Олег Мизгулин - Морок

Осмотром, Вадим остался доволен. Ни поломано, ни разбазарено, а даже наоборот. Часы показывали без пяти двенадцать. Пора отобедать чем бог послал со стола Галины Анатольевны. «А там прогуляюсь по берёзовой роще. Может, подстрелю чего…» — Думал он, разгружая содержимое вещмешка.

Почти с добрый час, Вадим праздно разгуливал меж берёзовых тропок, где-то задерживаясь, где-то нет; заново привыкая к памятным местам.

Ещё двадцать минут назад он лежал в мягких густых травах багульника, в бинокль, обозревая ручейную ложбину. Это место сравнимо с прикормом рыбы на реке. Только тут в качестве прикорма служил водопой. Интересующая охотника дичь, рано или поздно, появлялась в местах источника питья. И сейчас, ожидание не было напрасным. За каких-то пятнадцать минут на водопое побывал енот, с ленцой переваливаясь на коротких лапах. Лёгкая добыча. Даже если спугнуть, есть запас времени, чтобы всадить свинец в неповоротливое тело. Две белки с цокотом, словно подруги, из ниоткуда нарисовались у ручья. Эти, в отличие от чистюли-енота, всё сделали быстро. Хотя при желании и навыках стрельбы, можно прижалеть одну из них. Но чего не ожидал Вадим, так это появление марала. Встреча охотника с этой разновидностью оленя, бывает во многом, от случая. Это чрезвычайно пугливый зверь, особенно осторожен, и реагирует на малейший звук. Даже прищелкивание языка, спровоцирует его на немедленный драп.

Ружьё как будто само собой стало продолжением руки, а палец заёрзал на курке. Секунды две поводив мушкой по мишени, Вадим опустил ружьё и громко щёлкнул языком. Встрепенувшись, олень ломанулся в чащу. Валить его не резон. Мяса на нём с добрых два центнера. Куда ему… По мелочи, если что подбить. Он встал из укрытия, неспешно спустился к ручью, постоял на двух на сложенных брёвнах, брошенных перекидным мостом через ручей. За густыми зарослями кустов, поднимался матёрой глыбой кедрово-лиственный лес. Глядя, с низины распадка на поднимающееся солнце, лес казался сказочно высок. Верхотура исполинских кедров уходила далеко в небосвод, и была освоена лишь белками и таёжной птицей-кедровкой. Далее шло горнило тайги, и без карты там уже не обойтись. Хотя места знакомые и хоженые. Дедушка хорошо таскал его по глубинке. Но сегодня он туда не пойдёт. Лимит времени. Следующей вылазкой он продвинется глубже и пошарится всласть. «Вот только рассчитаю по дням, как всё обернётся». — Подумывал Зорин.

К вечеру он всё же подстрелил довольно таки крупного рябчика. То, что нужно. Блюдо на раз, и впрок оставлять не надо. Съедается в один желудок, без остатка. Вадим сидел у костра, и весьма довольный собой, объедал на прутиках обжаренное мясцо. Выходные удались. Настроение лучше не бывает, и вообще, то ли ещё будет! В сени он с вечера натаскал древесины, сухих сучьёв, остатки застарелого валежника. И надо думать, после аппетитного ужина на свежем воздухе, его ждёт добрый сон в протопленной избушке. Дверь изнутри закрывалась, ружьё под рукой, голова, где и положено ей быть.

В посёлок он вернулся, посвежевшим лицом, сияющим взглядом.

— Здорово, охотник! — Встретила на крыльце баба Галя. — Много ль наохотил? Подстрелил чё, или как?

Глаза женщины излучали шутливое расположение, но было в них, ещё не успевшее растаять, беспокойство ожидания.

— Да, в общем, не с тем выходил, баба Галь. Не с целью охоты. Попривыкнуть чтобы. А поохотиться мы успеем.

«Волнуется. Так это по первяне. Чаще буду выходить, свыкнется. Дед, вон, месяцами пропадал в тайге, без всяких вестей. И ни чё. Знала, что придёт».

Пожалуй, с этого дня и пошло привычным ходом, по накатанной схеме, освоение таёжных широт. Выходные два дня выглядели для тайги как две минуты. Их хватало, чтобы сунуть нос и тут же высунуть. И поэтому Вадим раз в месяц брал двухнедельный отпуск за свой счёт. Проблем с частым уходом «по обстоятельствам», у него не возникало. Никто не выспрашивал у него, что за «обстоятельства». У начальства Зорин был уважаемым лицом. Единственный минус — сократившаяся месячная зарплата, ровно напополам. Дабы не обнищать в копейке, Вадим подрядился подрабатывать инструктором школы самообороны в одном арендованным клубном спортзале. Выходило так, что сразу после походов по таёжным дебрям, Вадим вторую половину месяца работал в комплексе, а в выходные занимался с учениками рукопашным боем. Один к одному, итоговая цифра заработка в месяц получалось, что и раньше. Быть может, плюс минус, не важно. Но зато, привыкание к частым походам, врастание в природно-таёжный быт помогло Вадиму переоценить свою жизнь в целом. Охотничий инстинкт в первобытных условиях, выплёскивал из него адреналин и одновременно повышал тонус, придавая жизни особую остроту, особое понимание. Оценка себя, в безбрежном океане леса, была выше той, что если б он просто жил в городе и ничего не делал. Дед был прав, а Вадим бы добавил. Человек здесь не только обретает лицо, но и плюс к этому крепчает здоровьем, выравнивает мятежность духа. И в самом деле, он позабыл, когда видел плохие сны. Чеченские кошмары больше не маячили и не терзали его. И что самое интересное, Вадим просто знал, что это больше никогда не приснится. Это знание было необъяснимо. Ведь когда он пил травы, бегал по утрам, он тоже считал, что сны оставили его, но почему-то обманывался. Сейчас же уверенность, была не просто уверенность. Это было знание неподвластное анализу мыслей. Понимание было ясное и абсолютное: он, Вадим Зорин, больше никогда не закричит, не застонет, не вскинется рывком с постели. ЭТО ушло. Теперь ушло. Было грустно от того, что он сразу не пришёл сюда. Не знал, что излечение-то, оно здесь. И что говорить о Центрах, когда даже там, в галокамерах, нервную систему успокаивают звуками леса, голосами птиц. А здесь тайга, всё в натуральном виде, да ещё с запахами. Вернуть бы, перемотать бы плёнку назад, возможно бы Вика не ушла, не было бы повода. Но сейчас, уже это казалось далеко далёким. Боль сменилась лёгкой ностальгией, а потом и она куда-то делась. Остался лишь эпизод. Эпизод несложившейся песни.

Вадим уходил теперь далеко, с каждым разом продвигался дальше. Грибы, ягоды, рыба, всевозможная дичь — было тем, что никогда не даст пропасть в тайге тому, кто не желает пропасть. Правильно заточенные руки, смышленая голова, ну и конечно, знания ориентировки — вот, пожалуй, необходимые составляющие, которые не дадут тебе сгинуть даже в Арктике. Позитив жизни Зорина ступенчато сдвигал его на следующий виток удачливости. Ему удалось устроиться по специальности на Север, в Надым. Случайно или нет, Вадима, непонятно как, нашёл армейский товарищ. ТАМ, на огневом рубеже, он счёл его погибшим. После массированного артобстрела, гулять по тем холмам можно было, что по кладбищу. Но как, оказалось, бывает иначе.