Вячеслав Бец - Расплата

– Тц… Ну и нафига… – с раздражением бросил он и сразу ушёл за дом.

Таня, тоже увидевшая Сергея, проводила его тоскливым взглядом, даже не заметив, что её пытался приобнять Косарь, которого бесцеремонно отодвинул в сторону Толя. Косарь хотел что-то сказать, но свирепое выражение лица Черенко заставило его передумать. Вряд ли наёмник испугался. Скорее всего, просто не хотел устраивать конфликт, либо понимал, что неправ.

Кто бы ни придумал привезти Таню – Толя или Бодяга, а Романов не сомневался, что это кто-то из них – Андрею такая самодеятельность не понравилась, но, подумав, он решил ничего им не говорить. Если он сам подаёт плохой пример, то чего же он хочет от своих людей? К тому же, в данном случае никто не мог пострадать, в отличие от авантюр, которые раз за разом устраивал сам Андрей. Одна из этих «авантюр» как раз прикоснулась к его руке. От этого нежного прикосновения Романов ощутил приятную дрожь в теле.

Аня, вероятно, хотела обратиться к нему или что-то спросить, но не успела, потому что к ним уже быстрым шагом приближались Косарь и Кот.

– Крутая у вас банда, командир. Я ещё ни у кого таких казарм не видел, – кивком указав на дом, заявил Косарь.

– Да, мы такие. Только придётся там немного прибраться. Говорят, в нём давно никто не жил.

– Гигиена – враг спецназа, – уверенно заявил Косарь и покачал головой, намекая, что заниматься уборкой ему совсем не хочется.

– О!

Это воскликнул Кот и принялся шарить по карманам. Что он там искал и что означал его возглас никто так и не понял.

– Может, и враг, но заняться уборкой точно придётся, – ответил Косарю Андрей и все вместе они двинулись к дому.

Дом пустовал уже длительное время. За его наружным состоянием приглядывал старичок-привратник, который и выдал «анархистам» всю необходимую для уборки и мелкого ремонта утварь. Но внутри он явно никогда не прибирался, о чём свидетельствовал толстый слой пыли, покрывшей всю мебель в комнатах, и не только её. Вскоре дело закипело и «анархисты» быстро привели дом в порядок. Это было не столько необходимостью, сколько требованием полковника, а возможно даже, что частью обещанного наказания.

Когда-то на крыше дома были смонтированы солнечные батареи, но их давно демонтировали, а вместо них в пристройке у дома поставили слабенький генератор, для которого, впрочем, не было топлива. Пришлось Бодяге слить немного из бака одной из машин, но после запуска генератора свет в доме не появился.

Не успел Бодяга расстроиться, как дядя Ваня, которого большинство называли просто «Дед», вызвался разобраться в чём проблема. С помощью привратника он нашёл в чулане тонкий моток синей изоленты и сомнительного вида инструменты, а затем взялся решать с проблему. На это у него ушло почти три часа, за которые весь остальной отряд как раз закончил убираться в доме.

– Дед, признавайся уже, что ты профан в электрике и просто хотел свинтить с уборки, – подначивал его Косарь, наблюдая, как тот возится с люстрой в гостиной.

В люстре что-то перегорело, причём очень давно, и Ивану пришлось разобрать её почти полностью, чтобы выяснить причину, из-за чего многие провода теперь сверкали синей изолентой. На фоне добротно обставленной гостиной всё это выглядело, как седло на корове, и провоцировало шутки.

– Шо вы ржёте, свинюки? – негодовал Иван. – Я ж вам свет сделал. Сейчас посмотрите, какой я мастер.

Он подошёл к давным-давно разбитому пулей выключателю и соединил два проводка. Люстра вспыхнула и почти тут же погасла.

– Э-э… – протянул Шелковский, а Черенко выругался.

– Дед, у тебя что, по принципу: если руки золотые, то похрен откуда они растут? – улыбаясь, спросил Косарь.

Украинец что-то пробурчал в ответ, разъединил проводки и, ворча, снова полез к люстре. Черенко, заявив, что вертел он и люстру, и свет, ушёл из гостиной в поисках Бодяги, а Косарь проводил его жадным взглядом: ему было известно, что кроме Тани Бодяга прихватил из «Убежища» и несколько литров самогона. Андрей вроде бы пока ничего не знал, поэтому все, кто был в курсе этой стратегической тайны, усиленно делали вид, что ничего такого нет. Особенно старался Толя Черенко, который порой уже не мог идти прямо.

– А я ведь когда-то был священником, представляешь? – внезапно сообщил Иван, мотая остатки изоленты.

– Серьёзно? Да ну? – Косарь с трудом мог поверить в слова украинца.

– Да. Спасал человеческие души, – задумчиво сказал Иван и после короткой паузы так же задумчиво продолжил. – И эти души тогда казались мне куда интереснее, чем сейчас, когда я с помощью автомата отправляю их в ад.

– А ты философ, дед, – шутливо заявил Косарь и через секунду в том же тоне добавил. – Но лучше бы был электриком.

Украинец фыркнул и выдал какое-то непонятное ругательство на украинском. По крайней мере Косарю показалось, что это было ругательство. Затем Иван снова слез с табуретки и вернулся к проводкам выключателя. На этот раз лампочки на люстре засветились. Не все, конечно, но многие.

Рядом с домом, кроме сарайчика, в котором хранились дрова и садовые инструменты, была построена большая сауна. Вероятно, она стояла здесь ещё до эпидемии, но по сравнению с остальными постройками выглядела почему-то новее. Возможно, потому что бывший хозяин любил париться и следил за сауной даже больше, чем за самим домом. А, может, сам старик-привратник иногда пользовался ею и потому старался поддерживать постройку в надлежащем состоянии.

Коротко посовещавшись, отряд решил собраться именно в сауне, благо комната для отдыха в ней позволяла вместить всех. На столе появилась посуда, нехитрая еда и та самая стратегическая трёхлитровая банка, при виде которой Андрей состроил осуждающую мину и принялся бурчать, но под давлением «общественности» вынужден был уступить. Причём за алкоголь выступили даже Катя и Руми, чего раньше за ними не замечалось. Выпив по три рюмки, обе, прихватив Таню и на прощание одарив Аню ядовитыми взглядами, первыми пошли в парилку.

– Вы куда? Там же ещё не нагрелось… – Бодяга попытался их остановить, но его проигнорировали.

Аню их поведение, может, и зацепило, но она не подала виду. Она уже немного привыкла к своему положению, смирилась с осторожностью и недоверием по отношению к себе мужчин, и с неприязнью женкой части отряда. Да, это было неприятно, даже больно, но всё равно гораздо лучше, чем раз за разом встречаться с Третьяковым. Всё равно дело хоть и медленно, но понемногу налаживалось. Сейчас она уже могла иногда даже вставить несколько слов в общий разговор, а порой позволяла себе и воинственные взгляды в сторону женщин, если те чересчур наглели. Тех мужчин, кто замечал это молчаливое противостояние, оно очень забавляло.