Захар Петров - Муос: Чистилище

Обучение длилось долгие месяцы. Теперь Вера понимала, что значили слова следователя: «Ты станешь другим человеком». Она чувствовала, каким ясным, быстрым и мощным становился её ум, очищенный от ненужных мыслей и забот. Со временем в ней росли сила и интеллект, а вместе с ними и уверенность в себе. Это не было каким-то самодовольством, просто она наполнялась холодным осознанием готовности заниматься тем, чему её учат.

А потом следователь принёс ей «Конституцию Республики» и «Уголовный Закон Республики», сшитые в одну книгу. Он не скрывал своего трепетного отношения к этой толстой брошюре — по-видимому, к единственной святыне в жизни этого человека.

— Ты должна не просто знать их наизусть, всё до единой буквы и запятой. Ты должна пропитаться духом Закона, потому что в нём то, на чём стоит Муос. Без Закона — хаос. Закон и сила — основа всего, твердый фундамент, на котором зиждется настоящее и будущее.

В словах следователя не было пафоса, он просто говорил то, в чём был уверен. «Сила и Закон» — слова, услышанные в её глубоком детстве, поразившие своей простотой и вместе с тем мистической мощью, теперь для Веры становились девизом жизни. Она бережно взяла книгу в руки и с нетерпением начала её читать.

«Мы, народы Муоса, помня о поколениях, ушедших в Вечность, и думая о поколениях, грядущих в Будущем, в единстве цели, воли и разума, принимаем Конституцию Республики…» — это были первые прочтённые Верой слова в книге. Но только в преамбуле, настраивающей на священный смысл написанного, была допущена толика лирики. То, что она читала дальше, поражало её своей продуманностью и лапидарной ясностью. Здесь не было ни одного лишнего слова, и вместе с тем каждое слово имело определённый неотъемлемый смысл. Ничего подобного ей ранее читать не приходилось — разработанное не юристами, а высшими офицерами Положение о спецназе и рядом не стояло с этим математически точным документом. Конституция устанавливала структуру власти в Республике, порядок избрания и назначения чиновников, от Главного Администратора, Инспектората и Парламента до военных командиров и администраторов поселений, чётко оговаривала их полномочия. В Конституции были прописаны права граждан и внешних жителей, отношения между поселениями Республики и чужими территориями. Более детальный Уголовный Закон Республики был концентратом запретов с указанием санкций за их нарушения. В нём же прописывался порядок действий следователей, местных администраторов и военных при наведении порядка в государстве.

Всего несколько дней ушло на заучивание Конституции и Закона — с Вериными способностями это уже не было проблемой. Эти новые знания не имели ничего общего с тем, что она учила в Университете. О существовании Конституции и Закона Вера слышала и раньше, но никогда их раньше не читала и даже не видела их в печатном виде — знать их должны были только Инспекторат, члены Парламента, администраторы и следователи. Теперь же она видела, что вся цивилизованная часть Муоса держится на том, что записано в этой толстой брошюре. Неведомо для большинства обитателей подземелий всё во владениях Республики, да и отчасти вне её, существовало и двигалось по тому, что записано в этих кривых строках на серых страницах. Законы устанавливали порядок, идеальный порядок для всех людей, выживающих в подземельях. И если у этого мирка были шансы выжить, то без законов они уменьшались в разы. А следователи, стоящие на страже законов, являлись полумистическими хранителями этого порядка.

Эти новые знания подняли Веру на позицию, с которой её прежнее увлечение абстрактными науками и поиск эфемерной истины показались совершенно нелепыми. Конституция и Закон не копали в суть вещей, но вместе с тем они были насквозь пропитаны очевидным практическим смыслом и справедливостью. А значит, именно они — реальны и истинны. Вот он, ответ на все терзавшие Веру вопросы и сомнения! Ответ, который прост и лежал на поверхности. И вот чем она готова заниматься до конца своей жизни и за что готова отдать жизнь.

Теперь она по-другому смотрела и на гуманистическую слабость Зозона во вражеском поселении, за которое он был когда-то разжалован, и на своё малодушие в Ботаниках. Закон не знает и не должен знать уважительных причин и исключительных случаев. Такие послабления — это трещины в граните выверенной до мелочей целесообразности. И случай в Ботаниках — заражение невинного человека — это её вина, это преступление. Нет, она не пойдёт «сдаваться», каясь в том, что произошло. Но если завтра кто бы то ни было совершит подобное, она, не задумываясь, покарает преступника по всей строгости Закона.

Период келейного затворничества закончился. Как всегда, ничего не объясняя, следователь завёл Веру в знакомый бункер, в знакомый кабинет — именно здесь её не то проверяли, не то тестировали, не то допрашивали в день прихода её в Университет. За тем же аскетичным столом сидела женщина — её Вера тоже узнала. У инспектора-психолога, как и тогда, тёмные волосы были стянуты в тугой узел на затылке, что должно бы делать её симпатичное лицо строгим. Но зато глаза у неё почему-то постоянно блестели, как будто она только что плакала, что создавало ложное, а может быть, и правильное впечатление о том, что их обладательница является доверчивой, легкоранимой или даже несчастной женщиной. Увидев Веру, инспектор улыбнулась обезоруживающей улыбкой с красивыми ямочками по уголкам её широких губ:

— А! Старая знакомая Вера Пруднич, агент диггеров, чистильщиков и всех прочих тёмных сил Муоса.

— Здравствуйте, инспектор-психолог, гроза всех тёмных сил Муоса, — рискнула съёрничать в ответ Вера.

Услышав шутку, инспектор заразительно расхохоталась, похлопывая Веру по плечу. Следователь, убедившись, что знакомство состоялось, ничего не сказав, вышел за дверь.

— Ну, раз шутишь, значит, не обижаешься! Меня зовут Жанна! Давай по имени и на «ты», не люблю я этих официальностей. Следователь, конечно, не объяснял, зачем ты сюда пришла. Поэтому сразу ввожу в курс дела — за двадцать дней мы с тобой должны научиться понимать и управлять людьми, научиться залазить к ним в голову и вытягивать оттуда информацию не только тогда, когда они тебе не хотят сообщать её сами, но даже тогда, когда искренне не могут этого сделать. Привыкай к мысли, что каждый в Муосе хочет тебе соврать. Это может быть не на сто процентов истинное утверждение, но лучше думай именно так. Верить в твоём деле нельзя никому. Поэтому учись получать ответы на вопросы, не задавая их.

— Как это?

— Ну, скажем, ты расследуешь убийство. Труп обнаружен недалеко от поселения Икс. Следов нет. Десять человек в день убийства выходили за дверь поселения поодиночке по своим вопросам. И тебе надо узнать, кто из них убийца. Как ты это будешь делать?