BlackSpiralDancer - Unwritten [СИ]

Ты всегда боялся псов, способных разорвать тебя, но в мечтах был волком. Всего лишь в мечтах.

Что, ты уже кричишь от боли, неспособный справиться с ней? Ты же так вдохновленно пишешь о том, как её превозмогают… чтобы всё равно сдохнуть в конце, осознав всю бесполезность своих попыток вырваться. Неужели ты так не можешь, мой автор? Встретить это достойно, не моля о пощаде, а показав, что ты такой же волк — не на словах, на деле! Показав, что ты такой же бесстрашный и сильный как твои герои?

Он совсем забыл, как на самом деле выглядит кровь, о которой писал. Как она чувствуется на губах, её отвратительный привкус и невыносимая боль, превращающая всю верхнюю часть тела в агонизирующий ад. Как это тяжело — пытаться оттолкнуть руки, уже впившиеся крюками когтей в тело. Каково это, когда тебя раздирают заживо, наслаждаясь твоей болью.

Разрывает твоя мечта, обернувшаяся адом.

Всё, как ты и писал.

Ну же, где твоя храбрость?! Без меня ты не можешь ничего! Загнанный в угол хищник дерется до последнего. Но ты не я. Ты всего лишь жалкая пародия на хищника; псина, прирученная человеком, грезящая о том, что она волк.

— Что тебе от меня нужно?! — захлебываясь от боли, пытаясь вырваться, выкрикнул Толя.

Он безуспешно старался сбросить с себя озверевшего монстра, но тот был в разы сильнее — и попросту прижал автора к полу, предупредительно сомкнув на его шее лапу, но не вдавливая когти, упершиеся в артерии. Дышать стало практически нечем. Автора трясло, колотило сильной дрожью, и боль заслоняла собою всё, мешая не то что слово сказать — даже вдохнуть.

— Мне… — взгляд взбешенных жёлтых глаз стал на секунду осмысленным. — Мне нужно всего лишь одно. Чтобы ты…

Полностью изменившиеся, связки монстра уже мешали нормально говорить, и рваная лающая речь угадывалась только на уровне подсознания.

Челюсти клацнули прямо перед лицом, заставив Толю на миг зажмуриться.

— Сделал меня живым .

Когти чуть плотнее вжались в кожу. Однако когда автор открыл глаза, пусть и затуманенным от боли взглядом, он смотрел прямо в морду своему персонажу. Спокойно, уверенно, совладав со страхом, пусть и по-прежнему захлебываясь в боли.

Я обещаю. Прости, что забыл о тебе.

Я тебе не верю! Я тебе больше не верю! — вторая лапа занесена, уже готовая обрушиться вниз, добить. — Мне ли не знать, как ты умеешь обманывать других и себя?!

Обида, злость, ярость, отчаяние… и острое желание быть настоящим. Быть живым.

Быть написанным .

Если ты мне не веришь, тогда чего ты от меня ждешь?.. — Анатолий измученно улыбнулся. — Если ты меня убьешь, ты умрешь вместе со мной. Ведь ты реален только для меня.

Хватка разжалась, но подняться Толя больше не мог. Он только видел тень, стоящую над ним, на фоне сияющего вверху искусственного солнца дисплея. И эта тень… была человеком, молча смотрящим на него, истекающего кровью.

Я всегда был рядом.

И всегда буду, пока ты не умрешь.

Просто потому что я— это ты сам.

Противный истошный звук врывался в сознание, настойчиво вытаскивая из чёрного омута на залитую кровью поверхность. Звук этот повторялся, становясь всё громче. Только ненадолго затих, чтобы через некоторое время повториться вновь, с ещё большей силой.

Из-за невыносимой боли хотелось плакать, но обрывочные куски недавних событий заставляли отчаянно сдерживать вой. Это было невыносимо и страшно, как и то чувство, что незваный гость никуда не ушел. Всего лишь отошел в тень, притаился в тёмном углу сознания, нависшим ножом гильотины, готовый явиться снова — как только подвернется удачный момент.

Звон мобильного телефона возвращал в реальность, и реальность эта не радовала.

Толя лежал на холодном полу, под сильным и скользким сквозняком, в луже чего-то вязкого, липкого… В нос ударил сильный и дурманящий запах крови. Боль никуда не хотела уходить. Плечи, ключица, половина груди, спина — по ощущениям всё было не то в порезах, не то разодрано до мяса. Открыв глаза, Толя некоторое время тупо смотрел перед собой.

Залитый кровью пол по-прежнему мирно освещал безразличный ледяной блик от монитора.

От резкого движения разом вспыхнули все раны, заставив слабо застонать. Уткнувшись носом в заляпанные доски, парень некоторое время лежал, не двигаясь. Телефон замолчал ненадолго, и после нескольких секунд перерыва снова взвыл истошной сиреной. Одновременно с этим в коридоре зазвонил домофон.

Еле поднявшись с пола, парень дотянулся до мобильного. Скользкие от крови пальцы не с первой попытки совладали с сенсором экрана. Некоторое время Толя тупо смотрел на высвечивающийся на экране никнейм, прежде чем ответить на вызов.

— Да, Жень? — глухо прошептал парень, еле держась на ногах.

На лестничную площадку падала небольшая полоска света из приоткрытой двери, озаряя кусок лестницы и изрисованной стены. Из квартиры доносился еле слышный в подъезде шум воды: похоже, кто-то был в ванной. Возможно, приводил себя в чувство после сна.

Женю мало беспокоило то, что можно было разбудить друга посреди ночи: тот ещё недавно высвечивался онлайн, да и синеватый отблеск на окне даже с улицы был заметен — ноут был включен, а значит, Толя практически наверняка не спал. Вероятно, опять со своими текстами возился, как и всегда по ночам, впрочем. Последнее время друг с головой ушел в это дело, кое-как совмещая хобби с реальными делами. Иногда доходило до абсурда: он мог не спать всю ночь, лишь бы дописать очередную главу.

Во всяком случае, ключи от квартиры были оставлены там же, родственников дома не было, и единственным вариантом было приползти через полгорода к другу. Не спать же на улице.

— Заходи, открыто, — донесся голос сквозь шум. — Дверь только закрой.

Скрип досок под ногами.

— Привет, — начинает Женя, заходя, — я… ох, твою же мать.

К распахнутой двери ванной по полу вела дорожка из кровавого следа.

Весь умывальник был в крови, на полу лежала изодранная футболка. Толя, весь мокрый и совсем бледный, на секунду поднял голову, посмотрел на Женю, и отвернулся, продолжив сосредоточенно промывать раны. Плечи, грудь, спина — всё было изорвано до мяса, словно после столкновения с крупной собакой или чем-то подобным.

— Что это?!

— Неважно. Разодрал, — Толя посмотрел на руки, потом на отражение.

— Голыми руками?! Скорую надо вызвать?

— Не надо.

Треснувшие очки в пятнах крови. Взгляд усталый, измотанный, уходящий куда-то за зеркальную плоскость.

— Зачем, Жень? Ещё решат, что псих, — он как-то грустно усмехается. — Хотя… это, наверное, так и есть…

— Бинты где? — прерывает Женя. — Ох, дурак, как ты вообще такое смог сделать?!