Луи Бриньон - 25 святых

— Уверяю вас, это не я. Вас ввели в заблуждение.

— Выслушайте меня, агент, — попросил, улыбаясь Боуд, — выслушайте и не принимайте за сумасшедшего. Как делают эти двое, — он кивнул в сторону Метсона и Савьера. Те сразу же опустили глаза, стараясь скрыть свои истинные чувства. — К тому же, в часовне я был не один. Вас видел ещё один человек. — в эту минуту дверь отворилась, и показался отец Джонатан.

— Началось? — сразу спросил отец Джонатан. Боуд кивнул ему.

— Жители исчезнувшего города появились на полуострове Кивино. У всех второй уровень.

— Только не вздумайте нападать на них, — мгновенно предостерёг отец Джонатан, — сейчас этого делать ни в коем случае нельзя.

Не обращая внимания на Метсона и Савьеру, которых, несомненно, удивило и впечатлило такое единомыслие двух человек, Боуд снова кивнул.

— Я принял решение отправить туда агента Кинсли.

— Кто это, агент Кинсли? И почему ты решил послать его?

— Её, — поправил Боду и показал рукой на Кинсли, — вот она.

Кинсли встала и повернулась лицом к священнику. Она всё ещё не понимала происходящего. Мало того, она совершенно растерялась от взгляда священника, который буквально обласкал её.

— Ты правильно решил, Джеймс, — раздался неторопливый мягкий голос отца Джонатана. Он подошёл к Кинсли и, взяв руками её голову, поцеловал в лоб.

— Тебя направляют и оберегают. Помни об этом и укрепи свою веру в Господа нашего! Не бойся зла, дочь моя, ибо ты одна из тех, кому зло не может причинить вреда. Ты — одна из избранных. Да пребудут с тобою Господь и Святой Генрих!

Отец Джонатан покинул кабинет, оставив совершенно растерянную Кинсли в одиночестве. Сразу после ухода отца Джонатана, раздался голос Боуда:

— Метсон, Савьера…введите агента в курс событий. Завтра она отправляется в Коппер- Харбор.

Несколькими часами позже в дверь дома отца Андре, как все в городке Коппер — Харбор называли священника и общепризнанного лидера секты, раздался стук. Дверь открыла пожилая домоправительница. На пороге стоял около десяти мужчин. Все переминались с ноги на ногу и комкали в руках свои шляпы. Один из них громко сказал:

— Мы к отцу Андре. по делу.

Услышав голоса, в холл вышел сам священник. Пожилой мужчина с круглым лицом. Он был облачён в строгий костюм чёрного цвета. На шее висела салфетка. Признак того, что священника оторвали от завтрака. Он подошёл к двери.

— Отец Андре, — раздался снова тот же голос, — к нам прибыло очень много людей. Они говорят, что это вы их пригласили к нам.

Священник закивал головой.

— Правильно говорят. Это я их пригласил к нам.

— Но разве мы сможем позаботиться о них? — раздался неуверенный голос. — И где они будут жить?

— Господь велел не отказывать в крове и пищи, — внушительно ответил священник, — примите этих несчастных. Разместите, где возможно. О пище не беспокойтесь. Они трудолюбивы и сами могут о себе позаботиться.

— Ну, если так. — с откровенным облегчением раздались голоса сектантов.

— И помните, братья. Так угодно Господу. Мы несём свет истинной веры. Люди вокруг нас начинают понимать это,…и потому тянутся в нашу сторону. Мы примем всех, кто только пожелает прийти сюда и разделить нашу веру в Господа.

— Истинно так. истинно так, — раздались приглушённые голоса. Все развернулись и пошли от дома.

— И помните о воскресной молитве! — вслед им крикнул священник. — Я уже направляюсь в церковь.

Священник закрыл дверь. Он прошёл в столовую и продолжил прерванный завтрак. Закончив есть, священник принял из рук домоправительницы шляпу и Библию. Шляпу он надел. А Библию сунул под мышку. В таком виде он вышел из дома и направился в церковь.

Когда священник появился в церкви, она уже начала наполняться народом. Церковь была довольно вместительной, хотя и проста во внутреннем убранстве. Здесь было много скамеек. На дальней стене висело распятие с Иисусом Христом. А вместо алтаря было сооружено нечто вроде маленькой трибуны. Священник подошёл к распятию, опустился на колени и прошептал короткую молитву. Сразу после этого он прошёл к импровизированному алтарю. Священник положил перед собой Библию. Пока народ заполнял пустующие места в церкви, священник начал листать её. Он делал это очень долго, пока его ухо не уловило привычную тишину. Знак того, что церковь заполнилась народом. Священник оторвался от Библии и по привычке перед проповедью, оглядел серьёзные лица людей, которых собралось в церкви несколько сотен. Все как один, смотрели на священника. К изумлению присутствующих, священник неожиданно закрыл Библию и положил на неё сверху. свою руку. Ещё раз оглядев присутствующих, священник начал проповедь.

— Сегодня день истины. К нам пришли истинные верующие. Поэтому, не будем читать Библию, а просто поговорим с вами о Господе.

Священник сделал паузу и снова продолжал. Его громкий голос слышался во всех уголках церкви.

— Что есть Господь, братья и сёстры? Олицетворение всего насущного на земле. Он могущественен? Можно утвердительно ответить на этот вопрос. А могущество. всегда жестоко к тем, кто находится в пределах его власти. Мы все не раз становились тому свидетелями. Но даже исключая виденное нами, можно привести в пример. сына божьего Иисуса Христа и задаться глубоким вопросом. А может ли Господь быть к нам милосердным, если он сына собственного, единокровного обрёк на мучительную смерть?

В зале после этих слов возникло лёгкое волнение. Люди с беспокойством и смятением смотрели на священника. Но тот совершенно не обращал на них внимания и продолжал вести проповедь.

— Ответ очевиден. Нет! Господь не может быть милосердным к нам, тем, кто ежедневно и еженощно прославляет его имя. Живёт, согласно завещанным им заповедям. А если, братья и сёстры, мы зададимся ещё одним вопросом? Очень насущным вопросом. Ведь известно, что Господь устроил землю по желанию своему. Всё здесь происходит по воле божьей. Горстка людей повелевает миром. Решает, кого наказать, кого убить, а кого наградить. У них в руках все земные

блага. Они избранные. Так почему же мы считаем, что Господь иначе устроил обитель небесную? А если туда могут попасть только избранные? Что если не страдания, праведность и милосердие ведут в небесную обитель, а. деньги и власть? Ненависть и жестокость? Злоба и бессердечие? Не значит ли, что отказывая себе во всём, мы тем самым приближаем день, когда вместо небесной обители, мы предстанем перед другой? Ужасной и мрачной?

После последних слов, прихожане сильно заволновались. Послышались приглушённые голоса. Некоторые встали. Священник сделал жест рукой, призывающий к тишине. Не дожидаясь, когда она наступит, священник продолжил свою необычную проповедь.