Джон Марсден - Смерть ночи

– Боже, мне иногда хочется, чтобы мы оказались в плену, как все остальные, – покачала головой я. – Но почему именно нам приходится всё это делать? Я не знаю, на что способна, и не узнаю, пока не окажусь в конкретной ситуации. Но думаю, что смогла бы застрелить одного из них.

– Отлично, – кивнул Гомер. – Ли?

– Я никого не подведу, – ответил тот.

– Что это значит?! – Робин начала выходить из себя. – Получается, что любой из нас, кто не хочет убивать, подводит остальных? Будь реалистом, Ли! Иногда для того, чтобы не сделать чего-то, нужно больше храбрости, чем для того, чтобы сделать.

Ли промолчал, просто снова задумался, не обращая внимания на то, что я поглаживаю его бедро. Гомер наблюдал за ним с минуту, потом вздохнул и повернулся к Фай:

– А ты, Фай?

– Сделаю всё, что смогу, – ответила она. – Даже если придётся уничтожить наш дом. Но, если честно, не вижу необходимости. В нашем доме поселили просто рядовых. Ни одной важной персоны там, похоже, нет.

– А ты сможешь в кого-нибудь выстрелить? – спросил Гомер.

– Нет. Ты же знаешь, я ни разу в жизни ни из чего не стреляла. Я уже умею заряжать и так далее, но стрелять не хочу.

– Ладно, хорошо, – кивнул Гомер. – Но сумеешь ли ты столкнуть кого-то с крыши, или зарезать, или, например, бросить в ванну электронагреватель, чтобы кого-то убило током?

– Наверное, только последнее.

– Значит, ты могла бы кого-то убить, если бы при этом не нужно было вступать в физический контакт?

– Пожалуй… Тут действительно есть разница. Я, наверное, и стрелять могла бы, если бы умела обращаться с ружьём.

– Робин?

– То, что сказала Элли, заставляет меня задуматься, – неожиданно сказала Робин. – Когда она спросила, почему именно мы оказались в таком положении, почему не попали в плен, как остальные… Может, для нас это некое испытание, проверка, мы должны продемонстрировать, на что способны… – Она встала, прошла к окну, потом повернулась к нам лицом. – И в конце, возможно, нас будут судить именно по тому, как мы справились с самими собой. Думаю, мы только тогда сможем пройти это испытание, если будем действовать с честью, если изо всех сил будем стараться поступать правильно. Если мы не станем делать что-то из жадности, амбиций, ненависти, жажды крови… если будем поверять все собственными убеждениями, постараемся быть храбрыми, честными, справедливыми… ну, думаю, ничего другого от нас и не требуется. Мы вовсе не обязаны быть безупречными, стоит хотя бы просто стремиться к этому.

– Ну и что ты готова совершить? – спросил Гомер.

– Не могу сказать заранее. Давайте составим план, а я сделаю всё, что смогу, чтобы его осуществить. И пока тебе придётся удовлетвориться этим.

– А как насчёт тебя самого, Гомер? – спросила я.

Гомер ответил, и его голос был таким же решительным, как и взгляд:

– Я буду сражаться и ни перед чем не отступлю. Ну, пожалуй, хладнокровно убить женщину-солдата мне было бы трудновато, это самое тяжёлое для меня. Может, это и нелогично, но так уж оно есть. Но думаю, если понадобится, я и это сделаю.

Каждый из нас что-то сказал. Мы теперь приблизительно знали, как каждый смотрит на дело. Следующей стадией стала разработка плана. Мы говорили и говорили. Фай не нарисовала карту, которой от неё ждали, так что пришлось просто задать ей тысячу вопросов. Где в каждом из особняков задняя дверь? Где внутренние лестницы? Имеются ли за домами веранды? Сколько спален в каждом доме? Где установлены щитки с электросчётчиками? Какое отопление? Фай отвечала подробно, но через какое-то время начала во всём сомневаться. Она не могла припомнить, где есть винный погреб, а где его нет и где имеются большие холодильные камеры.

К этому времени пришла нора очередной паре отправляться в церковь на дневное дежурство. Мы решили, что должны продолжить наблюдение, потому что нам требовалось как можно больше информации.

В следующие три длинных дня мы занимались всё тем же, а потом скорее удача, чем некий грандиозный план, который мы долго и тщательно разрабатывали, дала нам то, чего мы хотели. Однажды утром мы с Ли наблюдали за тем, как по Тёрнер-стрит медленно движется какой-то мебельный фургон. Это был фургон доставочной фирмы в Страттоне – Виррави был слишком маленьким, чтобы иметь собственную компанию перевозок. Фургон поднялся на холм, развернулся и остановился перед особняком в дальнем конце улицы. Из кабины вышел солдат-водитель и не спеша прошёл к другому дому. Грузовик стоял там несколько часов, и ничего не происходило. Но ближе к обеду из здания, которое мы теперь называли штабом, вышел офицер и позвал с собой караульных. Они повиновались, но без особого восторга. Офицер что-то им сказал, потом повёл к дому, перед которым стоял грузовик. Через несколько минут стало ясно: происходит нечто вроде грандиозного грабежа. Сначала солдаты вынесли из дома наружу прекрасный обеденный стол, старинный, тёмный, сверкавший на мягком солнце. За столом последовали шесть стульев из такого же тёмного дерева, с мягкой темно-бордовой обивкой. Затем вынесли несколько огромных картин в тяжёлых золочёных рамах, каждую тащили по два человека. Офицер суетился вокруг, распоряжался, но сам ничего не делал. На погрузку ушло много времени, потому что офицер следил за тем, чтобы каждая вещь была тщательно обёрнута тканью, но после погрузки картин отпустил солдат на обед. И больше до конца дня к грузовику никто не подходил.

Когда мы с Ли закончили дежурство и устало притащились обратно, я изложила ребятам некоторые свои соображения. На мысль меня натолкнуло наблюдение за грузовиком, целый день стоявшим на холме.

– Слушайте, – заговорила я, – а если предположить, что один из нас заберётся в грузовик, отпустит тормоза, поставит на нейтралку и тут же выскочит… Машина покатится вниз по холму. Она поедет точно по Тёрнер-стрит и врежется в дом в конце улицы. Конечно, все, кто там есть, сразу выскочат наружу. А мы воспользуемся тем, что они отвлеклись, проберёмся в дом и подожжём его. Надо постараться причинить как можно больше разрушений. Мы можем по одному проскочить в разные дома. А когда начнётся пожар, все снова будут заняты, и мы в суматохе сбежим.

Конечно, это было очень рискованно, но мы уже так устали от безделья и разочарования, что тут же решили попытать счастья. И хотя первая часть выглядела очень опасной, дальше мы могли преспокойно удрать в темноте. А когда пожар разгорится, это уже будет не так легко.

Мы принялись за работу. Собрали всё легковоспламеняющееся, что можно было распихать по карманам. Нашли бутылки со скипидаром, керосином и спиртом и, конечно, не забыли спички. Все свои пожитки мы оставили в саду, откуда могли без труда забрать. Предполагалось, что отступать мы будем прямиком через город, чтобы встретиться у дома миссис Александер, рядом с территорией ярмарки. В последний раз, когда мы там были, я видела в её гараже две машины, и обе с ключами в замке зажигания. Возможно, они до сих пор там, и это могло нам пригодиться, если мы решим, что машина – лучшее средство для бегства.