Жанна Лебедева - Очень босоногая история: Маньяк на свободе!

Неожиданно человек поднял руки вверх и рев смолк. Ирма отчетливо ощутила, как пульсирует земля у нее под ногами. Через пять секунд рев возобновился, уже четко следуя таинственному ритму. Своды подземного собора задрожали, словно началось сильнейшее землетрясение. В реве чудовищ стала ясно различаться многократно повторяемая фраза:

«Т'л'нто ыкцыдро да мронка ва акцубатор!»

Светящиеся грибы начали пульсировать, многие из них стали гораздо ярче. Все это еще больше стало напоминать выступление инопланетных рокеров.

Ирма почувствовала быстро нарастающее в теле напряжение, как будто в него начала проникать некая чужая и очень враждебная сила. Вдруг сверху ударила то ли молния, то ли поток света, проникая в каждую клетку ее тела. Земля содрогнулась с невиданной силой, так что девушка упала на каменный пол. Беспомощно лежа на спине, она увидела, как громадный витраж рассыпается на миллионы стеклянных осколков, которые падают на нее. В ужасе от приближающегося конца она только и успела, что послать по восстановившейся телепатической связи сообщение Дену. Едва Ирма произнесла магическую комбинацию, ее тут же накрыло осколками.

Подземелья Лихославля, Темный храм.

…Роман и Епископ Сиреневого Ордена в благоговении смотрели на кучу осколков, ожидая пришествия своей богини. Однако ничего не происходило. Твари в основной части храма притихли, разочарованные результатом мессы.

Над каналом возникла висящая в воздухе черная фигура. Спланировав к обескураженному Роману, Умр ат-Тавил без лишних предисловий начал:

— Роман, ты полный дебил. Говорил ведь я тебе, что Т'л'нто загнулась? Говорил! И что теперь? Нахрена ты затеял эту дурку? Ну призвал ты ее силы в никуда, столько Ми — Го от дел оторвал, даже Сиреневого Епископа сюда притащил, а ведь его ждут прихожане на планете Дро!

— Я не хотел, это все он…

Роман, прижимавший к себе Некрономикон, словно спасительный оберег, кивнул в сторону твари в сиреневом балахоне, ворчащей себе под нос, точнее под три своих носа, матерные выражения на языке шаманов–цуринаков.

Но Стражу Ворот были глубоко параллельны разборки Романа с тварями, которых он призвал из разных уголков Вселенной:

— Вот если бы на алтаре в этот момент кто–то был, силы бы перешли к нему. Но там было пусто, да и кому на Земле можно доверять такую мощь…

Роман был потрясен и потерян. Он смотрел в черную пустоту, которая зияла на месте рухнувшего витража и думал о том, какой из кругов ада теперь ему уготован…

Неизвестно где…

…Пустота. Но не черная, а белая. Кто бывал в павильоне, в котором снимались ролики «Билайна», тот поймет. А кто не был — может хотя бы посмотреть эти самые ролики. Белая пустота, в которой почему–то возникает фиолетовое, сиреневое движение. Движение в какую–то неопределенную сторону, ни вверх, ни вниз, а по каким–то гиперпространственным поверхностям. Такой могла бы быть поездка на сноуборде в четырехмерном пространстве с неоднородной гравитацией. Когда несешься на громадной скорости по бесконечной снежной пустыне, когда верх и низ неожиданно меняются местами, когда легкое движение переносит в другое пространство, когда все привычные образы объявляют бой чудовищно расширившемуся восприятию, несущему ощущения, человеческим языком неописуемые.

Белая пустота на какой–то миг лишила человеческую девушку тела, но вскоре вернула его обратно, уже преображенным воздействием колоссального информационного потока, который мог быть создан лишь посредством Гриба Жизни. Поначалу Ирма не заметила перемен, но когда она начала анализировать свое новое восприятие мира, ей стало смешно, жутко смешно, как бывает от качественной восточной травы, настоящей, а не той, что растят голландские доморощенные ботаники гидропоникой.

Но сейчас ей было смешно по вполне конкретной причине — пространство считало себя таким жестким и линейным, а Ирма Березкина теперь точно знала — выше, ниже, больше, меньше — это вовсе не константы, а переменные, которые можно менять малейшим движением воли…

Но в едва ощутившее свободу сознание простой землянки, словно пассажиры, штурмующие пустой вагон метро, прибывший в разгар утреннего часа пик на станцию Выхино, ринулись чужие воспоминания и чужая боль… Стаи свирепых рыб, формой напоминавших автомобили–драгстеры, мчались по ржавым рельсам заброшенной железной дороги. Они говорили, и голоса их несли не жалкие мемы, а сами фундаментальные гены жизни, историю и культуры народов, которым предстояло исчезнуть. Исчезнуть, чтобы дать ей силы жить дальше…

Подземелья Лихославля, Темный храм.

Вдруг из кучи послышался хруст битого стекла. Разгребая осколки, словно это был песок, а не острое как лезвие витражное стекло из провинции Процерокок, которое отливают только в праздник Мигроно, добавляя в качестве красителей секреты половых желез рыб из реки Кжо, на поверхность вылезла девушка, в которой трудно было узнать прежнюю Ирму Березкину. Ее глаза в буквальном смысле метали молнии, напоминая глаза настоящих Крнтро с планеты Марко, которые, как известно, способны к трансзумным перемещениям. Однако Роман и его помощник и одновременно наместный господин, Сиреневый Епископ, быстро признали подмену.

Чудовищный Сиреневый Епископ взревел, оглашая подземелья своим богохульным ревом. Над его головой возникли летающие сиреневые шары. Поднявшись во весь свой шестиметровый рост, чудовище изрыгнуло огненный шар, который помчался в сторону беззащитной девушки. Но девушка оказалась не столь уж беззащитна.

Ирма даже не думала, что в ее теле возможен такой тонус. Уворачиваясь от атаки, она с нечеловеческой силой оттолкнулась от земли и, пролетев в безумном кульбите добрую сотню метров, приземлилась вдали от алтаря. По каменному полу от удара в месте ее приземления пошли трещины.

— Ты, обезьяна в балахоне, думаешь, один умеешь огнем плеваться? — на ладони девушки возник маленький, но ослепительно яркий шар, который осветил богомерзкий храм, словно солнце. Мгновенье — и он полетел в сиреневое чудовище, которое даже не успело сообразить, что стоит увернуться.

Фаерболл изрядно потрепал тварь, но сдаваться она явно не планировала. Издав адский рев, Епископ направил на Ирму настоящую стену огня, от которого плавились камни, превращаясь в стекло.

«Пусть побесятся, что я порчу их святыни!» — подумала Ирма, прицелилась и ударом громадной силы выбила каменную колонну, подпирающую свод над витражом с изображением Йог — Сотота. Поднимая громадные облака пыли, свод рухнул, погребая под собой витраж и все культовые приспособления, а Береза тем временем одним прыжком перемахнула канал и оказалась рядом с Сиреневым Епископом.