Эфраим Тзимицу - Осколки, острые, как ножи

— Ну, так о чем? — допытывался голос.

— Обо мне — вздохнул тот.

— И что? Ты чем–то недоволен?

— Да вроде все нормально… Но все–таки…

— Нормально — рассмеялся голос — Забавно… Я думал, что только я могу говорить о крови и муках как о «нормально»… А теперь, я нашел себе собеседника… И это приятно.

— Ты рад?

— Да.

— Ну чтоже… Я рад, что хоть кому то мои действия доставляют радость…

— Ты огорчен? Напрасно… У всех есть свое место в мире… Не задумывался ли ты, что возможно сейчас ты как раз на своем месте?

— Меня поставил сюда ты.

— И? А ты думал, что занять свое место можно как–то так… Чтобы оно само собой получилось? Тогда бы не было кого–то еще… Как я например, кто может помочь, направить…

— А не играешь ли ты мной, как пешкой?

— Скажешь тоже… Пешку я бы нашел себе еще, скажем в тот момент, когда ты пытался сбежать, уйти… Я бы не бросился на поиски тебя, а просто нашел бы кого то еще…

— Так кто же я для тебя?

— Наверное, я назвал бы тебя учеником… Наверное, это ближе всего…

— Ближе к чему?

— К сути. К сути того, чем ты являешься для меня.

— Я так важен?

— О да, ты важен…

— Но зачем тебе все это? Зачем ты делаешь все это? Зачем это делаю я? И к чему все это?

— Ты сейчас затронул очень сложный вопрос, парень… — вздохнул его собеседник выходя сзади, и становясь рядом с ним, с задумчивым видом глядя вниз, на территорию заброшенного завода.

— Сложный? — пытливо спросил у него парень.

— Да, сложный… Понимаешь, ты, конечно, увидел уже много из того, что обычно–то люди не видят, да и не подозревают, что такое может быть… Не только те пытки и муки, которые ты причинял другим, но и некоторые… скажем так, особенности мироздания… А что до пыток… Ну просто это есть, это есть в мироздании, и то, что ты увидел их, и причинял их, есть что–то нужное, понимаешь?

— Но почему именно пытки?

— Таков уж я — усмехнулся говоривший — Я суть страдания и насилия, я их зримое воплощение, я несу их в мир, и слежу, дабы их было столько, сколько нужно…

— И сейчас, их нужно именно столько?

— Верно…

— Так много?

— А сколько ты убил? Сколько ты замучил людей? Да, не скрою, в том и моя, скажем так, заслуга… Но непосредственно пытки были совершены тобой. Скажи, это много?

— Немало…

— Немало, говоришь… Но, в войнах в твоем родном мире, к примеру, на одну войну гибнет людей намного больше… И гибнут не только солдаты, которые знали, на что они идут, но и мирные люди. Например, девушки…

При упоминании о девушках, парня передернуло…

— Видишь? А к тем вещам я нередко вообще не прикладывал руки… Я не заставлял людей это делать. Но они совершают это. Или взять тебя. Я ощутил твою боль, твою муку… Твою душу просто выжгло жгучим горем… Ты мог убить, мог погибнуть, мог убить и затем убить себя… Ты был потерян, не знал, что делать…

А теперь представь себе, как парень, который еще вчера шутил с друзьями и пел песенки под гитару, получит оружие в руки, и, исполняя приказ своего командира, должен будет убить? Причем, скорее всего, он убьет такого же, как и он сам… А тот, кто начал войну, по прихоти ли, или руководствуясь какими–либо соображениями, будет наслаждаться жизнью, и, скорее всего, самой страшной его потерей будет пара капелек пота, которые выступят у него на лбу, при особенно пугающей сводке с места боевых действий.

А душа того кто убил, или души тех кто ждет солдат, которые уже не вернуться с фронта, кого убили, их души будут выжжены дотла горем, как и твоя, а может, и более… Что, это лучше?

— Но, хотя я и убил людей, и убил их немало, войны будут происходить, и будет случаться все, про что ты только что рассказывал?

— Верно… Быть может, кто–то задумается о том, стоит ли так поступать… Или, быть может, ты убил кого–то, кто убил бы другого в будущем?

— Мы меняем мир? Делаем его лучше?

— Нет…

— Ну, так к чему все это? — взглянул он в темные провалы глаз своего собеседника и учителя — Я просто хочу знать. Скажи мне, если ты так мудр и сведущ, каким хочешь казаться!

— Смотрю — усмехнулся в ответ его учитель — Что мои уроки пошли тебе на пользу — Ты стал более свирепым даже… Более настойчивым… Чем бы не кончилось твое приключение, если оно кончиться, то ты навсегда изменишься… И, надеюсь, в лучшую сторону… Чтоже, слушай…

Видишь этот завод, на крыше которого мы находимся сейчас?

Парень кивнул.

— Это очень хороший пример того, как можно, подчеркну, можно себе представить устройство мироздания. На самом деле оно, конечно же, устроено иначе… Итак, видишь, вот этот завод. Он не является коробкой, которая каким–то непонятным образом производит то, что она должна производить. В ней есть разные службы, отделы. Каждый отдел выполняет свою роль… И даже в одном отделе есть свои подразделения, и даже разные люди, которые могут выполнять разные роли, или даже делать одно и тоже дело оп разному…

И есть же кто–то, кто уничтожает то, что стало ненужным, или обрабатывает сырой материал, чтобы получилось то, что необходимо…

— А кем были те люди? Они сырой материал, или они не нужны?

— Подожди, послушай дальше… Я сказал тебе, что мироздание подобно в своем устройстве на завод… Но я сказал тебе и то, что оно устроено иначе… Сложнее… И мы, я и ты, являемся теми структурами, которые служат мирозданию. Да, мы приносим ужас и страдания в сердца людей, да, это так. Но мы поступаем так, должны… Как говорил кто–то, что художник, который пишет картину, среди прочих красок, выводит линии черной краской, и мы именно эта черная краска, что подчеркивает контур любого цвета…

— А скажи… Мог ли я, именно я, просто уйти… Ты же говорил, что нет ничего невозможного…

— Я хотел бы знать, зачем ты спрашиваешь это сейчас, ученик.

— Я не хочу уходить сейчас, учитель…

— Я знаю, но, тем не менее, я жду от тебя ответа.

— Я лишь хотел узнать — так ли в мире все жестко связано и предначертано… Так, что я не смог бы изменить ничего, и мог лишь стать твоим учеником… Мог ли изменить что–то, учитель?

Его учитель в ответ вздохнул и лишь устремил взор вдаль, на территорию заброшенного завода.

— Ты не можешь ответить? — допытывался парень.

— Могу — тяжело ответили ему после недолго молчания — Ты действительно вырос… Ты стал другим… Помни, чтобы не произошло, ты навсегда изменился, навсегда…

— Но, все же, я хочу услышать ответ…

— Я смотрю — засмеялся его собеседник — Что ты очень глубоко воспринял страдания и муки… И теперь ты мучаешь себя вопросами… Так же, как своими когтями и клыками ты мучаешь людей…

— Но…

— Послушай меня, ученик, послушай то, что я скажу тебе сейчас! Ты не случайно пришел ко мне, ты пришел, так как сам хотел этого!