Юрий Тепляков - Поток – 2 [СИ]

— А еще, — добавила Алина, — если Андрей не приедет, то давай вечером возьмем лошадей и поездим вокруг, так мы больше сможем посмотреть.

— И вот еще! — добавила девочка, — Ты сделаешь метки на деревьях, как ты метил вчера, согласен?

— Согласен, ты все правильно сказала.

А почему бы и нет, надо расширять место проведения эксперимента, вдруг это будет работать.

Коз увидели недалеко, на чужих огородах. Все заросло травой так, что им далеко ходить не надо. Попросил Алину подождать в машине, но она отказалась. Сообщила, что подождет меня у сарая.

Стрелял из пистолета. Сделал один выстрел в голову, в районе уха, и коза затихла на веки. Отмучилась, бедняжка. Видно, как животному было тяжело.

Сходили с Алиной в пустой хозяйский дом, побродили в пустых комнатах. Стало грустно мне, и девочке тоже. Обстановка в доме напоминает об ушедшем времени из другой жизни. Быстро сдернул штору из окна в зале и повел девочку на улицу.

Алина не стала ждать меня у сарая, а пошла помогать. Вместе уложили козу на штору, завернули конвертом, после чего я взял за узел и довольно легко отнес тушу к машине. Хорошо, что в багажнике джипа лежит резиновый коврик с краями в виде корыта, иначе бы все испачкал.

Через десять минут мы медленно катили по улице села в сторону нашей усадьбы. Вглядывались, слушали все звуки. Когда проезжали через центр, притормозили у магазина. Стали слушать. Думали, собаки опять выскочат.

Пять минут прошло, собаки не появились. Не думаю, что они испугались. Это их территория. Скорее всего, они сейчас чем-то заняты в другом месте, далеко отсюда.

Велел Алине подождать в машине, вышел, и пометил оба угла, с двух сторон от входа в продуктовый магазин. Пусть будет. Может обнюхают и зауважают, признают наше право здесь бывать.

По идее, обнаружив метку, собаки должны поставить свою рядом. Будем смотреть.

Но если, осмотрев рану, бабушка сможет сказать, что это зубы собаки, а не волка, будем валить всех в селе. Устроим облаву, можно даже на лошадях попробовать. Но для этого надо узнать, как лошади будут реагировать на выстрелы. Как-то их ведь приучают к звуку выстрелов… Тоже пусть изучат этот вопрос с братом.

— Алина, как думаешь, лошади будут реагировать на выстрелы из оружия?

— Ты читаешь мои мысли, дядя Олег! И я об этом думаю сейчас. Точно не знаю, но можно попробовать приучить…

Точно, девчонка необычная! Такое впечатление, что ей сорок пять лет, а не десять… Развита физически великолепно, хотя выглядит пока, как гадкий утенок, или подросток. А бабуля отмечает ее способность, как это она говорит — «воспринимать тонкие энергии окружающего мира»!

— Бабушка Аня! Вот, посмотри на рану, что о ней скажешь? — не снимая груз с джипа, развернул сверток с животным и предложил осмотреть.

— Так — так…, чьи-то зубы здесь поработали, это, без сомнения. Но чьи — точно тебе не скажу… — Бабушка не побрезговала и запустила свои пальцы гулять по ране, сдвигая шерсть.

Потом вытерла пальцы краем шторы, в которую коза завернута.

— Рваная рана, сделана клыками. Рана глубокая, но собака или волк, непонятно. Но зверь из крупных.

— Спасибо и на этом. Поеду на разделку, на полянку у стрельбища.

Козу поехал разделывать сам. Алина очень хотела помогать, но мы отправили ее заниматься уроками. Кроме этого, хочется все операции попробовать самому, без помощи со стороны. Взял на полках в гараже новенькую цветную клеенку, которую привезли из магазина, ножи, молоток, пятилитровую бутыль с чистой водой, пластиковые тазы, и отправился в намеченное место. На чем рубить и резать — есть на месте. Это два широких и низких пенька, что находятся на краю поляны. Недалеко наш мусорный полигон, там выброшу остатки.

Все трудно делать в первый раз. Подготовил все, как к торжественному ритуалу. Расстелил клеенку, в центре нее установил один из пеньков. Приготовил три ножа: один с прямым лезвием, второй — с изогнутым, третий — с толстым, им буду рубить с помощью молотка.

Кстати, в странах востока забой барана, козы — это ритуал, который выполняют мужчины.

Сначала беру прямой нож и отделяю голову. Приходится пилить, чтобы отделить у шейных позвонков. Но справляюсь.

Теперь приподнять, чтобы стекла кровь. Поднимаю тушу за задние ноги, держу… Крови нет. Ничего не вытекает. Ну и ладно.

Но это еще не туша, как считают мясники. А туша — это тело без шкуры, без конечностей и головы. Так что, поехали дальше!

Пробую уложить козу на спину, чтобы снимать шкуру. Более — менее получилось. Делаю разрезы по животу, по внутренней поверхности ног. Да! Надо было сразу отделить ноги. Исправляю ошибку.

Дальше, вроде как нужно подвесить животное, тушей еще не могу назвать, пока не отделил шкуру. Но Тигран не подвешивал, и я не буду. Возможно, так технологично, но это важно, когда целый день разделываешь, по двадцать и более штук…

Шкуру снимаю не очень аккуратно, подрезая где надо изогнутым ножом разные сухожилия и связки. И вот, она осталась только на спине. Бесцеремонно поворачиваю козу на бок и снимаю шкуру окончательно. Все! Шкура мне не нужна, поедет на свалку вместе с остальными потрохами.

Пора двигаться дальше! Беру опять прямой нож и вспарываю живот. Аккуратно, стараясь не повредить кишки и другие органы. Помню, что начинать вытаскивать внутренности надо от заднего прохода, что и делаю, начиная с прямой кишки, и постепенно двигаясь к голове. Точнее — к шее. Далее пошел пищевод, легкие и сердце. Больше всего пришлось повозиться с желчным пузырем, действовать надо очень осторожно…

Отделять его от печени не стал, выкинул все, кроме сердца, в широкое пластиковое строительное ведро, которое тоже взял.

Тут налетели две крупные мухи и стали назойливо кружиться и садиться то туда, то сюда. Не зеленые, как на помойке, а черные. Очень назойливые. Пришлось отвлечься от дела и убить обоих.

Дальше пошло легче. Я не знаю хорошо правила разделки на части, а действую по памяти, исходя из опыта, что приобрел при работе с Тиграном. Отделяю заднюю часть, сделав глубокий надрез ниже последнего ребра, а позвоночник перерубаю, использовав молоток и большой нож. Внутренний жир не срезаю, пусть это делает бабушка.

Отделяю шейную часть, не разделяя ее на куски, а среднюю часть и ноги разрубаю на две половины по позвоночнику. С этим приходится попотеть. Все! В результате у меня получились пять частей: шея, средняя и нижняя части пополам. Сердце шестое, про него забыл. Отдам его Алине. Остается аккуратно уложить все, бабушка дала новые полиэтиленовые пакеты, обмыть водой из бутыли инструмент, клеенку, чурбак — он же пенек, и отнести остатки на свалку. Пока мухи не налетели.

Так что, как говорят: «глаза боятся, а руки делают». А еще говорят — «не боги горшки обжигают». Мясо в кульках — в машину, инструменты тоже, а остатки — на свалку. Лучше схожу пешком, здесь недалеко.