Вячеслав Бец - Мечты марионеток

Отчаяние, сожаление и бессилие, казалось, поглотили Андрея целиком. Он хотел бы помочь товарищу, разделить его страдания, но не мог этого сделать. Оставалось лишь жалеть его. Сил бороться больше не было, но Андрей, как утопающий, хватался за соломинку, искал резервы, взывал к высшим силам, надеялся на провидение, но не хотел сдаться.

Он удивлялся сам себе, поражался, что животный ужас, который охватил его при мыслях о зверствах, которые с ним может учинить этот душегуб в камуфляже, до сих пор не затуманил его разум, не сбил его с мысли, что его единственный шанс выжить – гнуть свою линию до конца и любым способом заставить их связаться с Грониным. Из последних сил он собрал остатки своей воли в кулак. Что бы там ни сказал Толя или Игорь, что бы с ними не произошло – чтобы отомстить за них, Андрей должен стоять на своём до последнего слова.

– Вы пытали его, – выдавил он, наконец. – Вынудили говорить то, что вы хотели услышать. Я уверен, что правда, которую он говорил – а он говорил то же, что и я, оказалась вам не по вкусу, и поэтому вы его пытали…

– Пытали? – вскинул брови майор. – Это была ерунда. Пытать я буду вас сейчас.

Сказав это, он размахнулся и с силой вонзил нож в бедро пленника почти по самую рукоять. Не имеющий возможности кричать, пленник лишь приглушённо мычал, и было хорошо слышно, как он навзрыд плачет от боли.

– Нет!!! Что вы делаете? За что!? – закричал Андрей, дернувшись от неожиданности.

Но майор не остановился. Вырвав нож из раны, разбрызгивая кровь, он обошёл сидящего на стуле пленника и вонзил нож в то же место на другой ноге. Пленник замычал ещё громче, он рвался в своих путах, пытался что-то сказать, но слов было не разобрать. Андрею казалось, что это были мольбы о пощаде.

– Хватит! – из глаз Романова брызнули слёзы. – Мне нечего больше добавить! Я же всё рассказал! Просто свяжитесь с моим командованием!

Он заплакал навзрыд, созерцая мучения товарища. Не имея возможности помочь, и понимая безвыходность ситуации, он ломал руки от бессилия. Внезапно он вспомнил, что не связан, и когда майор в очередной раз вынул нож из раны, Андрей поднялся и бросился на него. Тот точным несильным ударом в солнечное сплетение легко остановил слабый порыв парня. Романов, задыхаясь, свалился на пол. Дрожащие от дикой боли, туго забинтованные в кровавые бинты ноги пленника, оказались рядом с его лицом. Они были странными, подозрительно короткими… Андрей не сразу понял, что под бинтами не было ни единого пальца…

Майор наклонился к хрипящему Андрею.

– Его мучения можно остановить. И твои тоже, – напомнил он, немного повысив голос, чтобы перекричать стоны пленника. – Расскажи мне правду.

– Я рассказал всё, – всхлипывая и с трудом дыша, ответил Андрей, не отрывая широко раскрытых глаз от ног пленника. – Чего ещё… ты от меня… хочешь… живодер?

Майор лишь пожал плечами. Слова Андрея ничего для него не значили.

– Как хочешь. Ты всё равно сломаешься.

Он ногой перевернул бессильного Андрея на спину, а затем сильным ударом вонзил нож в горло пленнику, сидящему на стуле. Тот коротко вскрикнул и его мычание быстро превратилось в приглушённый хрип, а затем в клекот. Кровь текла под мешком, струйкой стекала по форме на пол и медленно увеличивающейся лужицей ползла к застывшему от ужаса Андрею, стеклянными глазами смотревшему на жестокую смерть своего друга. Майор стоял рядом и смотрел на обоих с таким безразличием, будто они оба давно уже были мертвы.

Майор лгал. Ни Толика, ни Игоря им поймать не удалось. Парням повезло – они спаслись благодаря Максиму, бездомному мальчишке, к которому оба они поначалу отнеслись с непониманием и даже брезгливостью. И пока Андрей приходил в себя в застенках КГБ «Нового порядка», они что было сил мчались к своему отряду.

Максим провел своих новых друзей тем же самым ходом, который использовал связной Посредника, и о котором знали считанные единицы в городе. Мальчик хитрил, когда говорил, что боялся следить за связным – тот был слишком интересным субъектом среди серой массы жителей «гостевого квартала» Иваново, чтобы не заинтересовать от природы любознательного Максима. Разумеется, он боялся обещанной связным кары, но любопытство было сильнее. Кто проделал ход – сам связной, или кто-то до него, было неизвестно, но этот же человек и обезвредил мины за валом. Максим ничего не знал ни о минах, ни о том, что они обезврежены, потому путь через коротенькое минное поле был полнейшей импровизацией и каждое мгновение Игорь с Толей ожидали взрыва. Преодолев минное поле, Черенко перекрестился и поблагодарил бога, потому что по его мнению только какие-то высшие силы могли помочь им целыми выползти ночью из заминированных зарослей кустарника. Знал бы он, что мин там нет…

Оказавшись на дороге, Игорь бросился было бежать, но Толик осадил его, предположив, что за ними могут выслать погоню, и предложил пробираться через лес. На этом его здравые идеи закончились: он переключился на мысли об Андрее, начал думать о том, как его освободить и что парня ждет в плену. Он настолько завис в этом, что понемногу начал впадать в панику и в дальнейшем это аукнулось. Всё доходило вплоть до того, что Толя на ходу придумывал, как организует штурм города и отобьёт Андрея. Игорь тоже понемногу выходил из своего приподнятого состояния и всё больше впадал в то отчаяние, которое наблюдалась у него после пленения Андрея.

Самым здравомыслящим среди троицы оставался бездомный мальчик с тяжелой судьбой. Именно он услышал рокот двигателей и заметил свет фар погони или ещё кого, и обратил на них внимание остальных. Кто бы это ни был – они не могли заметить их с дороги, но все равно беглецы на всякий случай затаились, пока шум машин не стих в ночи.

Добравшись до отряда, они настолько выдохлись, что буквально повалились с ног. В психологическом плане Игорь все больше сдувался, да и Толик, казалось, тоже. Усевшись у дерева, он сбивчиво пересказал произошедшие события.

Новость о пленении командира подействовала на отряд, как разорвавшаяся рядом бомба – ошарашенные и подавленные, люди молча выслушали Толика, переводя взгляд то на потухшего Игоря, то снова на измождённого Толю, через силу заставляющего себя продолжать рассказ. Самообладание сохраняли только Алексей, да вечно невозмутимый Воробьев. Даже Руми заметно нервничала, только никто сейчас не обращал внимания на Руми. Впрочем, как и всегда.

Корнеев, не перебивая, выслушал Толю, но не стал ничего предлагать, сославшись на то, что в любом случае ночью в Иваново точно не попасть, к тому же их форма там слишком хорошо известна, поэтому лучше дождаться утра и тогда уже решать, что делать. Последовавшее напряжённое молчание было то ли одобрением его предложения, то ли признаком полного морального бессилия, но вскоре люди заново начали устраиваться на отдых.