Сергей Панченко - Ветер

Веревка натянулась. Верещагин обернулся, ожидая команды, когда нужно будет грести. Терехин осторожно вошел в жижу. Дно под ногами было скользким, ноги произвольно покатились вниз.

- Поехали! – Крикнул Терехин, и плюхнулся в жижу.

Холодная вязкая жидкость скрыла его с головой, заставив на мгновение испытать панические чувства. Терехин перехватился длинным рывком, потом вторым и выскочил на поверхность.

- Гони, Верещагин! – Раздавалось с берега.

- Давай, Шумахер, маши веслом!

Терехин боялся, что если он откроет глаза, то в них обязательно попадет грязь, которую вытереть не получится никак. Он перебирал руками по веревке вслепую, сильно надеясь, что Верещагин не стоит на месте. Виктор затруднялся оценить, сколько времени он полз до спасательного круга. Еще не добравшись, он почувствовал, как похолодела вода. Она была обжигающе ледяной по сравнению с температурой грязи. Терехин сразу догадался, что это значило. Он окунулся с головой в воду, тут же вынырнул и открыл глаза.

Виктор был у самого круга. Всего в паре перехватов. Вода под ним хоть и была еще черной, но по свойствам уже была просто водой. Терехин перехватился пару раз, взялся за круг и взобрался на него. С берега уже кричали довольные Гренц и Гарифулин. Терехин помахал им.

- Все получилось!

До другого берега гребли по очереди. На второй половине пути появилось течение, немного уносившее баллон в сторону. Круг стало вращать.

- Двумя веслами было бы веселее. – Подумал вслух Терехин.

- Да ладно, управимся, немного осталось.

Когда была очередь грести Верещагина, Виктор Терехин принимался рассматривать воду в центре круга. Если с берега она казалась темной и почти черной, то под ногами она имела зеленоватый оттенок. Проточная вода не имела болотного запаха, но все равно, стекая с ладони, оставляла в морщинках следы грязи.

Терехин и Верещагин сошли на берег.

- Показывай, где эти сокровища лежат? – Спросил командир.

- Это Вам надо по правой стороне идти, и там за поворотом увидите.

- Ладно, я пойду, а ты отдохни немного, и отправляйся за следующими.

- Хорошо, понял. – Верещагин помялся. – Кушать хочется, товарищ капитан. Там лягушки в луже живут, а за ней я, кажется, видел, кусты зеленели. Может, приготовите, пока мы плавать будем?

- Как же их приготовить без спичек и дров?

- Не знаю, товарищ капитан, Вы умный, командир, придумаете как.

- Это ты, Верещагин, так ненавязчиво озадачил меня? Ладно, показывай, где это болото с жабами.

- Оно на другой стороне, Вам надо сюда.

- Хорошо, я попробую приготовить этих лягушек, но вначале я посмотрю на технику.

Верещагин ничего не ответил, понимая, что и так здорово нарушил субординацию. Виктор повернулся спиной к матросу и пошел в сторону кладбища техники. Одежда на нем уже высохла наполовину. Она перестала липнуть к телу, касаясь неприятным холодом. Мысли у Терехина вернулись к оптимистичному настрою, и он даже вспомнил какую-то старую мелодию, и стал ее насвистывать.

Поворот скалы резко закончился, открыв взору коническую трещину, сплошь забитую мятым железом и камнями. Картина напоминала развалины города после землетрясения. Как и рассказывал Верещагин, здесь очень часто попадались куски труб. Не иначе, как где-то рядом, прямо по курсу урагана, прокладывали трубопровод. Виктор взобрался на кучу. Железо было настолько изувеченным, что определить первичное состояние техники не представлялось возможным.

Терехин, пока не увидел завал своими глазами, надеялся, что из этой груды можно будет выбрать что-то стоящее, из чего получится сделать подобие лодки и всей командой доплыть до ближайшего передатчика. К сожалению, этому варианту ветер не оставил шансов. Он спрессовал технику в монолит.

Терехин осторожно добрался до того места, где скалы почти сходились. Здесь воочию можно было убедиться, насколько мощной была стихия, впечатавшая многотонную технику в скалу. В самом углу камней почти не было. Железо копировало рельеф до каждой выемки или, наоборот, выступа. Несомненно, это место следовало занести на карту. С помощью техники или приспособлений ее можно было бы растащить и попытаться выбрать для нужд поселка что-нибудь полезное.

Завал, как памятник технократическому пути развития человечества, источал запах резины, пластика и нефтепродуктов. Запах этот был слаб, но отвыкший от него человеческий нос сразу уловил его ностальгический аромат. Терехин нашел тот капот, от которого Верещагин оторвал щиток. Нос трактора возвышался над общей кучей. С той стороны, которая смотрела на ветер, на капоте не было живого места. Все было в рваных пробоинах, края которых сильно подернуло ржавчиной. С обратной стороны имелись выходные отверстия, но их было немного, и в целом капот с этой стороны выглядел лучше.

Каждый раз, когда Терехину попадалась техника, он старался не думать о тех, кто находился в ней во время катастрофы. Если он это делал, его мысли сразу перескакивали на свою семью, и он против воли думал о том, как могла погибнуть его семья. Иногда его так захлестывала тоска, что он на несколько дней терял покой. Чтобы снова не поддаться нежелательным мыслям, Терехин перескочил с кучи на скалу и перешел на обратный склон.

С вершины он увидел, как на противоположном островке суетятся его товарищи, собирающиеся переплывать. А прямо перед ним лежал небольшой оазис. Верещагин, скорее всего, не увидел его, раз промолчал. Небольшое озерцо Виктор увидел сразу. Оно образовалось в чаше из камней, сошедших со скалы. Озерцо имело около двадцати метров в поперечнике. Справа от озера рос небольшой пятачок леса, точнее сказать, отрастал.

Поваленные ветром деревья лежали в окружении свежей зеленой поросли. Виктору стало очень тепло на душе от мысли, что этот маленький уголок природы смог противостоять стихии, и теперь пытается, так же, как и сам Терехин, выжить в новом мире. Виктор спустился со скалы, чтобы разглядеть природный феномен.

Еще издалека нос уловил запах зелени. В озерце квакали лягушки, у самой воды загудела мошкара. Виктор осторожно ступил на землю, из которой торчали молодые побеги и, чтобы не примять их, аккуратно сел на ствол дерева. Он провел пальцами по слабеньким стебелькам растений, удивляясь, сколько жизни в этих хрупких созданиях природы. Воздух в этом месте был просто фантастический. От него кружилась голова, и не хотелось ни о чем думать. Даже мошкара, которая вдруг осознала, что вынужденному вегетарианству конец, не могла поколебать приятное состояние эйфории.

Здесь можно было раздобыть и дрова, чтобы приготовить лягушек. Терехин решил, что готовить экзотику он не мастак, поэтому занялся приготовлением дров. Нашел подходящий ствол дерева, выдернул из опутавшей его травы и отнес поближе к озеру. Дерево было влажным. Виктор расщепил его острыми камнями на чурбачки и разложил на камни, сушиться.