Александр Юрин - Обретение

— Эй, можно мне с вами?! Ну хоть до следующей станции!.. Я ничего не буду трогать! Обещаю! Ну, пожалуйста!..

Чита рысью вскочил на насыпь, схватил Огонька за руку и дёрнул в сторону. Мальчишки повалились на обочину. Повозились несколько секунд в пыли, после чего кубарем скатились в траву.

— Ну отстань! Чего ты привязался?.. — недоумевал Огонёк, силясь вывернуться из крепких объятий Читы. Однако тщетно: последний был начеку и заранее пресекал все попытки своей жертвы улизнуть.

— Огонёк всегда такой? — спросил Димка.

— Разве что когда спит спокойным становится… — ответил Славка, направляясь к борющимся друзьям.

Женя качнула головой.

— Нет, он и во сне носится.

— А ты откуда знаешь? — покосился Димка.

Женя пожала плечами.

— Мы с ним прошлое лето в одном лагере отдыхали. Так он там за ночь так наворочается, что с утра вожатым приходилось его из простыней выпутывать…

Димка хмыкнул.

— Откуда только столько энергии… — Он хотел было сказать что–то ещё, но не успел…

Со стороны насыпи налетел громкий свист, от которого заложило уши.

Женя от неожиданности вскрикнула.

Димка глянул на поезд…

Признаться, он ожидал увидеть нечто иное… Обтекаемый корпус, блестящие на солнце лобовые стёкла, разукрашенные рекламой вагоны… Однако ничего этого не было и в помине. По насыпи пыхтел старенький паровозик с прицепленными сзади зелёными вагончиками. Самыми обыкновенными, скорее всего, плацкартными. Кряхтели на стыках рельс рессоры, побрякивали автосцепки, скрипели тормозные колодки. Из сколотой красной трубы паровоза вырывались клубы удушливого дыма. Блестел на солнце начищенный тендер. Сновали туда–сюда шатуны.

— Что это такое? — спросил сам себя Димка, совершая шаг по направлению к насыпи.

Славка был далеко впереди. Он уже почти добрался до Огонька и Читы. Те замерли в объятиях друг друга, совершенно позабыв о недавней склоке. Во все глаза смотрели на приближающийся поезд.

— Димка, подожди! Мне одной страшно.

Димка, не оборачиваясь, протянул девочке руку.

Поезд замедлял ход. Вагончики стучались друг о друга, не зная, как быть. Тормоза пели о вечном. Из–под колёс паровоза со свистом вырывался лишний пар.

На площадку за будкой машиниста вышел чумазый кочегар. Он закурил папиросу и облокотился о низенькие перила. В этот самый момент паровоз поравнялся с залёгшими в траве ребятами.

Огонёк улучил момент и вырвался из объятий Читы. Он вскочил на ноги и принялся заново размахивать руками над головой.

Кочегар от неожиданности выронил папиросу.

— Святые небеса! — прочёл Димка по его губам. Голоса слышно не было из–за грохота и свиста.

Кочегар помахал в ответ и принялся истошно дубасить кулаком по будке у бокового окна.

Пар осел, скрип прекратился, и Димка отчётливо услышал:

— Саныч, ты только погляди, тут целое скопление! А ты мне не верил! Подставляй лысину, старый хрыч!

Из окошка высунулся пухленький толстячок.

— Какое ещё скопление? Сколько уже тут езжу — и ничего. Планета — мертва. Самый настоящий могильник. Даже стоянку отменили.

— Да ты глянь повнимательнее! — не унимался кочегар. — Я сочиняю, что ли, по–твоему!..

Толстячок воззрился на скачущего в траве Огонька, вытер руками глаза. Потом обвел компанию ребят целиком.

— И то верно. Но как?..

— Похоже, твой могильник воскрес. Даже, можно сказать, воссиял!

— Но ведь так не бывает. Это против правил!

— Да о каких правилах ты говоришь? — Кочегар сплюнул. — Ведь Звёзды зажигаются именно во тьме. Мне ли тебя учить, грамотей!

В будке противно запищала рация.

— А, зараза, опять плюсуем!.. — Машинист исчез в окошке. Уже из кабины донеслось: — Нужно будет сообщить руководству об этом беспрецедентном случае.

Поезд принялся заново набирать ход.

Димка стоял с отвисшей челюстью, не в силах понять, свидетелем чего он только что стал.

— Рука! Пусти!..

Димка резко оглянулся.

Женя кривила личико от боли, силясь выдернуть побелевшую ладонь из его пальцев.

— Да что с тобой такое?!

Димка разжал пальцы.

Девочка не рассчитала сил и, по инерции, плюхнулась в траву.

— Женя?.. — Димка бросился на помощь однокласснице. — Женя, прости… я сам не знаю, что на меня такое нашло. Просто этот поезд…

Димка машинально оглянулся.

Кочегар по–прежнему стоял на площадке и махал бегущему вслед за паровозом Огоньку. По насыпи, один за другим, катились зелёные вагоны. Все окна были закрыты — скорее всего, поезд шёл порожняком.

Димка помог Жене подняться. Вдвоём они заспешили к насыпи.

— Не, вы это видели?! — Чита указывал пальцем вслед удаляющемуся поезду. — Людей! До сегодняшнего дня поезд просто проходил, даже не думая замедляться…

Димка замер за спиной Славки. Он ещё не видел Читу в столь возбужденном состоянии. Сейчас тот и думать забыл про свою книжку — Димка мог в этом поклясться.

— Мне кажется, они сами были удивлены не меньше нашего… — Славка поманил за собой. — Идёмте. Нужно Огонька прижучить, пока он ещё чего не выкинул.

— Вот ведь балбес, чуть было под колеса не сиганул, бестолочь непутёвая, — Чита возмущённо качал головой, попутно доставая из–под пол рубашки книжку.

Димка невольно улыбнулся.

— Так это и есть ваш поезд? — спросила Женя, наблюдая за тем, как в волнующемся мареве растворяется хвостовой вагон. — Но откуда он идёт и куда?

Чита пожал плечами.

— Трудно сказать…

— А в справочнике нельзя посмотреть? — оживился Димка. — Или на вокзале узнать. Там обычно на все направления расписание вывешивают.

Славка мотнул головой.

— Нет, нельзя. Идём. Ты просто ещё не всё видел…

Димка пожал плечами. Глянул на задумчивую Женю. Виновато улыбнулся.

— Ты прости меня за то, что было. Просто… неожиданно как–то.

— А что было? — улыбнулась в ответ Женя. — Я вот, например, ничего такого не помню.

Ребята прошли метров сто, прежде чем на фоне далёкого леса замаячила одинокая фигурка Огонька. Он больше не прыгал, не размахивал руками и даже ничего не кричал. Просто брёл навстречу, всем своим внешним видом демонстрируя полнейшую подавленность.

— Что–то наша батарейка совсем иссякла, — пошутил Чита, но никто на него даже не посмотрел.

Последние метры ребятам пришлось преодолевать самостоятельно — Огонёк замер на месте, словно уткнулся в невидимый барьер. Так человек мирится с общепринятым порядком, с понятием «надо», хотя в душе он по–прежнему уверен, что надо как–то иначе. Понимая, что всё без толку, человек возводит вокруг себя оболочку, замыкается в самом себе, потому что так, по крайней мере, останется чистой душа. Не нужно приспосабливаться, пускать внутрь себя что–то извне, идти на уступки. Можно просто вечно стоять на опушке леса или на океаническом побережье… да даже на балконе собственной квартиры, смотря на гнущиеся под натиском ветра деревья. Но ни в коем случае вниз! По ночам можно слушать дождь… Однако рано или поздно кто–нибудь всё равно придёт. Друг, почтальон, незнакомый индивид, что ошибся номером квартиры, — не столь важно. Суть в том, что с собой он принесёт часть прежнего мира. Мира, из которого человек бежал осознанно. Но мир его так и не отпустил. Потому что такой человек ему нужен. Так заканчивается сказка мечтателя и наступает реальность. Наступает Мрак.