Вячеслав Бец - Мечты марионеток

Допустим, охранник стоял на посту. Ночью в пустом коридоре он не мог не услышать, как кто-то вошёл в здание – ведь стальная входная дверь скрипела на всю базу. Стало быть, он был готов к тому, что кто-то идёт. Охранник был вооружен и по инструкции должен был бы достать пистолет и приготовиться к стрельбе.

– Пистолет охранника. Где он?

– Остался у него, – отдуваясь, ответил Олег. – Сашок, он там?

Сашок бросил на полковника испуганный взгляд, не решаясь ответить.

– Сашок! – стиснув зубы, прикрикнул на него Олег, и тот, наконец, решился.

– Д-да, в кобуре. Я его не доставал.

Отлично. Пистолет в кобуре. Его, конечно, могли туда вложить, но вряд ли это было так. Окажись здесь посторонний – охранник успел бы выстрелить хотя бы раз, прежде чем ему перерезали горло. Так что круг подозреваемых резко сократился с нескольких сотен, находящихся на базе, до менее чем десятка людей на всю организацию, многих из которых в данный момент тут не было. Итак, похоже, охранник знал убийцу, более того – он подчинялся ему, иначе он бы немедленно поднял тревогу и тем более не спрятал оружие. Кто это мог быть? Из тех, кто есть на базе: сам Гронин, Дьяков, капитан Садальский, старлей Вакулин, Петр Викторович и Олег… Почему из всех перечисленных больше всего подозрений у Павла вызывал именно он? Наверное, потому что за ним в этом деле числится огромное количество косяков. Однако, в таких делах спешка приводит к плохим результатам, потому Павел решил оставить эти размышления на потом.

– Можешь встать.

Всё ещё кривясь и отплевываясь, весь испачканный, Олег поднялся, немедленно снял форменную куртку, вытер об неё руки и с отвращением бросил на пол. Стало ли для него это уроком? Какая разница? Павлу уже было все равно – несколько минут назад он окончательно поставил на своём сыне крест.

– Свободен, – Павел сказал это таким тоном, будто обращался к какому-то низшему существу.

Может, Олег пытался придумать, что сказать, а может, просто переваривал нанесённое оскорбление, но он несколько секунд потоптался на месте, а затем, бросив на отца полный ненависти взгляд, удалился.

«Таки не удержался, волчонок», – отметил про себя Павел и мысленно улыбнулся.

– Ты тоже, – чуть мягче, но тоже без грамма теплоты, сказал он Сашку.

Этого не надо было просить дважды. Он и так натерпелся страху, наблюдая за происходящим. Получив разрешение удалиться, он рванул к выходу следом за Олегом, на ходу подобрав его испачканную куртку.

– И приберитесь тут! – крикнул ему вслед Павел.

После этого он некоторое время молча смотрел на пятно крови, пока не услышал скрип входной двери, а затем сразу же, будто только этого и дожидался, чётко и размеренно сказал прокурору.

– Что ж, Пётр Викторович, извини, что пришлось стать свидетелем всего этого, но так было нужно.

Прокурор в ответ ограничился коротким: «всё нормально».

– Пройдём. Есть о чём поговорить.

И они направились на улицу, подальше от запаха крови и тяжёлого воздуха бункера СВБ.

Выйдя на свежий воздух, первым делом Павел осмотрелся, но не увидел того, кого искал. Так даже лучше. Далее он двинулся прочь с базы, к беседке, в которой любил посидеть и поразмышлять. Дождь, правда, портил прогулку, но было тепло, и Павел не обращал на погоду никакого внимания. Ему приходилось сутками сидеть в засадах в холод под проливными дождями, так что это вообще был сущий пустяк.

– Иди, присядь, – тоном приказа сказал Гронин, когда они дошли до беседки, а сам медленно сделал несколько кругов вокруг неё.

У него имелось несколько вариантов, что и почему происходит. Чтобы проверить один из них, он решил осмотреть беседку на наличие микрофона, но ничего такого не заметил. Последний круг он сделал совсем близко к ней, сложив руки за спиной и, казалось, задумчиво глядя на облака.

Наконец, он присоединился к прокурору. Сев напротив, некоторое время Павел, недобро прищурившись, хмуро смотрел на него.

– Скажи, прокурор, зачем? – начал он, наконец.

– Зачем что? – озадачился тот.

– Зачем ты нас предал?

Глаза Петра Викторовича округлились, а брови нахмурились, но взгляд не оторвался от полковника ни на секунду.

– Что? Я? Вы это серьезно?

– Не надо юлить – все доказательства указывают на тебя, – жестким тоном оборвал его Павел. – Просто ответь – зачем?

Прокурор смотрел на него ошарашено, с долей негодования, даже обиды. Гронин впился в него жёстким, внимательным взглядом и ждал. Если бы прокурор знал своего собеседника чуть лучше, то знал бы и то, что тот не действует с предателями так мягко.

– Я никого не предавал, – голос прокурора дрожал, но совсем немножко, скорее от негодования. – И я бы хотел услышать ваши доказательства. Хочу знать, на основании чего вы бросаете мне такое серьезное обвинение?

Сам факт, что Гронин даёт ему возможность так высказаться и не перебивает, уже говорил о том, что Павел устроил примитивнейшую мини-проверку, но прокурор, воспринимавший всё иначе, пока не разгадал этого.

– Ты пришёл в СВБ посреди ночи. Охранник знал тебя и знал, что у тебя есть полномочия отдавать приказы, поэтому тревоги не поднял. Ты потребовал открыть камеру, якобы для беседы с арестованным, и когда охранник отвернулся – перерезал ему горло, а затем и самому Бойко.

– Поверить не могу, что слышу такое от вас, – с обидой сказал Пётр Викторович. – И это ещё не доказательства, а просто предположение. Подобное и я могу предъявить.

Павел улыбнулся. Ему не хотелось сильнее давить на немолодого уже прокурора, а то как бы ещё человека до инфаркта не довести, но и вывести его из зоны комфорта тоже было полезно. По крайней мере, Павел увидел некоторые реакции.

– Это просто ленивая проверка, ты же сразу понял, да?

– Вообще-то нет, – шумно выдохнул прокурор и нервно отвернулся.

Гронин покачал головой, а затем улыбка с его лица исчезла.

– Но версия моя именно такая. Пока что. Если бы тело охранника осталось на месте, то возможно, я был бы уверен, а пока будем считать это гипотезой. Единственное, что меня смущает – слишком всё примитивно, просто, без попыток замести следы и усложнить задачу следователю. Бойко просто убили. Разумеется, потому что боялись того, что он может сказать. Боялись дать следствию зацепки. Кто это мог быть, Пётр Викторович? Сделай это ты – я бы, наверное, даже не поверил, пока не увидел бы чётких доказательств или не услышал твоего признания. Ты бы точно не допустил такой халатности, правда?

– Не допустил бы, – прерывисто вздохнул Пётр Викторович, глядя на столешницу.

После только что пережитого стресса его ещё немного трясло.

– Тогда кто это был? – разделяя каждое слово, задал вопрос Павел. – Кто был столь неопытен или настолько панически напуган?