Эфраим Тзимицу - Осколки, острые, как ножи

— Человеком? — пытливо спросил его мучитель.

— Не перебивай! В общем… Я не был воплощением мучений и страданий, хотя и знал немалый толк в этом деле…

— Ты был палачом? Маньяком?

— Нет. Просто, скажем так, я был крайне неразборчив в методах, и причинить другому очень сильную боль было для меня обычным делом… Благо, пытки — один из наиболее эффективных способов достижения заданных целей… Ну если конечно тебе требуется содействие других… А те не горят желанием тебе это самое содействие оказывать.

— И что потом?

— Потом, а что потом? Я ведь еще не рассказывал тебе своей истории.

— Но ты же как то стал зримым воплощением страданий и мук? Как? Почему?

— Как, почему… Ты слишком уж часто стал задавать эти вопросы, дружок…

— Тебя это беспокоит, учитель?

— Нет… С одной стороны, это и хорошо — ты все таки не бездумный баран, извини меня за некоторую грубость мысли… Ну а с другой стороны, ты что–то полюбил разговаривать в последнее время… Вместо того, чтобы по прежнему мучить и убивать…

— Тебе не нравиться?

— Еще не решил — пожал плечами его учитель — Быть может, стоит вернуться к нашей сладкой парочке?

— Да, пожалуй — ответил задумчиво парень — Что же будем делать с ними?..

— Так ты же вроде сам хотел их убить! Ну так действуй же!

— А надо ли это?

— Уж не ты ли только что говорил мне о том, какими жалкими предателями являются эти двое, и как же ты жаждешь покарать их за их злодеяния?

— Но я же могу как–то передумать чтоли…

— Но ты не передумал.

Ротнемрот посмотрел в глаза Боне. И, как в прошлый раз, он не смог увидеть там ничего.

— Скажи — буравил он взглядом своего ментора — Ты сам вкладываешь мне в голову эти мысли и желания, или же ты попросту читаешь мои мысли?

— Читаю. Ты и сам немножко так умеешь… Просто прочитать мои мысли тебе будет несколько сложнее… Точнее, ты вообще не сможешь так сделать — развел руками Бона, как бы отражая свою непричастность.

— Сам умею… А откуда я это умею? Откуда у меня такие силы?

— Как бы тебе сказать… Кое–что, конечно, я даю… А кое–что и немалое от — тут Бона поднял руку и сделал неопределенный круговой жест кистью — Вот так вот получается…

— Как так?

— Ну, я же тебе рассказывал про порядок. Вот оттуда то и сила.

— То есть все таки кто–то эту силу дает? Кто то там есть?

— Нету, нету, и не думай, что обманываю — я хоть и злой и сволочь, но честный.

— Ты тогда и можешь обманывать… То есть, я хочу сказать, что если бы ты меня обманывал, то ты не сказал бы, что лжешь.

— Верно. Так что придется тебе верить мне на слово.

— Поверю уж… По крайней мере, я не могу сказать, что ты мне лгал до этого…

— А хочешь одну маленькую такую шутку? — поинтересовался Бона, задумчиво глядя вдаль, на море.

— Ну, давай.

— Правда часто причиняет людям куда больше страданий, чем ложь. Вот так то…

— Правда… Да, может быть и так…

— Поймешь со временем.

А потом парень моргнул и глаза его снова засияли потусторонним светом, за спиной его развернулись кожистые когтистые крылья…

Они шли, обнявшись от той скалы. Девушка поглаживала его по плечам, пытаясь успокоить… Несмотря на то, что они успели поцеловаться и не раз, он все–таки еще иногда вспыхивал от своих переживаний насчет той, другой…

Подружка–разлучница вздохнула — Да, окончательно очаровать его будет делом долгим и непростым… Но в конце концов, оно того стоило — такой парень…

Нет, ей конечно жалко было свою подругу…. Но могла же она уйти как то… Не так трагично, чтоли… Будем надеяться, что она все таки бегает где–то неподалеку, а то в самом деле… Совесть замучает, все таки человек умирает, всегда неприятно…

Да и жалко её — девочка она была добрая и ласковая, хотя и наивная иногда, прямо как ребенок, особенно, когда дело касалось мальчиков… Точнее вот этого парня, который сейчас обнимал её за талию, так, будто хватался за спасательный круг.

Нет, правда, жалко, что все так получилось… Но ничего, он погорюет немного, а потом они будут вместе… Да он и сейчас уже пойти что её, пока он, конечно, попереживает, но, как говорят время лечит…

Просто им обоим нужно немножко времени… И будем надеяться, что эта влюбленная с хвостиками, как у школьницы, все таки объявиться…

В голове же у спутника девушки мысли перескакивали от одного к другому — то он ощущал себя ужасно виноватым перед той девушкой, то вспоминал слова своей спутницы и всеми силами старался поверить в них, хотя сердце и говорило ему о том, что она не права, и говорит так лишь затем чтобы…

А иногда, и с каждым мгновением все чаще и чаще, мысли его начинали вращаться вокруг его спутницы.

Он вспоминал их ласки, её объятия, поцелуи… Все что у них было, все что они вырывали украдкой, что носило вкус запретного плода и измены…

А теперь они могут быть вместе всегда, всегда… Как бы эта мысль не пугала его, но он был рад тому, что та, с которой он был уже много лет вместе ушла, наконец–то, чтобы уступить место другой, которая так сладка и притягательна для него…

Жуткая жуткая мысль… Радоваться уходу своей любимой, тем более, что она ушла, вероятно, навсегда , но тем не менее… Раз теперь рядом с ним такая привлекательная девушка, что сама падает в его объятья…

Даже странно, что этого не случилось раньше… Нет, он бы не хотел, чтобы та девушка умерла… Но, почему бы ей не понять все и не уйти раньше? Просто уйти…

Нашла бы себе другого, он наверняка больше бы подошел ей… Да это наверняка лучше… Было бы лучше… А так она сама и виновата… Да, точно, она сама…

И тут их мысли прервало негромкое хихиканье за их спинами.

Обернувшись, они увидели стоящего за их спиной парня, глаза которого светились каким–то потусторонним светом… Или это был отблеск береговых фонарей в его глазах?

В душу парня, что потерял девушку, любившую его, закралось опасение… Он почувствовал смутный ужас от присутствия этого типа…

— А ты кто такой? И что ты тут делаешь? — решился он все таки спросить у него.

— Смеюсь — ответили ему.

— Смеешься? И над чем?

— Да вот любопытно — У тебя сегодня умерла любимая девушка, с которой ты несколько лет вместе… Между прочим, умерла по твоей вине, ты же ей изменил, с ней вот — презрительно ткнул он пальцем его спутницу — А ты мало того, что особенно не переживаешь, так еще и думаешь, как бы вот её повалять, и вообще всю вину за свои поступки на бедную девушку, чей грех был только в том, что она тебя, идиота, любила, пытаешься свалить!

— Как, как… Откуда… Да как ты вообще… Кто ты… — только и мог произнести пораженный герой. Такое ощущение, что стоявший перед ним белоглазый читал его мысли…

— Да и ты хороша — обратился тот к девушке — Отбивала отбивала парня у своей подруги… Довела её до смерти… Убила считай, а теперь радуешься этому делу? Ну и как? Приятно тебе от этого, а?