Серж Винтеркей - Искусство выживания

Памятуя те же самые вестерны, правую руку старался держать рядом с револьвером, но иллюзий не имел – если понадобится его выхватить и выстрелить, по скорости с местными мне не сравниться. Даже большинство здешних пастухов годами тренировались в этом умении по несколько часов в день, а чем еще заняться, сидя в седле рядом с мирно пасущимся стадом, так что уж говорить о профессиональных киллерах? Так что таких ситуаций надо избегать, пока я не натренируюсь, как следует. Учитывая, что все же был спортсменом, да и заряды разные полезные успел принять, должен быстро наловчиться в этом деле. Но и даже, когда и научусь быстро выхватывать пушку, надо всегда думать, прежде чем стрелять. Может, первоначально будет тест как раз на то, чтобы я не начал палить, убивая всех подряд. А то попаду случайно в старика, женщину или ребенка, и меня тут же на ближайшем дереве за это и повесят. Суд Линча рулит!

Отворив двери, зашёл внутрь. Полутьма, рассеиваемая несколькими керосиновыми лампами на побитой жизнью барной стойке и столах для клиентов. Внутри четверо – бармен, жирный мужик с перебитым носом лет сорока, явно когда-то обладавший большой силой, судя по толстым бицепсам, топорщившим рукава черного обтрепанного сюртука. И мне не понравилось, что он как-то странно на меня посмотрел. С явным удивлением, как будто давно меня знает. Но при этом не поздоровался.

Проигнорировали меня и трое, сидевших с картами в руках за столом у входа, хотя и их взгляды были полны узнавания и интереса. Одеты примерно, как и я, обычные мужики от двадцати до тридцати. Один из них тут же кинул свои карты на стол кверху рубашкой, и выскочил из салуна, и десяти секунд не прошло, как я вошел. С таким видом, словно у него появились срочные дела.

Кинув на стойку бармена пятидолларовую бумажку, я потребовал стакан виски. Пить не собирался, этого только не хватало, когда ставки так высоки, но я точно помнил по вестернам, что, заходя в салун, надо требовать либо виски, либо еду. Голодным я себя не чувствовал, да и не был уверен, что есть то, что могут подать в таком заведении, безопасно для здоровья.

Бармен молча поставил передо мной стопку с виски, и начал не спеша отсчитывать сдачу. Делал он это долго, и сдачи было много – четыре помятых причудливых бумажки по доллару каждая, и куча монеток, медных и серебряных. Пересчитывать я сдачу не стал, чтобы не вызвать ненужного напряга со стороны бармена, и просто ссыпал монеты и положил бумажки в кошелёк. И только повернулся, чтобы пройти к одному из столиков, как дверь открылась, и на пороге появилась симпатичная девушка. Рост чуть за 1.60, блондиночка с приятными чертами лица и ладной фигурой. Впрочем, все подробности фигуры рассмотреть было сложно – по традиции этого времени, на ней было несколько юбок. Талия тонкая, грудь приятно округляется, и ноги, хоть и не видно под юбками, но явно длинные, судя по пропорциям фигуры. А уж ровные, или нет – не сняв эти юбки, узнать невозможно.

– Анжелика, приличным женщинам сюда нельзя, это же салун! – возмутился бармен.

– Ой, да ладно тебе, Питер! – махнув ручкой, сказала девушка, подходя ко мне, – ты же понимаешь, что это особый случай!

– Особый, тоже мне! – проворчал бармен, но протестовать перестал.

– Джей! Ты сошел с ума, что вернулся сюда! – внезапно сказала блондиночка, обращаясь уже ко мне, – я люблю храбрых мужчин, конечно, но это уже не храбрость, а безрассудство! Я слышала разговор на улице, у тебя могут быть большие неприятности!

Вот и еще один человек, что меня знает, но, что приятно, хоть уже и открыто говорит об этом! Сейчас надо у нее разузнать, кто я и что мне тут требуется такое совершить. Но, едва я открыл рот, чтобы поприветствовать ее, и задать кучу вопросов, как меня прервали.

– Эй! Он действительно здесь! – раздался грубый голос от входа.

Повернувшись, я увидел троих парней у входа. Длинного, коренастого, и коротышку. У всех были револьверы, причем у коротышки сразу два, по одному на каждом бедре.

– Анжелика, со всем моим уважением, быстро уходи отсюда, – потребовал длинный. Манера говорить у него была немного странной, как будто ему то ли подрезали язык, то ли выбили половину зубов. Но видно было, что передние зубы, по крайней мере, все на месте. А на лице со впалыми щеками серьезное выражение, и нос даже слегка задран, как у человека, имеющего о себе высокое мнение.

– Мартин! – протестующе выкрикнула девушка.

– Я не могу допустить, чтобы в тебя попала пуля! – несколько патетично заявил длинный, – ты же знаешь, какой характер имеют наши отношения с Джереми.

– Не будет тут никакой перестрелки! – внезапно заявил сзади бармен насмешливым тоном, – из чего он в вас стрелять будет, парни?

Обернувшись, я схватился за внезапно полегчавшую кобуру, но было поздно – револьвер был уже в руке у бармена. Да, что-то я, видимо, плохо помнил те вестерны, что в свое время читал. Там минимум в половине бармен был главным злодеем. А я рядом с ним рот раззявил, как сосунок.

– Будете мне должны! – с победными нотками в голосе заявил бармен, – тем более, что все знают, что Джей хреновый стрелок, а это действительно опасно. Палить будет в вас, а перестреляет лошадей на улице!

– Питер! Как ты мог! – возмущенно крикнула девчонка бармену.

– Смог, как видишь! – осклабившись, заявил тот, – а теперь забирайте своего Джея. Револьвер его я оставлю себе, я так понимаю, что вряд ли он ему теперь понадобится.

– Ну да, мы ему дадим коня, и отпустим, если он согласится никогда не возвращаться, так что зачем ему этот револьвер? – заявил Мартин, но как-то так неискренне, что я в такой гуманный вариант не поверил. Похоже, я влип! Причем, как последний лох.

Два сидевших за столиком посетителя с ухмылкой посмотрели на меня. Один из них сказал, цедя каждое слово:

– Зря ты тогда в это полез, ну, и поделом тебе!

А затем меня вывели на улицу, не слушая больше протестов девчонки-симпатяги, посадили на коня, и мы поскакали куда-то за город. К счастью, обращаться с четвероногой животиной я умел. Есть свои плюсы в том, что до подросткового возраста я жил в деревне. Конечно, деревня моя была уже не та, как те, про которые деды на завалинках рассказывали, вспоминая свое детство – тогда практически в каждом дворе были и лошади, и коровы – но немножко поездить верхом все же удалось.

Я попытался разговорить эту троицу, рассчитывая хоть что-нибудь разузнать, но они хранили гробовое молчание. Тоже очень плохой признак. Единственная ремарка, что я от них услышал, была:

– Скачи вперёд! И не давай нам никаких поводов, ну, ты понял!

Не получив никаких ответов, я попытался понять больше об этой троице, рассматривая ее снаряжение. Единственным заинтриговавшим меня моментом были лопаты и мотыги, притороченные к седельным сумкам. На них были желтые следы от глинистого грунта. Это золотоискатели? Или они просто обустраивают фундамент под свою хижину? Но если это так, то зачем возить лопаты и мотыги с собой?