Николай Беляев - Змеиная осень [СИ]

— Что случилось-то? — неторопливо поднялся Плотников. У раковины Славик вытирал руки — только-только посуду сполоснул.

— Звонили с Управы. Ждут какой-то народ с Ладоги по реке, а выяснилось, как всегда, в последний момент. Короче, нужно сопровождение через Болото. Там сейчас вроде как спокойно, но это не частники, а какие-то официалы — их не послать, придется ехать. Смежников не будет, если только у них с собой кто есть. Палываныч, иди в оружейку, получи пулемёт…

Ну вот. Стоило, что называется, помянуть путь по реке… Лучше бы они через Виковщину и ехали — но, скорее всего, решили, что дорога плохая. А может, по лесу постремались — хотя у них и своя служба сопровождения есть. Ну а по реке с комфортом — там тихо, знай плыви, пусть и против течения. Причём вместе с машиной — их паромы легко вмещают две-три легковушки или внедорожный грузовик. И, главное, можно своих сопровождающих не гонять, а запросить с Базы Вокзального. Молодцы, сообразительные. Тут-то территория вроде как уже наша — вот и «гости» на нашей совести.

Но ничего не поделаешь — хорошо хоть пожрать успели, а то во время визита к лесной семейке я думал, что язык от запахов проглочу.

— Ну, что встали? — Пашка накинул куртку. — Давайте, мужики, по машинам, я сейчас буду.

Я застегнул кожанку, натянул на уши вязаную шапку — к обеду потеплело, конечно, но не май месяц, нараспашку не побегаешь, да и с непокрытой головой прохладно уже.

По машинам… Машина всего одна, всё тот же УАЗ с дыркой в лобовом стекле. Я бухнулся на переднее сиденье, рядом с водителем, и почти сразу появился Пашка, несущий на плече МГ-34. Судя по физиономии, недоволен — мало того что с утречка УАЗик подсунули, так теперь ещё и «эмгач» вместо ПКМ.

Впрочем, Плотников без лишних слов закрепил пулемёт на стойке, заправил ленту из короба, защёлкнул стопора, чтобы оружие не болтало при езде по городу, и уселся на заднее сиденье:

— Давай, Слав, двигай, всё равно ехать придётся…

Давайте сложим два и два.

Бурденко сказал, что моя аура, или что там у меня, повышает вероятность открытия пробоев поблизости.

Работать нам приходится в том числе вблизи от аномальных зон, типа нашего Болота, в котором, сто пудов, есть пробои, причём постоянно действующие, иначе откуда на Болото лезет разная мерзость?

Выходит, что любой рейд, проводимый в моём присутствии, автоматически становится опаснее, потому что при мне пробой, скорее всего, раскроется намного сильнее? Судя по всему, именно так. То есть, я конкретно подвожу коллег, которые ни о чём не подозревают.

Должен был Бурденко уведомить об этом Управу и через неё — руководство Базы? Должен, просто обязан.

Сделал ли он это? Зуб даю, что не сделал — зря, что ли, он велел нам с Машей не болтать… Да и Большаков, получив предупреждение через Управу, трижды подумал бы перед тем, как отправлять меня на Болото. Можно, конечно, предположить, что ректор попросту не успел — времени-то прошло всего ничего, но, скорее всего, он следит за мной и, что называется, «нарабатывает статистику». И в данном случае это не паранойя — любой, кто мало-мальски знает Бурденку, это предположение подтвердит.

Вот интересно — можно ли будет что-то узнать подробнее, если Маша поступит в Колледж? Скорее всего, нет — ей явно ничего толком не раскроют, пока не промоют мозги на верность ректору. М-да. Надо ли сейчас спасать девчонку, или ей будет лучше, если она освоит здешнее колдовство? Кто знает.

Славик традиционно тормознул машину сразу после КПП, и сейчас Плотников уже устроился у пулемёта, расставив ноги и пристегнувшись за пояс ремешком, чтобы не упасть. Впереди, словно ограда по обе стороны дороги, вздымались гигантские тополя, на уход за которыми плюнули уж тридцать лет как. Над Болотом, густо заросшим, висела дымка, за которой еле виднелись брошенные пятиэтажки вдали.

Голова заныла — чует пробой, чует… Но резкой боли нет, а значит, есть шанс, что аномальная зона «дремлет». Иногда прокатывает и такое — вон, несколько дней назад ребята ночью Болото без проблем проскочили.

— Поехали, — скомандовал Пашка. — Смотрим по сторонам, смежника нет…

Да смотрим, смотрим… На мне правая сторона, влево, если что, стрелять не удобно.

УАЗик тащился вдоль Болота, не разгоняясь. Под колёсами хлюпало — низина, ничего не сохнет, ещё этот треклятый туман почти всегда, после утреннего морозца всё давно оттаяло. Да и вообще мне кажется, что на Болоте своя «экосистема».

Справа меж деревьями блеснула застоявшаяся вода Чёрной Речки, берега которой сплошь заросли ивняком и камышом. Показалось, или в воде что-то булькнуло? Зря стрелять не стоит.

Из тумана, как призрак, вырастала пятиэтажка, за ней, вдали — ещё одна. Одноэтажный деревенский дом с провалившейся крышей, стоявший ближе к дороге, почти сплошь скрывал разросшийся яблоневый сад. Жутковато, при поездке в Виковщину такого не было.

Движение!

— Мужики, движение, два часа! — крикнул я, вскидывая карабин. Эх, штык заранее не откинул с непривычки…

На дорогу из кустов вылетело знакомое шестилапое мускулистое тело, развернуло «воротник» вокруг шеи… и отлетело, прошитое очередью из пулемёта.

Мозгоед! Но ведь Колян говорил, что они редко нападают на группы. Вероятно, оттого, что гипноз, испускаемый скорее всего «антенной-воротником», неспособен накрыть сразу нескольких человек… Да и рядом с Болотом их никто никогда не встречал.

Машина дёрнулась и заглохла, и я не сразу сообразил, что Славик сидит, уткнувшись в руль. Долбаный мозгоед, вот оно что…

Пашка выпустил ещё одну очередь, на этот раз сильно левее, и ещё один мозгоед, в прыжке прошитый пулями, покатился по грязи. Я вертел головой, кажется, на все 360 градусов, но больше движения не улавливал.

— Сука, — выругался Плотников. — Королёв, живой?

Я толкнул Славика — тот со стоном приподнял голову, потряс ей, тупо глядя на руль. Через несколько секунд его взгляд стал более осмысленным:

— Меня что, вырубило?

— Заводи, Слава, заводи, — прорычал Пашка. — Давай, двигаем отсюда! — и дальше уже мне: — Волк, что это было?

— Мозгоед, был же инструктаж, — скрипнул зубами я. — Только почему двое, мне в Гидрострое божились, что они одиночки…

УАЗ, дёрнувшись, тронулся, пробуксовал в грязи, вильнул, выехал на чуть более сухое место. Пашка сверху проводил глазами скрюченный труп мозгоеда — а ведь живучая тварь, сколько я в того, в Бору, пуль высадил? С пулемётом сподручнее.

Ну вот вам ещё одна новость — на Болоте появились твари, которые раньше встречались лишь к югу от Гидростроя, а это километров 10–15. Причём не нечисть — в этот раз я не выстрелил ни разу, а в прошлый — ничуть не издох он от серебряной пули.