Алина Политова - Русалка (СИ)

— Да, это был он. Но его не посадили. Про эту историю не особенно шумели. Понимаешь, он же был важной шишкой… у него были связи. Другие важные люди тоже могли попасть под раздачу Никому не нужно было, чтобы газеты трепали эту историю. — Он помолчал. Потом продолжил: — Ты пойми, мне тогда самому было лет восемнадцать. После интерната в бригаде у одного перца ходил, всякие поручения выполнял. Мне особо ничего не рассказывали, я был никто, просто боец. Что слышал краем уха, из разговоров, то и рассказываю тебе. В общем… наверное это и случилось все после твоей записки. Ты, получается, Катерина Лагутина?

— Да.

— Лагутин… да, дом Лагутина — так называли вполголоса то место. Конечно все, кто был посвящен — в диком шоке были. Дом Лагутина, сад Лагутина — прям как название страшилок стало. В саду Лагутина нашли кости. Много могил. Детские кости. Знаешь, я помню даже, кто-то говорил, что исчезла его дочь. Слухи один страшней другого пошли. Стали говорить, что и дочь его там была закопана. А ты, оказывается, сбежала просто. Сначала арестовали Лагутина с женой и их садовника. Этот Владислав как его там — видимо, он. А потом адвокат так все вывернул, что это садовник маньячил. Пока хозяев не было, детей приводил, убивал и закапывал. А Лагутин с женой не при делах. Их отмазали виртуозно! Садовник сознался во всем, а Лагутиных выпустили. Нужные люди подсуетились, все это дело замяли, все удачно слили на садовника. Но все, кто в теме был — все знали, что это Лагутин. И, конечно, оставлять его дальше маньячить никто не собирался. У многих дети. Да и вообще — по понятиям если, такие вещи не спускают. Зверье надо отстреливать. Люди собрались, порешали что делать. Мой хозяин взял на себя обязательство. В то время он меня активно продвигал в обществе, поэтому сказал, что я должен убрать Лагутина, чтобы завоевать авторитет среди уважаемых людей. Типа, миссия высокая и все такое. Он знал, что я снайпер. В кружке при интернате научился хорошо оружием владеть. Он мужик был грамотный, не афишировал это мое умение, иначе меня бы подписывали на это дело постоянно. А киллеры долго не живут. Жалел меня, он и сам детдомовский был. Но это дело я должен был провернуть, чтобы, так сказать, карьеру сделать. И… я это сделал. Не знаю, грех на душу взял. Или наоборот.

— Ты его застрелил?

— Да. Все быстро было.

— А… мама?

— Я не знаю что с ней. Могу только сказать, что она никого не интересовала. Наверное, живет где-нибудь. У нее же, ты говоришь, были счета свои. Да и все что от отца твоего осталось, наверное, ей перешло. Ты можешь ее найти.

— Зачем?!

— Ну не знаю… я просто все веду к тому, что мать твою я не трогал.

— Для нее все сложилось удачно, — усмехнулась я.

— Не знаю. Может и нет. Она же потеряла дочь.

— Думаешь, ее это волнует?

— Сама говоришь, она защищала тебя от него.

— Пусть горит в аду. — Прошептала я. — Пусть оба они горят там.

— У тебя есть я.

— У меня есть ты, Кит.

Мы вернулись, когда совсем стемнело. Клара привезла новых постояльцев. Это была молодая пара — парень с девушкой, может чуть младше нас, и мать девушки. Не знаю, проголодался ли Кит, что до меня, то я бы лучше сразу поднялась к себе в комнату. Однако правила приличия требовали, чтобы мы сидели за столом и снова вели беседы. Вернее — я вела со всеми беседу, потому что Кит, такой шумный за другими столами, и с другими людьми, переступая порог этого дома, резко терял дар речи. Не спорю, сейчас у нас появились новые причины для того, чтобы замкнуться в себе, но он мог хотя бы мне подыграть.

Новые постояльцы явно стеснялись и толком не знали как себя вести в обществе странной семейки Кита, потому я снова взяла на себя роль «создающей нормальную реальность». Марк — единственный кто мне помогал. Клара сидела загадочная и отрешенная, как и ее сынок. Старая Ева деловито шмыгала из кухни в гостиную с подносами и тарелками и, конечно же, вообще никак себя не проявляла в роли собеседника. С трудом пополам ужин дотянулся до завершения. Мы с Китом, сказав, что устали от прогулки, прошмыгнули в свою комнату и заперлись. Кит включил радио с какой-то классической музыкой. Я растянулась на кровати и невидящим взглядом уставилась в потолок. Звуки радио не заглушали суету за дверью — Клара проводила для постояльцев экскурсию по второму этажу.

— Твоя мать не особо общительная. — Заметила я. — За ужином сидит, как воды в рот набрала. Я что ли должна развлекать ее гостей?

Кит молчал. Он был занят старинным радиоприемником, пытаясь, видимо, найти более подходящую волну.

— Да оставь ты в покое этот агрегат! — Не выдержала я. — Ведь хорошая была музыка! Тебе непременно нужно найти какой-нибудь блатняк?

Кит удивленно посмотрел на меня.

— Ты чего, Кать?

— Я устала. Просто оставь приемник — и все. Только лишний шум…

— Эта тишина давит мне на мозги.

— Мне тоже! Но за столом ты, как и твоя мамочка, создавал тишину! Если бы я не щебетала с вашими гостями, мы сидели бы как на похоронах!

Он посмотрел на меня внимательнее. Присел на кровать. Я перевернулась на живот и спрятала лицо в ладонях.

— Косуля?

Я молчала.

— Ты плачешь?

Да, да, я плакала! Что я могла поделать?! Напряжение этого дня струилось из глаз на мои руки, на покрывало — я сдерживалась сколько могла, но плечи предательски дрожали, и он, конечно же, догадался…

Только бы не полез меня утешать, не обнимал, не говорил всякую дурацкую чушь! Иначе я совсем расклеюсь!

Он… просто поднялся и вышел из комнаты. Я намочила всю подушку, которую подсунула под лицо, чтобы заглушить звуки. Я не хотела, чтобы он утешал меня, но теперь, когда он ушел — я его просто возненавидела! Почему он меня оставил?! Бесчувственное животное… «Ты мне не нужен! — крикнула я в подушку. — Иди к черту!»

Он вернулся, когда я уже сидела на кровати, вполне успокоившаяся. Вытирала лицо полотенцем, которое нашла в тумбочке.

Осторожно прикрыл за собой дверь и замер в проходе

— Тебе лучше? — Спросил участливо.

— Да, — пробормотала я. — Не знаю, что это было… прости.

Он пожал плечами.

— Я понимаю.

Сказал это с таким теплом, что мне вновь захотелось плакать.

— Я послала тебя к черту. — Я улыбнулась ему сквозь слезы.

— Ничего. Воды налить?

Кивнула. Он принес мне воды. Я маленькими глотками пила эту воду и думала о том, какой это странный обычай — приносить воду тому, кто расстроен. Чем это может помочь? Всего лишь вода. Но почему-то помогло. Может, просто обыденность действия успокаивает? Стоило подумать об этом на досуге. Возможно даже, напишу на эту тему дипломную работу, когда буду выпускаться.

— Будешь спать первым? — Спросила я, отдавая стакан.

— Что?… Нет. Думаю, этого не надо.