Майя Илиш - Комната кукол

Не стоило заходить слишком далеко. Я еще и дня не провела феей, не дождалась первой ночи с ее снами, а значит, еще не могла полагаться на то, что говорю и делаю. Потребуется время, чтобы изжить в себе все человеческое.

— Ты можешь идти, — сказала Вайолет. — Подожди в Комнате кукол, пока мы не позовем тебя!

— Почему в Комнате кукол? — спросила я.

Слишком поспешно, слишком спонтанно, слишком по-человечески… Я думала освежиться, может быть, немного отдохнуть, хотя жалкая комната девочки казалась мне отвратительной — я не смогу там жить. Нужно будет позаботиться о новой комнате. Вайолет знала, что старая — ниже моего достоинства, и я надеялась, что это она тоже обсудит с Руфусом. Но идти в Комнату кукол…

— Я отправлюсь в библиотеку, — заявила я. — Я еще не оправилась от пробуждения и не смогу сегодня работать с куклами, а поскольку в последний раз я видела их всего пару дней назад, за это время новые души еще не созрели, на это требуется время…

— Не поучай меня! — резко перебила меня Вайолет. — И не зли. Иди в библиотеку, если тебе так хочется, но уж будь любезна, постарайся вспомнить свое место. — Затем она улыбнулась. — Ты вернулась с пустыми руками. Неужели от устроенного тобою пикника ничего не осталось?

— Не мною, — снова поправила я Вайолет, — а девочкой. Все осталось в саду. Я пошлю кого-нибудь из слуг, чтобы принесли объедки, если вы настаиваете.

Вайолет промолчала, но по ее взгляду было понятно, что я испытываю ее терпение. Я низко поклонилась, вышла из комнаты и, качая головой, направилась в библиотеку. Удивительно, насколько я обрадовалась тому, что не нужно идти в Комнату кукол. Будто там мне нужно было чего-то опасаться! Если уж на то пошло, то это куклы должны меня бояться. У девочки были на них такие планы… Нет, меня не интересует, что там задумала девочка. Я наблюдала за ней, но не прислушивалась к ее мнению. Куклы требовали тяжкого труда, но в них не было ничего особенного. Конечно, они дарили феям надежду, но…

Мне не нравились мысли, неотступно преследовавшие меня, когда я не следила за собой. Может быть, я выпила недостаточно вина из Плодов Забвения? Нет, невозможно. Я пробудилась. Либо я фея, либо нет. А я осознавала себя феей, и в моем пробуждении не было никаких сомнений. Я просто еще не привыкла. За время жизни среди людей я сменила множество тел, я рождалась вновь, когда прежнее тело умирало, и хотя иногда сквозь пелену неведения пробивались крохи моей личности, ни в одном из тел мне не удалось пробудиться, и в этом теле это случилось лишь благодаря помощи извне.

Не знаю, как должна чувствовать себя фея, рожденная в человеческом теле, когда это тело умирает. Впрочем, едва ли я что-то чувствовала — память о смертности не сохранилась, более того, я вообще не помнила мои предыдущие тела. Неудивительно — было бы невыносимо оставаться запертой в теле сотни лет и бессильно наблюдать за действиями человека. Эти тела служили для меня защитой от ужасного воздействия железа, они были лишь броней, доспехами, не более того. Итак, мои первые шажки в этом мире должны быть небольшими. Я знала, кто я, каково это — быть феей. Но что еще? Ничего.

В библиотеке сидел Руфус. После смерти Бланш я впервые увидела его с газетой — как всегда, открытой на странице некрологов. Сколько бы Руфус ни расхваливал эту библиотеку, я ни разу не видела его с книгой, да и кто мог бы упрекнуть его в этом?

Библиотека Холлихока — хранилище человеческих историй, человеческой мудрости и человеческих мыслей. Книги по естественным наукам, философии, описание обычаев и народов земли — все это служило бесценным источником знаний для феи, которая только что миновала ворота в этот мир и должна научиться жить здесь. Нельзя, чтобы люди распознали фею в костюме из человеческой плоти — именно поэтому требовались эти знания. Но мне было неизвестно, как давно Руфус оказался среди людей. Видимо, ни одна из этих книг не была ему теперь нужна.

Когда я вошла в комнату, он поднял голову.

— Отлично. — Он кивнул, отложил газету и поднялся на ноги.

Я подумала, что Руфус собирается покинуть библиотеку, и отошла от дверного проема, чтобы не преграждать ему путь, но вместо этого Молинье обошел вокруг меня, рассматривая со всех сторон. Он не произнес ни слова и, насмотревшись, вышел из комнаты, оставив меня одну.

Я понимала, почему он не поговорил со мной — вначале ему нужно было выяснить у Вайолет, какое положение я занимаю в иерархии фей. Было бы неловко, если бы он заговорил со мной, как с маленькой девочкой или служанкой, а потом оказалось, что мы с ним равны по статусу.

Я уселась в его кресло, но чувствовала себя слишком взбудораженной, чтобы читать. Мне нужно было успокоиться, прийти в себя. Я закрыла глаза. Спать я не собиралась, но надеялась прогуляться по запущенному парку своей памяти, любуясь вновь обретенными воспоминаниями. В моей голове роились бессвязные образы, которые еще предстояло осознать: обрывки воспоминаний о жизни в царстве фей — точно кипа старых выцветших снимков, и яркие образы из жизни среди людей — словно в этом мире я прожила дольше, чем у себя на родине. Я понимала, почему Вайолет с презрением относилась к таким феям, как я, но надеялась, что ее отношение ко мне изменится, когда все мои воспоминания встанут на свои места. Вначале нужно отграничить их от событий из жизни девочки…

Наверное, я все-таки уснула и испуганно вскинулась, когда в комнату вошла горничная.

— Хозяева хотят вас видеть, мисс. С вашего разрешения я провожу вас в гостиную.

— Спасибо. — Я поднялась из кресла.

По крайней мере теперь слуги знают, как со мной разговаривать. Я опасалась, что они запомнят появление девочки в Холлихоке и те первые времена, когда ей приходилось есть с прислугой. Я даже задумывалась, не подстроила ли Вайолет все намеренно, чтобы осложнить мое дальнейшее пребывание в имении. Но, похоже, я ошиблась. Эти люди чувствовали разницу между бедным маленьким подменышем и настоящей пробудившейся феей — возможно, потому, что эту разницу ощущала я сама.

Руфус и Вайолет ждали меня, и я спокойно подошла к ним. Теперь мне больше нечего бояться.

— Присаживайся, — сказала Вайолет.

Я дождалась, пока горничная придвинет мне стул. Всего лишь мелочь, мне несложно было бы сесть самой, но для меня важны были эти различия в моем поведении и поведении девочки.

Вайолет кивнула горничной:

— Теперь можешь принести нам чай.

Когда девушка вышла, Молинье переглянулись, и Вайолет посмотрела на меня.

— Руфус согласен со мной в отношении наших дальнейших действий. — Судя по ее улыбке, у Руфуса вообще не было возможности высказаться по этому поводу. — Теперь, когда ты пробудилась, мы официально примем тебя в семью Молинье. Тебе нужна подобающая роль в мире людей, и мы полагаем, что твое положение бедной сироты-найденыша противоречило бы нашим интересам. Теперь ты получишь новое имя — Роуз Молинье.