Алексей Губарев - Ученик [фрагмент]

Услышав в ответ лишь тишину, старый жрец медленно, не делая резких движений, сел. Ступни погрузились в мягкий, ещё не остывший от тепла зверька коврик. Нацепив свои потёртые тапки, старик медленно двинулся из спальной комнаты, на ходу протянул руку к счетам и перебросил один черный камешек. До белого оставалось ещё целых три дня, которые Георгий планировал провести с пользой.

Добравшись до выхода, он схватил первый попавшийся мешок и потихоньку, не торопясь, поволок его в комнату, выполняющую роль трапезной. Здесь же, в комнате для приготовления и приема пищи, он наконец-то смог умыться. Маленький родничок, пробивающийся в высоко расположенной каменной чаше, по узкому желобу сбегал в такую же каменную ёмкость, всегда наполненную до краев живительной влагой. Излишки воды убегали по ещё одному желобу в стену, бесследно пропадая в ней.

Умывшись ледяной водой и напившись до ломоты в потерявших большинство зубов дёснах, старый жрец наконец-то решил посмотреть, что в мешке.

- Так, что тут у нас, - приговаривал он, распуская завязки из суровой веревки. Развязав горловину, запустил руку внутрь и ухватив ей содержимое, вытащил наружу. - От, как удачно! Сейчас и отвар сделаем, самое то после долгой голодовки.

Мешок, наполненный сушёными фруктами вновь заскользил по полу вслед за стариком, направившимся к кухонной плите. Георгий сноровисто схватил медный чайник, висящий на вбитом в стену металлическом штыре, забросил в него несколько горстей сухофруктов и поставил на каменную плиту. Едва дно чайника коснулось гладкой поверхности, сработал нагревательный артефакт, а старик, зачерпнув пол ковша воды, вылил его в посудину. Следом добавил ещё пол ковшика и, накрыв чайник крышкой, направился за вторым мешком.

В этот раз Георгий сразу распустил завязки и ознакомился с содержимым. Оказавшиеся внутри сухари ещё больше подняли настроение, как и пробудили зверский аппетит. Уже отвыкший от пищи желудок внезапно напомнил о себе резкой, сосущей болью. Отправив один небольшой сухарь в рот и принявшись рассасывать его, старик поволок припасы на кухню, наслаждаясь уже подзабытым вкусом. Поставив мешок у дубового стола, жрец пошел за следующим. На четвертом, в котором обнаружились специи, старик решил отдохнуть, к тому же для этого появился повод. Налив приготовленного отвара в большую медную кружку, он уселся за стол. Насыпав на него пару горстей сухарей, принялся по очереди размачивать их в кружке и, вылавливая деревянной ложкой, обжигаясь, отправлять их в рот.

Насыщение пришло быстро, но Георгий насильно заставил себя выпить остывший отвар, а затем ещё и разжевать деснами несколько кусочков разваренных фруктов. После столь обильного приема пищи резко захотелось спать, но жрец, пересилив потребности организма, продолжил работу. Лишь когда стал спотыкаться на ровном месте, он прекратил перетаскивать припасы. Заставив себя выпить ещё одну кружку уже холодного отвара, Георгий направился в спальню. Укладываясь в постель, про себя подумал - завтра надо будет устроить стирку, очищающие заклинания уже не справляются. С такими мыслями и уснул.

Разбудил жреца питомец. Взобравшись на спящего, он тихонько поскуливал, а затем начал подвывать. Старик сквозь сон сначала пытался отмахиваться, но зверёк был настойчив и все же разбудил хозяина.

- Ты чего шумишь, словно голодная фшига? Ну-ка умолкни! дай с мыслями собраться, а уж потом и расскажешь, чего хотел, - Георгий протёр глаза и осмотрелся. Сквозь отверстия в потолке виднелось ночное небо с редкими звёздами, - Исчадие, ты предлагаешь мне ночью прогуляться по пустоши?

- Р-ряу! - подтвердил зверёк и шустро метнулся к выходу из комнаты, застыв в ожидании у порога.

- Хех, - Георгий, покряхтывая, поднялся на ноги, обул потёртые, но крепкие сандалии и пошаркал к выходу. Взяв стоявший у стены посох, он строго произнес, - только имей ввиду, тебе придется поделится силой!

Исчадие сердито пискнул, но всё же скользнул к человеку и замер, дожидаясь неприятной процедуры. Злой на питомца, который не может толком объяснить причину ночной побудки, старый жрец не скупясь зачерпнул жизненной энергии, называемой среди магов маной. Лишь когда зверёк обиженно пискнул, Георгий разорвал поток, устыдившись своего поступка.

- Ты это, извини, - пробурчал он себе под нос и добавил уже громче, - давай, показывай дорогу, пока у меня силы есть!

Часть 2

Ещё месяц назад Георгий не пошел бы в пустошь ночью, даже если бы его погнали угрозами. Но сегодня он почему-то не боялся погибнуть, да и воспринимал происходящее больше как сон. Уж больно непривычно вел себя питомец, явно куда-то торопивший хозяина. Едва они вышли за ворота и выбрались из окружающих разрушенный храм скальных обломков, как Исчадие рванул по прямой, то и дело возвращаясь назад и с такой тревогой глядя в глаза Георгию, что тому невольно приходилось поторапливаться.

- Что ж ты нашел такое, что так спешишь, - выругался старый жрец, когда поднимались на возвышенность. Но, стоило перевалить через край, как все вопросы отпали сами собой. Картина, открывшаяся глазам старика, была наполнена жутью. В свете Луны, на довольно большом плато, в хаотичном беспорядке лежали изуродованные, местами разорванные на части тела разумных. Лохмотья одежды необычного покроя и расцветки выдавали в погибших чужаков, о которых Георгий слышал от караванщика.

А посреди плато, возвышаясь над разорванными телами, лежала туша изменённой твари. Даже жрец, проживший долгую, насыщенную жизнь в пустошах, ниразу не встречал столь крупной твари. Гигант ещё дышал, но жизшнь капля за каплей покидала его израненное тело. Старик обратился к дару, чтобы оценить степень возможной угрозы от умирающего монстра, но в этот момент вновь затявкал Исчадие. Зверёк привел хозяина явно не за сбором трофеев, а совсем по другой причине. И в данный момент эта причина тяжело, с хрипами и бульканьем, но все же дышала. Сейчас, перейдя на магическое зрение, Георгий увидел искру жизни, ещё не покинувшую человека. А вместе с искрой он увидел то, что в корне изменило отношение старого жреца к окружающему.

- Как ты его нашёл, дружище? - Опустившись перед раненым на колени, старик скрипнул зубами от боли в спине, но быстро переборов её, провел ладонью над пострадавшим. Золотистое свечение магии жизни, сопровождающее руку, медленно затянуло рваную рану на груди и плече раненого. Его прирывистое, едва слышимое дыхание постепенно выравнивалось, стало более глубоким, свойственным скорее больному человеку, чем находящемуся присмерти.

Георгий, откинувшись на спину, смотрел в ночное небо и улыбался. Воистину, пути Создателя неисповедимы. Жрец, уже отчаявшийся, в предчувствии скорой смерти, получил не только отсрочку, но и возможность продлить свое существование в этом погибающем мире.