Грэм Джойс - Темная сестра

— Нет, пожалуй, это мы пока что оставим, — сказал Бриггс, вертя карандаш в огромных розовых лапах. — Отложим-ка это на потом. Может, это будет наш козырь.

— Значит, вы не считаете, что на суде она добьется опекунства над детьми?

У Алекса мелькнула мысль, что самоуверенность Бриггса заразительна.

— Ну уж нет, только не на первых слушаниях. Не забывайте: ведь это она ушла от вас. Мы опротестуем судебный запрет, руководствуясь интересами детей. У судьи практически не останется другого выбора, кроме как сохранить статус-кво, когда он попросит уполномоченного по правам ребенка представить свой отчет. Тут-то и начнется настоящая битва.

Настоящая битва. Хотя Алексу и передавалась самоуверенность Бриггса, он отнюдь не чувствовал себя менее подавленным. Он был в смятении от недавнего развития событий. К полному изумлению Алекса, на пороге его дома появился незнакомец в черном плаще и с вежливыми извинениями сунул ему в руки судебную повестку.

Алекс никогда прежде таких повесток не получал.

— Должен ли я принять ее? — пролепетал он, разглядывая конверт у себя в руках с таким видом, словно он был покрыт цианистым калием.

— Боюсь, что вы ее уже приняли, — бросил судебный курьер через плечо и направился прочь. Полы его плаща колыхались на ветру.

Алекс немедленно позвонил Мэгги и высказал ей все, что думает о повестке. Он счел это почти непоправимым шагом на пути к разрыву. Если теперь они вынуждены общаться только при помощи профессионалов, значит, у них больше ничего не осталось.

Алекс взывал к Мэгги безрезультатно, но ему ничего не оставалось, кроме как продолжать свои попытки. Он просил у нее прощения за побои до тех пор, пока его не начал утомлять вкрадчивый звук собственного голоса. Неожиданно для себя Алекс даже предложил Мэгги, что прозвучало уж совсем нелепо, сопровождать ее в ночных прогулках в ту фазу лунного цикла, какую она сама выберет. Впрочем, он разбавлял свои мольбы настойчивыми требованиями, чтобы она вернулась домой, жила с семьей и вела себя так, как, с его точки зрения, должна себя вести «нормальная» мать.

Но, как понял Алекс, Мэгги заняла оборонительную позицию, и ему ничего не оставалось, кроме как брать ее измором. То есть он собирался лишить ее семейного тепла, запретив ей всяческий контакт с детьми. А тут на коврик у двери легло письмо адвоката, и ставки были подняты слишком высоко, чего Алекс совсем не ожидал и уж тем более не хотел.

— И сколько времени на это уйдет? — страдальческим тоном спросил он Бриггса.

— На отчеты? Месяца три, не меньше.

Алекс взглянул на Бриггса, а тот посмотрел на него поверх очков, по-прежнему сидевших на середине носа. Затем адвокат отложил карандаш и уселся в кресло чуть глубже — всего на несколько миллиметров. Алекс решил, что это сигнал: аудиенция окончена.

Бриггс проводил его к выходу.

— Я с вами свяжусь.

— Привет незнакомке! — сказал Эш, когда колокольчик над дверью магазина звякнул.

Мэгги закрыла дверь. Она обернулась, и свет упал на ее лицо.

— Похоже, вы ввязались в драку! — со смехом воскликнул Эш, глядя на ее побледневшие синяки.

Мэгги уставилась на него. Он перестал смеяться.

— О нет. Это действительно была драка.

Гостья села, а хозяин поставил чайник. Ей пришлось подождать, пока он справится с небольшим притоком покупателей, и только потом она смогла рассказать ему обо всем. Эш взял ее руку, поднес к губам и поцеловал.

— Подонок.

— Может быть, я это заслужила, Эш.

— Не говори так. Это психология жертвы. Все, что ты сделала, — отправилась на прогулку.

— Он все еще думает, что у меня любовник.

— А ты все еще думаешь, что у него любовница.

— Почему ты так считаешь?

Колокольчик звякнул опять, и явился еще один покупатель: молодой человек, пожелавший купить набор тибетских храмовых колокольчиков.

— Я гербалист, — сухо сказал Эш, — а не колокольный мастер... Вечно приходят с такими просьбами, — пояснил он Мэгги, когда молодой человек ушел.

Но Мэгги все еще ждала ответа на вопрос.

— Лиз. Она старушка не промах, — задумчиво произнес Эш.

— Ты говорил с Лиз? Но я с ней и словом об этом не обмолвилась.

— Потому-то я и сказал, что она не промах. Она здорово читает между строк.

— И что же она прочитала?

— Что у тебя это есть.

— Это? Я так понимаю, мы не должны об этом говорить, да?

— Верно. Расскажи-ка мне лучше о той скверной комнатушке, где ты живешь.

— Знаешь, она не так плоха. Я наслаждаюсь свободой. Впервые в жизни могу делать все, что хочу. Могу себя немного побаловать. К слову сказать, мне нужна новая коллекция — травы, растения, масла и все такое. Начинаю с нуля. С самого начала. Мне надо массу всего узнать, но и времени у меня — куча. Хочу, чтобы ты мне помог.

И Эш ей помог. Он отправился с ней на прогулку. Они собрали что могли в кустарнике вдоль дороги, и он рассказал ей, какой урожай можно снять весной. Что касается более экзотических трав, Эш предоставил Мэгги кое-что из своих запасов и наотрез отказался принять плату. Мэгги решила, что злоупотребляет его добротой, и в конце концов заставила его взять хотя бы незначительную сумму.

Он также помог ей выбрать инструменты и утварь. У нее не осталось ничего, ведь Алекс выбросил все ее орудия вместе с травами, поэтому теперь ей понадобились новый нож, ступка, пестик и прочая оснастка.

Эш посоветовал ей делать все надлежащим образом. Он указал на то, что инструменты соответствуют мастям карт Таро: ножи — мечам, ступка и пестик — чашам, прутик — жезлам, а пентакль изображают на алтарной ткани. Почему бы не освятить весь набор инструментов в одно и то же время?

Близилось Рождество. Город был украшен гирляндами огней. Огромная ель стояла посреди рыночной площади. В один из предрождественских дней Эш закрыл свою лавку, чтобы они с Мэгги могли потратить пару часов на покупки. Рождественская атмосфера заставила ее тосковать по детям. Раньше, когда они с сыном и дочерью совершали рождественский шопинг, она всегда бранила их за то, что путаются под ногами, а теперь готова была бы их зацеловать.

Но, кроме всего прочего, Мэгги нравилось проводить время с Эшем. Он был так непохож на Алекса, этот высокий мужчина с легким чувством юмора. Шопинг под Рождество всегда утомлял и раздражал Алекса, а вот Эш, напротив, превращал его в увлекательную игру, ведь у него всегда находились прибаутки для обслуживающего персонала. Если на площади, до отказа набитой покупателями, им попадался брюзга или нытик, Эш умел изменить его настроение с помощью пары верных слов. Это были умиротворяющие слова, способные развеять раздражение и восстановить должную перспективу.

Приближение Рождества, как объяснял Эш, также означало приближение зимнего солнцестояния.