Александр Уралов - Первый день Вечности

Хорошо, что будка высокая и широкая.

Сколько там баллонов?

Эх ты, ты же инженер-электрик… с высшим образованием… масса на скорость в квадрате пополам… худела-худела, а всё равно — много…

Она глубоко вдохнула и повернулась на животе, высунув ноги в окно. Пальцы крепко вцепились в подоконник. Так… теперь надо перехватиться вот за эту палку… порог… как её… не знаю — и хрен с ней. Я электрик, а не строитель. Электрик высоких напряжений, вот! Руки вытягиваем… висим. Всё! Висим! Теперь обратно не залезешь, Андрюшенька! Рукам больно…

Она подумала, что может удариться о подоконник второго этажа, и вдруг отчётливо вспомнила, как Андрей с сигаретой в руке стоит напротив железных дверей будки…

"Вот так-то, Кирилл. Мы с тобой, оказывается нарушители!"

"Да ну, Андрюха… там же не пропан… углекислый газ!"

"А написано "Огнеопасно!"

"У меня на сарае тоже кое-что написано. Я заглянул, а там — дрова!"

"Де-рев-нёв!!! А ещё бывший учитель литературы!!!"

"Оленька, пардон, я тебя не заметил!.."

— А будка-то высотой как раз до подоконника второго этажа! — прошептала Ольга. — Я же вспомнила! САМА вспомнила!

Она зажмурилась, оттолкнулась руками и ногами и полетела вниз.

Удар был сильным. Ольге показалось, что её ударили по ногам, потом, сразу же — плашмя — по животу, локтям и подбородку. Затем что-то хрустнуло, и сразу онемели спина и затылок…

Было удивительно тихо. Она открыла глаза.

"Я лежу на спине. Вон и окно… совсем оно низко, как отсюда кажется. Я, наверное, себе всё переломала и теперь инвалид, Андрюшенька. И ты меня бросишь такую, всю разбитую…"

На глаза навернулись слёзы. Она подняла руку и вытерла их. Надо же, а руки шевелятся…

"Оля, вставай, — мягко сказал Андрей. — Вставай, малыш. Ты ударилась ногами о крышу будки, потом на пузе съехала по ней и упала на спину. А теперь, пора вставать и уходить. Думаю, у тебя ничего не сломано…"

— Тебе хорошо говорить, — прошептала Ольга, но послушно — тихонько-тихонько — повернулась на бок. Её вырвало и немного погодя стало легче.

"Оля, поторопись!"

"Сейчас-сейчас… я уже… подумаешь, вырвало… помнишь, как мне стало плохо на лоджии от мерзкого коньяка? Одиннадцатый? Нет, Андрей, десятый этаж… нет, это ты путаешь, а не я…"

Она шептала, сама не замечая этого. Подобрала сумку, оглянулась, соображая, куда идти — голова кружилась, и всё ещё тошнило — побрела, сутулясь, по двору, волоча за собой сумку, в которой пищал сотовый телефон — маленькая фигурка в холодном гулком колодце серых зданий…

— Ты не думай, Андрей, я справилась… Я тебя очень люблю… я всех люблю… а тебя — сильно-сильно… хоть ты и ростом чуть выше меня… маленький… и старый… и усатый… и борода у тебя к вечеру отрастает… колючая… нет, я не реву… это ты ревёшь, а я не реву… это просто снег… это просто… я….. я… за тебя боюсь… ты только живи, ладно?.. я даже замуж за тебя не пойду — живи только….

Только живи!

(рация)

— … Да! Одна. Говорит, с телевидения… Была у сторожа… Да нет, всего минуты три, не больше… Что? Нет, жива. Сотрясение мозга может только… А? Сторож? Не слыхал он ни хрена, пьянохонький! Они с главного входа вошли, с Радищева, а со двора, где сторож должен караулить, никого не было… Да! Значит, пять окон. Что? Нет, она не знает. Ну, выясняем, выясняем!!! Движения в окнах пока не обнаружено… Да хрен его знает, почему!.. Ладно… ладно… Нет… Домой звонит. Ну, лицо немного, подбородок… голеностоп…

Сайт "Полли. РУ" (баннер):

ОНА ВЫРВАЛАСЬ ИЗ АДА!

Одна из заложниц только что смогла бежать!

СРОЧНО! "…жестокость и насилие… бывшая заложница находится в шоковом состоянии… смятением и ужасом охвачен весь город… данные о количестве убитых расходятся… количество заложников может достигнуть 40 человек… епархия только что распространила заявление… православие… архиепископ Викентий в своём обращении… бандиты-дезертиры… психологическая помощь… надломанные судьбы… террористы… бесконечный эфир продолжается!"

Белобрысому Валерию Филону всё нравилось. Типа, пацаны, по приколу. На секунду он даже остановился у зеркала в коридоре. А что? Он сам собой любовался в форме. Эх, сейчас бы фотку! Сфоткать тот самый момент, когда он засандалил очередь! Нет, жаль, никто толком не видел! Этого бугая… Кирилла, что ли… аж метра на три сдуло. Он не знал, что Филон и не хотел в него стрелять. Это же не кошка, всё-таки! Кошку, там, собаку, — можно, — но всё равно, даже пуляя и не в Кирилла — момент вышел краси-и-ивый!

А на фотке, чтобы всё нормально вошло — и он, с закатанными рукавами, и Кирилл с удивлённым лицом спиной вперёд летит, и брызги крошек от пуль и дыры на стене… как в кино! "Если кто ещё рыпнется, — думал Филон грохоча сапогами по коридору, — прямо над головой дёрну. Пониже, чтобы чётко так. Или в пол, как в боевике. А они ногами, ногами — дрыг-дрыг!.. прикольно!" Кирилл этот давно нарывается, ходит с мордой недовольной, будто Валерка ему лох какой из деревни. Пальнуть, что ли? Нет, лучше девки какие-нибудь. Они визжат в кайф…

— Давай к остальным, — сурово сказал Филон, — весь коридор уже проверили.

— Не, ребята, вы точно охренели, — горячо сказал Кирилл. — Вас же тут всех постреляют, понял? Всех! И нас тоже, вместе с вами. Вы хоть баб отпустите. Бабы-то что здесь делают? Ну, меня оставьте в заложники. Я и в студии сяду, вместо ребят. Я же сам два года оттрубил, я криминальный репортёр, понял?

— Разберёмся, — гордо сказал Филон, чувствуя себя суровым и непреклонным.

Он был ниже Кирилла на полголовы. Кого-то ему этот мужик напоминал, но кого? Кого-то хорошего или плохого? Филон не мог вспомнить, но всё равно, было приятно чувствовать, что Кирилл относится к нему с уважением, может быть, даже немного завидует, что вот он, Филон — Валерий Феофилов, потомок тульских мастеров и крутой рейнджер, — стоит, расставив ноги, и с небрежной улыбкой командует этим здоровенным мужиком.

— Давай-давай, — сказал он врастяжку, — двигай!

И пошевелил стволом для наглядности.

— Тьфу ты, блин, пацан, — плюнул Кирилл.

От него пахло спиртным, как, бывало от мамашкиных подружек с тульской фабрики "Заря". Трудового Красного Знамени фабрика. Соберутся тётки в общаге, пьют и треплются. А потом песни поют. Тоже мне, швеи-мотористки задрипанные. Мать, как без путной работы осталась — постоянно водярой попахивала. Что хорошо — когда сама пахнет, то Валеркиного запаха уже не чувствует. Главное, сильно не нажраться, она и не заметит.

Кирилл развернулся и пошёл по коридору. Филон конвоировал его. Слово всплыло откуда-то из памяти, и было хорошим, сочным словом — "конвоировать". Кирилл что-то прошипел. Очень похоже было на "гниду мелкую", но Филон решил сделать вид, что не слышит. Перед самой дверью в отдел новостей, откуда доносился многоголосый взволнованный хор, Валерка вдруг вспомнил.