Вячеслав Бец - Мечты марионеток

Однако немногие смогли заснуть, до утра ворочаясь и пытаясь представить, как события будут развиваться дальше. Так получилось, что всё, что они делали, зависело от Андрея. Конечно, все знали, какие перед группой стоят задачи, но никто особо не задумывался, как их решать – для этого существовал командир. К тому же, у большинства не было такой сильной личной мотивации, как у Романова, который всему задавал вектор. Люди прекрасно понимали, что выполняют важные задачи, что приносят большую пользу своей организации, но в силу разных причин не готовы были рыть землю так, как это делал Андрей, и ограничивались лишь выполнением приказов. Теперь же кто-то должен был взять на себя инициативу и ответственность за жизни остальных, но желающих оказалось немного. Но главное – похоже, что никто, кроме Алексея теперь не знал как действовать дальше.

Толик же воспринял потерю Андрея, как гибель собственного сына и переживал от этого особенно сильно. Не сомкнув за ночь глаз, он вновь впадал то в панику, то в депрессию и в таком состоянии, разумеется, не мог родить ни одной разумной мысли.

Как только небо начало сереть, Толя поднял всех и устроил совещание. Хороших, толковых идей никто, разумеется, не озвучил, поскольку мало кто представлял себе как можно проникнуть в чужой, хорошо охраняемый город, найти там пленника и вывести его оттуда. Один только Толя предлагал безумные идеи про штурм или захват заложников.

– Там целая армия. Города «Нового порядка» – это города-крепости, – напомнил ему Корнеев. – Туда не получится вломиться, размахивая оружием и паля во все стороны.

– А что предлагаешь? Оставить его там? – тут же вскинулся Толик.

– Предлагаю не пороть горячку и подождать – пусть страсти немного улягутся, – спокойно предложил Лёша. – Сейчас там наверняка ищут вас и переворачивают вверх дном весь гостевой квартал. Так что мы не можем ему помочь. Никак. И с этим придётся смириться.

– Вертел я тебя и твои предложения! Не будем мы ни с чем мириться! – вскричал Толик. – Мы своих не бросаем! Я не знаю откуда ты и что в жизни делал, но не думал, что ты такое говно!

Наступила пауза, по мере продолжения которой напряжение среди членов отряда возрастало в геометрической прогрессии. Хоть до стычек никогда не доходило, но все подсознательно понимали, что при всей своей силище с Корнеевым Толе не справиться, и обманчивая тщедушность последнего по сравнению с Толей уже никого тут не вводила в заблуждение. Так же большинство ожидало от Корнеева каких-то действий в ответ на это оскорбление. Кирилл даже поднялся и подошел поближе к отцу, намереваясь то ли помочь ему в драке с Лешей, то ли желая удержать его от этой драки.

Но Алексей повел себя иначе. Да, он бросил на Черенко недобрый взгляд, что было редкостью – после Воробьева Корнеев занимал второе место в отряде по скудности выражения своих эмоций, но драку не устроил. Он поднялся, бросил короткое: «Я все сказал», и отошёл к замаскированной в кустах машине, бросив оттуда: «Дайте подумать».

Его автомат стоял у правого переднего колеса, а винтовку он достал из салона и перенес на капот, затем принялся осматривать затвор.

– Едрена вошь, – не стерпел его спокойствия Толик, – Андрей не просто командир – он наш друг, и мы должны освободить его. И вообще – ты мог бы пойти с ним вместо меня. Ты там бывал, знаешь их порядки и мог знать, к чему все идет! Но вместо этого ты сидел тут, как заяц в норе!

– По-твоему, я – Нострадамус? – съязвил Корнеев, не глядя на Черенко. – Что бы я сделал? Напугал бы его страшными сказками? Или привязал к батарее?

Нахмуренный Толя заскрипел зубами и поднялся, глядя на Лёшу. Тот, по-прежнему занимался своим оружием, не обращая на него внимания. Взвинченного Черенко ещё больше раздражало такое поведение Корнеева и тогда в голову ему пришло то, чего делать не стоило.

Толя в несколько быстрых прыжков подскочил к игнорировавшему его Алексею, на ходу выхватив пистолет, и приставил его к затылку Корнеева. Алексей, не оборачиваясь, медленно положил винтовку на капот и опустил руки.

Всё это было настолько неожиданным, что большинство так и остались сидеть на своих местах, не веря в происходящее. Первым опомнился Воробьев.

– Толя, опусти пистолет! – потребовал он.

– Не буду я доверять человеку, который срать хотел на нашего командира. Он так же срать хотел и на нас! – прорычал Черенко.

– Толя, успокойся и убери оружие! – на помощь Сергею пришёл Сева. – То, что ты делаешь, Андрею не поможет.

Алексей продолжал спокойно стоять. Он смотрел то на Кирилла, подошедшего и с испуганным лицом стоявшего напротив, то на нахмуренного Севу, зашедшего сбоку и укоризненно смотрящего на Толю. Затем он сделал то, что называется «мастер-класс».

Резко наклонив голову немного влево, он слегка присел и, быстро обернувшись, левой рукой ударил по вытянутой руке Толика. Рука с пистолетом качнулась вправо, опешивший от такой неожиданности Толя не сразу понял, что происходит, а Алексей, пользуясь растерянностью противника, перехватил и заломил кисть руки с пистолетом, нырнув под нею, отнял оружие, а потом, высвободив руку противника из захвата, рывком развернул Толика лицом к себе, и прямым ударом врезал ему в подбородок. Прежде, чем Толя успел упасть на землю, Алексей уже вынул из пистолета магазин, передёрнул затвор, с лёгким звоном отправляя выскочивший патрон в свободный полёт, и отбросил пистолет вместе с магазином в разные стороны. Его лицо было всё так же спокойно, будто вовсе не ему только что угрожала смертельная опасность.

Такой самоконтроль не мог не впечатлять. Всё произошло так быстро, что не все до конца поняли, как это случилось, даже сам Черенко. Зато ни у кого больше не возникало желания спорить с Лешей или как-то иначе пытаться доказывать ему свою правоту.

Майор Каржин сидел на широкой лавке у большой лакированной двери в огромном холле с гранитным полом. Стены холла были аккуратно выкрашены, плинтусы вымыты, на окнах висели красивые шторы, а сами окна были чистыми и опрятными. Это было бывшее здание мэрии, которое и после эпидемии продолжало выполнять ту же функцию. В одном крыле здания находился офис местной службы КГБ, в другом – кабинеты городских начальников: Олега Рабиновича, который был главным, но о-чень редко появлялся на своем рабочем месте, и его заместителя, а по большому счету реального управляющего городом – Андрея Николаевича Миллера. Именно последнего ожидал майор.

Наконец, дверь открылась и из неё показалась симпатичная молодая девушка по имени Настя, которую гость хорошо знал – это была секретарь Миллера. Опытный глаз следователя сразу отметил, что выглядит она немного помято, и ехидно улыбнулся. Он и сам был не прочь отодрать эту худенькую брюнетку с шикарной задницей и сиськами, да вот только по-доброму она не соглашалась. Что ж, нужно проявить терпение. Он доберется до неё потом, когда Миллеру она наскучит и он выбросит её, как Светку.