Александр Юрин - Обретение

Димка умолк. Шмыгнул носом. Вскинул трясущиеся руки к глазам.

— На, вот, — Чита протянул платок. — Не надо руками.

Димка отмахнулся.

— Ребята, может, хватит уже, а? — Женю трясло, не смотря на то, что температура воздуха на берегу озера была под тридцать.

— Они не вернулись? — спросил Славка.

Димка набрал в лёгкие побольше воздуха. Чтобы заполнить возникшую в груди пустоту. Однако та так никуда и не делась, лишь только спустилась ниже, в район солнечного сплетения. Сделалось совсем невмоготу. Но нужно было во что бы то ни стало закончить рассказ. Просто необходимо.

— Это был ужас. Ужас, который не передать словами. Ночью случилась гроза. Страшная гроза. Сверкали молнии. Раскаты грома заглушали человеческую речь. Бешеный ветер вырывал деревья с корнями, срывал с домов крыши, переворачивал автомобили. Это было что–то сродни апокалипсису. А может и хуже. Ведь после Судного дня утра, как такового, нет. Оно не настаёт, потому что встречать его попросту некому. Но в тот раз утро всё же пришло. А с ним и обретение истины. Как только рассвело, а стихия успокоилась, мы с мамой побежали на берег озера… Там ничего не было. Монастырь просто исчез.

— Но ведь так не бывает, — сказал Чита, потирая подбородок. — Это бред.

— Помолчи, а? — посоветовал Славка.

— Но ведь и впрямь, — подала голос трясущаяся Женя. — Димка, как нам это понимать? В каком смысле, не было? Его разрушила буря?

Димка отрицательно качнул головой.

— Нет. Его просто не стало. Ни обломков, ни развалин — ничего. Единственное, что мы с мамой увидели на берегу — это сидящего в буераке отца и Юрку, который лежал у него на коленях. Голова отца была абсолютно седой. В глазах застыла муть. Он не реагировал на слова. Лишь только смотрел мраком на Юрку. На грудь брата, из которой торчал его же собственный перочинный нож.

Женя ухватилась руками за голову.

— Нет!..

— Это ведь не он сделал, — сказал Славка. — Не твой отец.

— Нет. Даже в бреду он и помыслить бы не мог о том, чтобы нанести кому–нибудь из нас вред. Ни в одном ночном кошмаре. Нигде, ни в чём и никогда! Он любил своих сыновей, и те знали это. Но… Взрослые посчитали иначе. Свихнувшийся отец, что заколол во время бури собственного сына. Хм… Так значительно проще. И не нужно ни о чём думать.

Димка выдохнул, в надежде, что пустота вернётся на место. Но та осталась под ямочкой: ей там понравилось.

— Ужас, — заключил Чита, разминая пальцы. — А как же записи твоего отца? Разве нельзя было их просмотреть. Там наверняка были доказательства… обратного.

— В этот же день сотрудники милиции вынесли из папиного кабинета буквально всё. Мама никак повлиять не могла. Да ей было и не до этого… — Димка устало вздохнул. — Ей хватил того, что уже случилось.

— Ну а монастырь как же? — спросил Славка. — Ведь это чистой воды мистика!

— Мистика, — кивнул Димка. — Сколько потом ни ныряли, в надежде его отыскать, всё без толку. Даже дна не достали. Не озеро, а самая настоящая бездна, в которой исчезла рыба. Потом и вовсе купаться перестали.

— Почему? — спросила Женя.

— А ты представь, какого это, знать, что под тобой ничего нет, — Димка вытер тыльной стороной руки остатки слёз. Странно, но пустота внезапно куда–то исчезла. Словно с груди свалился тяжкий груз. Выходит, нужно было просто выговориться. Открыться. Излить душу.

Славка хмуро посмотрел на монастырь.

— Думаешь, что и в нём тоже что–то есть?

Димка пожал плечами.

— Ну, вы ведь верно озвучили симптомы — в нашем посёлке тоже пропадали дети. Да и внешний вид практически ни чем не отличается от того, другого.

— Я теперь уснуть не смогу, — прошептала Женя. — После всего этого.

— Но тогда, что это может быть? — спросил Чита.

Женя зажала ладонями уши. Зажмурилась, чтобы чего доброго, не прочесть возможный ответ по губам.

Димка посмотрел на блестящие кресты.

— Что бы это ни было, но это даже близко не стоит с домом господним. Это что–то из темноты. И оно пришло не просто так.

Хрустнула ветка.

Ребята резко обернулись. Женя прямо так, с зажатыми ушами, ориентируясь лишь по реакции друзей.

На опушке рощицы, меж двух невысоких берёзок, замер человек в тунике с капюшоном за спиной. Он медленно пятился, указывая правой рукой на Димку. Его трясущиеся губы что–то шептали…

— Михаил! — Славка помахал рукой. — Здравствуй! А мы как раз к тебе шли…

— Тише! — приказал Чита.

Славка тут же проглотил язык.

Стих и ветер. Умолкли птицы.

Димка прислушался к лепету Михаила. С уст того слетал бред:

— Господи, я вовсе не убийца, коим считал себя доныне. Я Ирод, бездна, Мрак… Я не достоин креста, я достоин ада! Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твоё; да придёт царствие Твоё…

— Чё он такое несёт? — спросил Славка.

— Это «Отче наш»… — сипло ответил Чита, заглядывая в глаза Димке.

Димка понял: то, что он уже испытал и рядом не стоит с тем ужасом, с которым ещё предстоит столкнуться впереди.

— Подумать только… Как две капли воды, — Михаил разглядывал насупившегося Димку, как диковинную зверушку. — Я и помыслить не мог, с чем именно столкнулся под землёй. Если бы я только знал…

— Знал, что? — спросил Славка. — Михаил, объясни толком, что происходит?

— Да, да, конечно. Только истина эта страшна. Боюсь, не каждому из вас окажется под силу принять её.

— Мы постараемся, — кивнул Чита из–за книжки.

— Что ж… Воля ваша, — Михаил глянул на яркое солнце, лучи которого пробивались сквозь пышные кроны вековых тополей.

Ребята сбились в тесную кучку на лесной поляне, рядом с убогой землянкой — обиталищем Михаила. Высокая трава доходила до колен — в ней было приятно сидеть. Голени чуть заметно покалывало, но никто не обращал на эту мелочь внимания. Михаил восседал на старом пне, словно умудрённый жизнью сказитель, вернувшийся из долго странствия. Все слушали затаив дыхание, не желая упускать из внимания ни одного озвученного эпизода. Лишь только Димка пребывал в некоем состоянии забвения. Ему казалось, что его жизненный путь самым непостижимым образом уже пересекался с тропой сказителя. Давным–давно, на заре эпох, просто он — Димка — утратил истину, забыл, как всё обстоит на самом деле, что от чего зависит, в первую очередь, и что находится на ведущих позициях. Час истины пробил и, словно выстраивая соответствующий обстановке антураж, поляна оказалась во власти стремительного вихря. Закружил тополиный пух, пригнулись к земле стебли травы, закачались кроны деревьев, сорвались с сучьев молчаливые птахи.

Димка вздрогнул.

Это была вовсе не стихия, это заговорил Михаил.

«Кто же ты такой? — мимолётно подумал Димка, прислушиваясь к словам монаха. — И что именно тебе известно о Юрке?»