Галина Горшкова - За поворотом времени, или Магия сердца

Сначала, как идеальное место для прогулок, строительную площадку облюбовали себе подружки Георгины. Они невинно хлопали своими накладными ресницами и нервировали Злота дурацкими расспросами. Затем его сестра лично прибыла на стройку и прочитала Злоту ц елую лекцию о правилах поведения для Правителя. Она уговаривала брата немедленно бросать неблагодарный труд, съезжать из гостиницы и переселяться снова к ней во дворец. «Желательно, конечно, с Катенькой». И с такими требованиями Георгина приходила несколько раз подряд. Однажды Злот на улице встретил Кириака, и беседа с двоюродным братом велась в точно таком же ключе. По одному разу полюбопытствовали о судьбе Катерины Высшие Советники Климентия. И Злот вынужденно улыбался, объясняя, что у его гостьи все хорошо: «Да, госпожа Амалия, Екатерина пока гостит у меня в з амке… Нет, госпожа Митродора, Катюше там не скучно. Под землей тоже есть жизнь… Конечно, господин Хронос, у Кати есть часы. Она не теряет счет времени…». Когда же Злот «совершенно случайно» наткнулся в гостинице на целующихся Мирона и Диану, и те, краснея и смущаясь, вежливо спросили, а как у них с Катериной дела, Магистр понял, что обязательно должен побывать дома.

Екатерина понемногу привыкала к жизни в подземном з амке. Б ольшую часть дня она проводила в обществе Леокадии — приятной во всех отношениях женщины. Они обе нашли друг в дружке отдушину для бесед, и им не было скучно за разговорами. Катерина помогала экономке присматривать за дочерью, учила Леокадию готовить вкусные и необычные блюда. А та, в свою очередь, приоткрывала гостье секреты ведения домашнего хозяйства и иногда делилась своими наблюдениями о характере Правителя.

Несколько раз, тайком, когда Леокадия была занята, Катерина прокрадывалась в зал с волшебными камнями и украдкой любовалась Злотом. Женщина знала, что поступает неправильно, но ничего не могла с собой поделать. Она очень хотела, чтобы Магистр вернулся. Она ждала его прихода и обижалась на его безразличие к ней. «Ушел на какую–то стройку, как будто и не было ничего между нами!».

Когда на сердце накапливалась грусть, Екатерина поднималась по ступеням к самому выходу из з амка, садилась на корточки, навалившись спиной на камень, и смотрела далеко–далеко, сквозь зелень травы и деревьев, куда–то в будущее. В такие минуты она даже не замечала обращений к себе Агаты или Леокадии и очень подолгу молчала. Любая клетка, даже золотая, всегда остается лишь клеткой. И Катерина чувствовала себя пленницей. Выхода из подземелья для нее не существовало. Невидимая стена преграждала ей дорогу всякий раз, когда она намеревалась перешагнуть порог. И женщина понимала, что теперь это — навсегда.

Да, она знала, на что идет, когда спускалась сюда по этим ступеням. Ее предупреждали, что обратной дороги уже не будет. И возникни та ситуация вновь, Екатерина, не задумываясь, повторила бы свой подвиг. Она спасла две жизни и нисколько не жалела об этом. Но в душ еженщина ощущала себя крайне одинокой. Одинокой и несчастной… Пару раз Катерина несмело вызывала к себе своего Ангела. Но Даниил либо не слышал ее через невидимую колдовскую преграду, либо и впрямь был где–то уже далеко. «Что ж, пусть у него все будет хорошо», — молилась она за Ангела. Женщина вздыхала, стараясь вспомнить, сколько времени она уже здесь находится, и пыталась предположить, когда же вернется Злот.

Однажды, разглядывая залы и комнаты з амка в поисках чего–нибудь, достойного к переделке и украшению, Екатерина набрела на кабинет Злота.

— Ого! Леокадия! А почему я здесь до сих пор не была?

— Ой, госпожа! — экономка даже вздрогнула от испуга. — Не надо нам здесь находиться! Правитель будет очень недоволен! Это рабочий зал его отца. И господин Злот строго–настрого запретил здесь хоть что–нибудь менять! Я прошу Вас!

— Да будет тебе охать, Леокадия! Ничего я еще тут не изменила. Я только посмотрю. Раз уж кабинет все равно открыт, — Катерина смело прошла внутрь.

— Вообще–то, эта дверь всегда заперта. От Агаты, конечно, в первую очередь. Этой обстановке больше тысячи лет. И она сохранена в неизменном виде, как при Высшем Советнике, — Леокадия почтительно понизила громкость голоса. — Похоже, кто–то из слуг делал здесь уборку и не закрыл дверь за собой. Ну, я им всыплю!

— Как величественно и странно тут все! — Екатерина медленно прошлась вдоль одной из стен, поглаживая рукой диковинную мебель. — Разве у вас, в Ардалионе раньше стулья делали из камня?

— Да, эту мебель делали на века, госпожа. Она и еще не одну тысячу лет здесь простоит.

— Хм… А эти свитки на полках? Это что–то вроде библиотеки?

— Да, Высший Советник записывал на них свои Указы. Плюс еще переписка с господином Климентием, да законы различные.

— А это… — Катерина дошла до письменного стола и хотела еще чем–то поинтересоваться. Но ее взгляд остановился на висящем над входом портрете молодой и красивой женщины. — О! Кто это дама?

Катерина напрочь забыла о столе и причудливых канцелярских принадлежностях. Она вернулась к двери и во все глаза разглядывала потрескавшуюся от времени масляную картину.

— Сколько живу у вас здесь, в Ардалионе, нигде, ни в одном месте не видела живописи. Откуда эта картина? Кто ее автор?

— Отец Злота, — Леокадия тоже подошла ближе. — Мой господин говорит, что его отец трудился над этой картиной несколько лет. Рисовал ночами в свете сотен свечей.

— Невероятно красиво!

— Соглашусь, картина завораживает.

— А кто модель для позирования? Это реально существующая женщина, или лишь выдумка автора? В любом случае, Леокадия, она как живая.

— Это мать Злота. Магистр ее не помнит, она умерла во время родов. Она была обыкновенной смертной, и ее не смогли спасти.

— Как? Высший Советник Климентия был женат на простой смертной?

— Да, госпожа. Люди рассказывают, что эта была такая сильная любовь, какой в Ардалионе до них еще не встречали. Они жили душа в душу и даже решили родить детей. Никто же не предполагал, что так печально все обернется. Отец Злота очень сильно переживал о смерти этой женщины. И все восемнадцать лет жизни, пока он воспитывал Злота и Георгину, он не снимал по ней траура.

— Вот это да! Даже и не верится как–то, что бывают в мире настолько сильные чувства. А этот портрет? Советник нарисовал уже после ее смерти?

— Он рисовал свою жену по памяти. Бережно и с любовью. Я думаю, госпожа, что, воспитывая Злота здесь, в подземном з амке, обучая сына и передавая ему свои колдовские секреты, Высший Советник передал нашему Правителю и пожелание — найти для себя такую же сильную любовь. Именно поэтому мой господин часто придирчив к женщинам.