Александр Лобин - Последний выход

— И что?

— Ты тупишь? Или забыл, почему в Зону подался? Я говорю, что ты, сынок, больше не в розыске. Можешь возвращаться в родную хату. Хотя, что ты там делать будешь я не в курсе — в Центр тебя больше не примут даже дворником. Но если ты достаточно скопил, тогда вперед — расценки на выход ты знаешь. Делов примерно на неделю, если торопишься — три дня, но выйдет втрое дороже. Так что — готовить тебе документы?

— Готовь. Через неделю….

Отдыхать я устроился на нашем с Монахом старом месте — чердаке одного из домов. Оттуда я прекрасно видел и улицу и центральную площадь поселка, где, как всегда, толпилась большая часть местного населения. Всерьез мне это убежище совсем не подходило, слишком на виду, но сил идти куда-то прямо сейчас уже не было, требовалось хотя бы поесть и немного проспаться после сидоровского угощения.

Я разложил свои манатки и осторожно выглянул наружу. Ни Волка, ни Шустрого на месте не было, а жаль. Если кто-то и мог мне реально поверить и помочь, так это они. Сейчас на почетном месте у костра сидел сам Дикобраз — а где же ему быть, если водкой и макаронами угощают здесь? Судя по возбужденным лицам местного молодняка, он травил им сталкерские байки. Чем, главным образом, и зарабатывал на жизнь. Хотя нет, вру — еще он неплохо ремонтировал снарягу, потому и обитал поближе к Сидору, а не на АТП.

Ну, так и есть — бутылка водки появилась в объективе. Давайте, пацаны, не жалейте — дядя Дикобраз вас многому научит. Сам он, правда, дальше старого блокпоста не бывал, но лапши развесить может много, главное не забывайте подливать. Дикобразом его, правда, звали без злого умысла, а только за стоящую торчком шевелюру. И все равно погоняло получилось на редкость двусмысленное…

Досыта налюбовавшись на чужие посиделки и не заметив ничего лично мне угрожающего, я решился, наконец, прилечь. Но перед этим все же распаковал боцманский сверток. Там, как и было сказано, лежала пара пультов с двумя кнопкам на каждом и флэшка. Пришлось включить КПК.

Да, эта информация стоила утренних приключений. Никаких карт Припяти и подходов к ЧАЭС я там не нашел, зато были в наличии карты Агропрома с несколькими неизвестными мне тайниками, схемы подземелий под Агропромом и Темной долиной, координаты легендарного тайника группировки Стрелка и главное — коды от дверей в лаборатории Х-16, о которых говорил Боцман. Будь Темная Долина свободна от Глыбы, я мог бы хоть сейчас туда пойти и притащить Сидору такой хабар, что не жалко будет из Зоны валить.

Мне снился один из тех снов, что преследовали меня с самого первого Выброса в 2006-м и особенно сильно — в последние месяцы. В этом сне я был «электрой». Стоял себе, никого не трогая на полпути между Баром и Складами, а какие-то бродяги обкидывали меня болтами. В принципе, это было что-то новенькое — аномалией я еще не был. Как правило, я просто видел Зону, причем, хотите верьте, хотите нет — но многие места и даже людей я узнал задолго до того, как встретил наяву. Подозреваю, что и подземелья — самая неприятная разновидность кошмаров, — существовали в объективной реальности.

Это сновидение закончилось совершенно внезапно, словно кто-то оборвал коннект, так я и не узнал, сумели они мимо меня пройти или нет. А потом, совсем без переходов, я очутился в нашей палате. Здесь все было лучше и правильней: за окном цвела наша липа, на верхней кровати сопел Ромка, плясали пылинки в косых лучах солнца и птицы пели так, что сразу же хотелось заплакать навзрыд. Вот на этой мажорной ноте я и проснулся окончательно.

Здесь тоже была липа, только давно и безнадежно засохшая, за забором орали вороны, и только пыль в столбах света кружилась точно также. А еще кто-то бродил внизу, демонстративно громко топая и отдуваясь.

Я протянул руку и взялся за автомат.

— Эй, Ботаник? Ты что ли здесь? Кинь-ка мне лестницу, а то с моим брюхом по деревьям лазить трудно! — Голос был дикобразовский. Ему-то от меня чего надо? Ну, раз уж он меня как-то нашел, прятаться глупо….

Я спустил наружу лестницу и присел за печную трубу.

Сначала в окошке появился чайник, зажатый в мощной волосатой руке, затем вторая пустая рука и после этого весь остальной Дикобраз протиснулся в мое убежище.

— Ты ствол-то апусти-и — прогудел он, передразнивая здешних часовых, которые относились к соблюдению обычаев на редкость трепетно, даже строже, чем долговцы.

— Как ты меня нашел? — спросил я, откладывая оружие в сторону.

— Вот тоже мне, ньютон бинома… — Дикобраз не спеша и основательно уселся, поставил чайник и большую, под свой габарит, кружку.

Намек был прозрачнее спирта — еще никому и ни о чем не удалось реально пообщаться с Дикобразом насухую. Поэтому я достал свою фляжку и плеснул ему ровно полкружки.

— За твои именины! — сказал он и выпил спирт буквально одним духом.

— Это какие еще именины? — машинально спросил я, подливая ему и немного — себе.

— Ну, как же, забыл что ли? Ровно год назад ты вернулся из первой настоящей ходки с Букварем и кто тебе в тот вечер погоняло дал, а?

Да, было такое дело… По обычаю, молодым дают имена после первой реальной ходки в Зону, и тогда, год назад, Букварь устроил мне прогулку до старого блокпоста перед входом на Свалку. Я тогда случайно нашел «медузу» и первую пару собак завалил. А вечером, гордый собой, принял лишнего и прочитал народу лекцию о механизме работы «каруселей». Благо, со времен работы в Исследовательском Центре я такой информацией был забит буквально под завязку. Вот тогда Дикобраз и дал мне это погоняло. И, кстати, — три четверти молодых получают свои имена от Дикобраза. Вот какой талант у человека!

За это мы и выпили.

— А найти тебя было вовсе не трудно, ты это в виду поимей. Я тебя, сокол, с утра дожидаюсь — куда ж тебе вообще деться-то можно? Или в Бар, или сюда. В Баре тебя не видели. Ну а как на этом чердаке работающий КПК обозначился, так тут уж все вопросы пропали — некому тут больше тихариться. Тем более, что место это мне вполне известно — Монах был парень правильный, в одиночку не пил, вот мы с ним тут бутылок двадцать в свое время уговорили…

Новость о том, что Монах, оказывается, втихаря тут квасил с Дикобразом меня неприятно удивила — мне он об этих посиделках ни полсловом не обмолвился… И мы еще раз выпили, теперь уж за упокой Монаховой души, а потом еще раз то же самое — за Боцмана.

А потом случилось странное: Дикобраз отказался от следующей порции и резко перешел к делу.

— У меня для тебя две плохих новости, но первую, ты наверно, от Сидора знаешь.

— Насчет Боцмана? Да, в курсе, спасибо…

— Тогда держи вторую, еще хуже: в обед Глыба объявился в Баре. Так слегка, для виду только поторговал, а потом имел разговор с Чумаком и Карданом, причем не в общем зале, а вызвал их на улицу пошептаться. После чего оба двое снялись с якоря и отбыли в нашу сторону — народ надеется, что в Темную Долину, но я бы на это не рассчитывал…