Александр Лобин - Последний выход

Впрочем, чтобы смешать меня с дерьмом вполне достаточно: Ботаник ушел, а Боцмана нашли убитым. То, что я с ним последнее время не ладил, знали многие, а очень скоро будут знать все…

Это называется — попал… И главное, как просто и легко он меня переиграл! Полчаса назад я не собирался воевать лично с Глыбой, а теперь хотел бы — да руки коротки. Любое мое выступление против будет расценено соответственно.

Сидор перегнулся через стол, забрал у меня пустой стакан и толкнул в плечо.

— Не спи, сталкер, рано! Ну-ка быстренько отбей ему ответ, плевать чего, но пусть все знают — ты ни от кого не скрываешься. Давай.

Негнущимися пальцами я отбил первый же пришедший в голову текст: «Я ушел в половине седьмого. Меня провожал Боцман. Чужих не видел. Ботаник». Не думаю, что это послание кто-то воспримет всерьез, но, по крайней мере, я не сказал ничего лишнего.

— Рассказывай. — Приказал мне Сидор, наливая себе.

Вряд ли он узнал от меня много нового. О том, как Крот напоролся на хитрую растяжку в одном из тайников Борова, ему уже было известно. Дальше начинался сор, который мы до сих пор старались из избы не выносить: лидером автоматически по старшинству стал Боцман, но мы с Монахом его за большое начальство с самого начала не держали, а Ватсон и Косяк просто ушли. Глыба появился у нас через месяц и в отличие от нас, бузотеров, сразу нашел с Боцманом общий язык. Выступал он мало, но по делу: организовал нормальный график дежурств и выходов, озаботился проблемой воды и питания, а когда его начали воспринимать совсем всерьез, взялся за реформацию финансов.

До этого каждый из нас работал в свой карман и сам закупал все, что считал нужным. Глыба предложил сдавать хабар в общий фонд и сбывать его централизованно, не тратя время на лишние ходки и не перебивая друг другу цены. Бабки подбивали перед каждым новым Выбросом и каждый получал свою законную долю в строгом соответствии с количеством добытого. Из общака выплачивали среднюю дневную зарплату тем, кто оставался дежурить на базе, а закупки тоже производили по общему списку.

Эта система имела свои плюсы, особенно с таким толковым финансовым директором как Глыба. По деньгам у меня к нему вопросов не было — расплачивался он честно и без проволочек. Другое дело, что теперь каждый из нас кормился из его рук, что совершенно не устраивало Монаха, который предпочитал свои расчеты делать сам. Поэтому мы до самой гибели напарника работали по старой системе. Однако Боцман ее принял и новички были Глыбой очень даже довольны, так что мы вдвоем остались в меньшинстве.

Лично меня гораздо больше волновала не экономическая политика, а кадровая и внешняя. Кончились регулярные заходы в Бар, рейды на Свалку и другие окрестности. Глыба предпочитал доить синицу в руках, поэтому мы работали строго в пределах Темной Долины, а выходили из нее только чтобы сдать хабар, купить боеприпасы и жратву, да еще вербовали у Сидора новичков. Причем новичков тоже набирал сам Глыба, и его критерии отбора мне с самого начала казались странными. Он как назло тащил их к нам только по одному — ни в коем случае не сложившуюся группу — а народ был хотя и не слабый, но какой-то очень уж несамостоятельный.

При этом обучали их строго по минимуму — никаких тебе тренировочных выходов на Агропром, — а вооружали и снаряжали соответственно. Ни у кого из тех, кто пришел к нам в последний месяц, не было не то что брони или ПНВ, но даже и КПК. То есть — ни своего счета, ни регистрации в сети, ни выхода в эту сеть. По всем нормальным понятиям они были совершенные дикобразы, которым ни денег перебросить, ни сообщение послать, а вот помрут они — никто и не узнает. Вот, например, сообщения о гибели Селезня в сети нет, а стало быть, и не было в природе такой птицы, даже предъяву мне сделать по закону и то нельзя.

Крот, помниться мне, придерживался других принципов — если принятый в его команду новичок не обзаводился за первый месяц необходимым минимумом снаряжения и соответствующими навыками, его просто выгоняли. Результаты, как говорится, налицо: если бы утром вместо этих двоечников против меня работала нормальная бригада обстрелянных бродяг, я бы тут не сидел…

Короче, я рассказал Сидору все, за исключением подарка, что сделал мне на прощание Боцман. Сначала мне хотелось самому посмотреть, что там такое храниться.

— Вот, значит, как у вас все запущено было…. — задумчиво протянул Сидор. — Я примерно так и понимал, но ты меня Ботаник все же удивил, уж больно быстро вы сломались…

— В смысле?

— Есть у нас, стариков, такое мнение, что Темная Долина — место нехорошее.

— Ну, знаю. Бандитское гнездо, там Боров обитал.

— А знаешь ты, что у Борова в прошлом было вполне нормальное погоняло — Кабан — и начинал он нормальным бродягой, а учителем у него был сам Хемуль, который гнилых за километр чуял? Боров сменил масть только когда обосновался в вашей Долине, да и то не сразу. Там и до него люди жили и каждый раз у них какая-нибудь херня приключалась: полгода не пройдет обязательно все перессорятся в дым, а бывало, что и до стрельбы доходило, вот так…

Водка в этот раз сыграла со мной скверную штуку. Я вдруг обнаружил, что сижу на стуле, свесив голову до самых колен, и в голове этой стоит полнейшая тишина. Все слова, что Сидор мне сейчас говорил, я понимал прекрасно, но сам ответить не мог, словно начисто забыл родную речь.

— Эй! Сталкер. — Сидор похлопал меня по плечу. — Ты мне только тут не засни. У меня не гостиница, диванов для клиентов не держу.

Я собрался с силами и кивнул.

— Ну вот и ладненько… Значит так: давай бери зачем пришел, а я пока подумаю, что мне с тобой делать.

Ну, это мы мигом — список всего необходимого я составил еще по дороге сюда. Значит так: коврик туристический (не спать же на голой земле), большая емкость и набор фильтров (вода для одиночек главная проблема); затем глушитель для «Стечкина», патроны, аптечки, сухое горючее, влажные салфетки и свежие носки — мне теперь много чего требовалось, вплоть до туалетной бумаги. Кроме того, я взял шоколад, галеты и десяток сухих пайков. Такая диета гарантировала мне жесточайший запор уже на следующей неделе, но выбора не было совершенно — таскать с собой консервов на неделю я физически не мог. В конце концов, мой ранец и так раздулся до такого объема, что смотреть стало страшно, не то что залезть по него.

И только после того, как мы с ним полностью рассчитались, Сидор приступил к главному:

— Дела твои выходят скверные, сынок. Я тут все утро занимаюсь твоей темой и получается вот что: впрямую тебя никто ни в чем не обвиняет. Пока. И «Долг» тебя в черный список не занес. Но если встретят — проводят в Бар, и там тебе придется многое объяснить, а до тех пор с тобой никто никаких дел иметь не будет. Второе: уголовное дело в отношении бывшего заместителя Исследовательского центра В. В. Каленкова прекращено постановлением Генеральной прокуратуры в связи со смертью обвиняемого…