Захар Петров - Муос: Чистилище

Света на секунду остановилась, задумчиво почесала затылок, а потом без особого огорчения сообщила:

— Ой, тётя Вера, я забыла. Там был ещё один куплет, но я его не помню…

Не обращая внимания на то, как нахмурилась Вера, Света стала помогать Хынгу, который теперь толкал стол к стеллажу для того, чтобы исследовать содержимое полок реквизированной ими Вериной квартиры.

«Конечно, она забыла… Ещё диггером себя называет…» — с огорчением думала Вера, выходя из квартирки в холл. Второй поток её сознания безуспешно пытался уловить намёки на последний куплет песни в словах пропетого ей Светой куплета предпоследнего.

— Здравствуй, Вера.

В холле, прямо на столе совершенно непринуждённо сидел он. Только теперь капюшон его длинного плаща был откинут. На неё, чуть улыбаясь, смотрел совсем немолодой мужчина с седыми волосами.

— Идущий-по-Муосу?

— С возвращением домой, Вера. И теперь я готов ответить на все твои вопросы.

Почему ей так знаком этот взгляд, взгляд исстрадавшегося человека, вмещавший в себя добро, мудрость и мужество всего Муоса?

— Да я уже нашла ответы сама. Скажи только: долго ли мне осталось? Просто хотелось бы успеть…

— А я думал, ты спросишь, чем заканчивается баллада о Деве-Воине.

— Ты знаешь последний куплет?

Мужчина встал и пошёл к выходу. Он не запел, а стал декламировать последние слова красивым голосом в такт своим шагам:

Теперь Вера узнала его. Несмотря на примитивную технику рисования, партизанские художники на сводах своих потолков умели передавать главное. Именно на потолке одной из партизанских станций она видела портрет этого человека. Там он был моложе, но это был несомненно он.

Услышав, что Вера с кем-то разговаривает, четверо её друзей вышли в холл. Когда входная дверь Мегабанка закрылась за незнакомцем, Паха озвучил вопрос, который читался на удивлённых лицах всех четверых:

— Хто гэта быў? [38] Кто это был? (бел.)

Вера, улыбаясь тому, что услышала в последних словах песни, уверенно ответила:

— Это — Присланный.

— Ынс, ты быть плохой охотник. Отец мой говорить: плохой охотник — плохой муж. Плохой муж — быть дети голодные. Отец говорить: Умг — хороший охотник, хороший муж тебе, Иа. Иа говорить: отец, я любить Ынс, он быть мой муж. Но отец говорить: Ынс быть странный; Ынс не искать еду, а играться игрушки, как ребёнок.

— Иа, я не играть игрушки. Это не есть игрушки. Это — ум древних.

Ынс бережно достал из своей заплечной сумки, сделанной из кожи убитого зверя, блестящую коробку.

Она ему досталась от деда, старого шамана. С этой коробочкой дед мог часами скакать, заклиная болезни или вызывая духов, помогающих в охоте, в сборе слизней или отгоняющих хищников. Но когда силы деда стали иссякать, и скакать ему становилось всё тяжелее, к своему нелёгкому шаманскому делу старик решил приобщить внука. Он ему торжественно вручил коробку, сообщив, что в ней хранится сила древних. Но Ынса не сильно-то занимала шаманская наука, поэтому учеником он был не очень прилежным. Да и дед вскоре отошёл к предкам, так и не успев свой опыт передать внуку. А вот коробка от деда осталась, как память. Дед говорил, что ему эту коробку передал его дед, а тому — его дед, а сколько дедов своим внукам передали коробку до этого — никто не знает.

И остались на всю жизнь в голове Ынса какие-то странные слова, который дед говорил ему незадолго до своей смерти. Они были настолько необычны, что Ынс, вспоминая, порой думал, что это был старческий бред умирающего человека. И рассказал ему дед, что давным-давно, ещё в те времена, когда люди жили Наверху, они верили не в духов предков и духов подземелий и духов животных и разных прочих духов. А верили они в создавшего их Великого Духа, который всеми этими духами управлял. Но потом люди возгордились, и их гордость стала ядом, отравившим Верх. И они спустились под землю — в Муос, но и там не перестали творить зло. И отвернулся от них Великий Дух. Но жалко ему было людей, потому что из Муоса бежать им было некуда. И потому, чтоб не загубили люди себя совсем, отнял он от них разум. И только из-за этого спаслась горстка людей, давших начало племенам. А Дева-Воин, которой приносят жертвы и о которой слагают песни и легенды, не была великой охотницей, как думают все. На самом деле она упросила Великого Духа вернуть людям разум через время, и она собрала отнятый у людей ум в коробки и раздала их племенам. И только когда такая коробка попадёт в руки достойного, сила древних вернётся к людям, и повернётся к ним Великий Дух, и заключит с ними завет, и, быть может, люди его уже никогда не нарушат. И ещё дед сказал Ынсу, что с молодости он старался быть достойным, но из-за плохих поступков в юности, о которых он Ынсу ни за что не расскажет, Великий Дух его презрел. И потому он просит Ынса беречь коробку и быть достойным и тогда, быть может, он окажется тем, через кого к людям вернётся сила древних. А если нет, то должен он эту коробку передать кому-то ещё.

И ещё дед говорил, что время, когда Великий Дух снимет проклятия с людей, близится, потому что он уже снимает проклятие с Верха. Да, если сейчас человек пробудет Наверху один день, то может умереть из-за оставленной древними там отравы. Но если полдня — то ничего, будет жить. Но в старину было намного хуже: стоило человеку только выйти Наверх — и смерть ему. Ещё немного, и люди смогут жить Наверху, только им надо научиться очищать себя от отравы, научиться строить дома, защищаться от хищников и лечить страшные болезни, которыми полон Верх. Всё это будет людям нипочём, если они вновь обретут силу древних. Но если достойного не найдётся, то придётся людям доживать в крушащемся Муосе, ожидая, пока не обвалится последний туннель и не будет затоплена последняя пещера.

Для деда коробка была священной сама по себе. Ынсу же очень хотелось заглянуть внутрь, чтобы увидеть «силу древних», а если получится, то её съесть или выпить — смотря в каком виде эта сила в этой коробке лежит. Как-то раз, в очередной раз поглаживая коробку и упрашивая неведомого Великого Духа, чтоб он явил ему силу древних, он как-то по-другому посмотрел на несколько неровностей, и едва заметных тяг, и защёлок и сам собой понял, куда надо нажать и за что потянуть, чтобы коробка открылась. Когда крышка отщёлкнулась, явив едва заметную щель, которой до этого не было видно, он испугался, боясь, что сила древних его сейчас убьёт за его дерзость. Но потом, набравшись смелости, он открыл крышку.