слегка над сушей!

Кого Давид имел в виду в третьем лице, было не озвучено, но чудо-лодка приняла это на свой счёт. Удары днища прекратились, а Климову показалось: его слегка толкнуло. Снизу. Ровно как лифт толкает при подаче вверх. Из шумов остался встречный ветер в ушах. Лодка пошла ровным ходом, не встречая препятствий.

— Ну, ты! Шумахер… — наконец выдавил Иван. — Я что должен сказать? Верю-верю?

— А ты не спеши с комментариями! Это ещё не всё! — Давид на что-то показал по носу лодки. — Видишь тот холмец, на пороге леса?! Ща мы его погладим!

— В смысле? — встревожился Иван. Чрезмерная гоношистость Давида его озадачила. И, потом, ощущения уже не псевдо-реальности, а самой, что ни на есть, сущей яви пропитали его густо. До корней волос. Адреналин так и зашкаливал. На сон ЭТО ну, никак, не тянуло!

— Ты не знаешь все ходовые качества этого судёнышка! — Давид похлопал по борту лодки. — Ты у нас кто?! Автомеханик? Значит должен увидеть товар лицом!

«Что задумал этот волшебник? — с тревогой размышлял Климов. Означенный холм приближался. Им оказалась невысокая безлесая горочка, и замысел «погладить» Иван уже понимал. Холм предназначался для трамплина. А дальше что? — Мама! Роди меня обратно…» Он сглотнул комок, когда лодка, въехав на сопку, взлетела на самый пик, взмыла… Оторвалась от земли… Носом проткнув воздух, пролетела ещё порядком, и…

И вместо того, чтобы с шумом, с хряском опуститься задницей по ту сторону холма. Полетела. Климов озадаченно взглянул на Давида. Тот в ответ стрельнул бровями. Ровно так, как это делал недавно Иван. Чудо-машина (лодкой-то не назовёшь) перестала изображать Формулу-1 и лениво поплыла по воздуху. Ваня робко выглянул за борт. Внизу мирно свисали опахаловые ветки пальм, многие шапки которых были увенчаны плодами. Вслед за кронами пальм потянулись другие вычурные трапециевидные и треугольные исполины. Высота таких деревьев могла бы поспорить с высотой пяти, а то и девятиэтажных домов. Стало быть, судно оторвалось от земли прилично. Скорость… Скорость лодки усреднилась до темпа воздушного шара или дирижабля.

— Красивый пейзажец? — Спросил Давид, наблюдая за Ваниными телодвижениями. — Думаю, всё же, лучше лететь, чем мчаться как волк из «Ну, погоди!». Согласен? Хочешь, поднимемся выше?

И пока Ваня выбирался из под впечатлений, мотнул небрежно кистью вверх. Лодка, как шар сбросивший балласт, качнулась, и лифтом понеслась в небо.

— О! У-а-аф… — Ваню переполняло эмоциями. Бешеная неземная радость пропитала каждую клеточку мозга. Хотелось беспричинно смеяться и наслаждаться великолепием, которое предстало по левую и правую сторону бортов. Внизу распаханным рельефом проплывал в дымке облака покинутый островок. Сверху он казался небольшой игрушкой в виде формы С, окружённый гладким нефритовым морем со всех сторон. Уходившее солнце, здесь на вершине, вновь обрело силу лучей, словно выкатилось назад поприветствовать отважных воздухоплавателей. Любопытные чайки, на первых порах чуть ли не задевавшие крылом, исчезли, так же как и появились. Лодка как будто плыла сама по себе, но Ваня успел зацепить глазом, как Давид еле заметно шаманит пальцами. Право, лево… Вверх — лодка вверх, вниз — лодка снижается, щелчок — чаек нет.

— Слушай, а чё я так не могу? — Ваня покрутил пальцем, изображая Давидову навигацию. — Вроде мы с тобой два брата-акробата, а выходит, акробатишь ты один. А?!

Давид изобразил подобие улыбки.

— Ну, вот, ты сам и разрешил наш спор! О ролевом участии во снах. Теперь ты понял? Ты лишь зритель, а я тот, кто пишет всю эту музыку. Ты материалистичен и рационален, я же антипод твоей половины. Ты опираешься на физико-химические законы, я исповедую абсолютно иные концепции. Мы РАЗНЫЕ, но в то же время мы часть одной вселенной, один конец которой закинут в мир ВАШ, а другой… Перекинут за пределы его.

— Любопытная трактовочка.

— Да. И я бы добавил, имеющая право стоять в одном ряду с прочими расхожими утверждениями. — Давидовы глаза улыбнулись. — Там, где я оставляю след, Ванюша, ты испытываешь либо восторг, либо сумятицу, либо хаос, либо безотчётный ужас.

— Ага. — Ваня начал что-то понимать. — Значит, и кошмары ты порождаешь?!

— Я.

— Но на кой они нужны?

— Да не на кой. — Спокойно пожал плечами Давид. — Я лишь путешествую и пью энергию в чистом её виде, а твой разум, твоё воображение… Само всё рисует. Не понял? Разберём твой детский кошмар: тёмная комната и ты в ней. Ты чувствуешь: что-то злое притаилось и ждёт, чтобы схватить тебя, так?! Всего только два шага до включателя и только вспышка света может тебя спасти. Но! Ещё не щёлкнув, ты понимаешь, что свет не зажгётся. Ты нажимаешь и вот он, ужас! Света нет! Комната остаётся тёмной, а то самое злое, в отношении тебя уже проявляет нетерпение: шевелится, приближается… Животная безотчётная волна ужаса охватывает тебя. Ты не видишь в лицо это зло, ты не хочешь видеть его вообще! Но ты ощущаешь кожей его близкое присутствие и ощущаешь рок, обречённость… И вот тут, Ваня, ты можешь усилием воли: либо заставить себя проснуться, либо погибнуть. Но ты не можешь никак интерпретировать по-иному развитие событий, хотя… Бравировал недавно, что являешься хозяином своих снов.