Андрей Круз - Я! Еду! Домой!

Опа, вот оно как… К утру кого-то прислать обещали. Забыли? Или это новый? Я вывернул руль, так, чтобы объехать труп впритирку. Пахло. Пахло разложением, над телом тучей роились мухи, гудение пробивалось даже через тарахтение одноцилиндрового мотора. Да, это тот самый и есть, о котором Джефф говорил. От одной руки только кости, скрепленные сухожилиями. Измазанная спекшейся кровью белая кость, как в мясницкой. Сомнений нет, руку кто-то объел. Во лбу дыра от пули, бок черепа вывален. Судя по одежде, один из обитателей трейлер-парка, или вообще бродяга.

В пыли лужа запекшейся крови. Джефф говорил, что он успел кого-то укусить. Лужа немаленькая, значит, укусил сильно. Если все так и есть, как говорят в Интернете, укушенный уже сам кого-то съесть пытается, или лежит с простреленной головой. Отвернувшись, я прибавил газа и подъехал к воротам. Возле вагончика офиса был припаркован старый "Форд Бронко" — большой и крепкий внедорожник, в свое время очень популярный. Сам о таком мечтал, помню, когда сосед по московскому гаражу притащил такой же откуда-то. Да и вообще машина что надо для этих краев — сломать трудно, чинить легко, мотор не сложней волговского. Вот на ней Джефф и ездит.

Джефф вышел из вагончика с ключами, вид настороженный, рука на кобуре. Разглядев меня, кивнул и распахнул ворота. Я проехал внутрь и встал возле его внедорожника, слез с мотоцикла, заглушив мотор. Джефф указал рукой на лежащий в пыли труп, сказал:

— Видите? Так и лежит. Никто не приезжал.

Он сокрушенно покачал головой. Такой непорядок у него пока в сознании не укладывался.

— Да, разглядел. Тихо было?

— Часов в пять утра стреляли где-то неподалеку. Не слышали?

— Нет, уже спал в это время. — покачал я головой.

— Крепкие нервы. Не каждый уснет в такой ситуации. — усмехнулся он.

— У нас в Койотовой Купальне было тихо.

— Вы улетаете сегодня? — спросил он, помолчав.

— Надеюсь улететь. — вздохнул я. — Глядя на все это, не очень верится, что получится. Как-то не укладывается у меня в голове, что при всем том, что творится, я смогу пройти регистрацию, попить пива в зале ожидания и вылететь самолетом, как будто все нормально.

— Кто знает? — спросил он философски. — Кто вас отвезет? Я слышал, что таксисты не ездят уже.

— Сам поеду. И оставлю мотоцикл на стоянке в аэропорту. Если вернусь, то заберу его, не вернусь — то значит уже не вернусь никогда, и плевать что с ним будет.

— Я мог бы отвезти. — сказал он. — Оставили его бы в гараже. Или здесь.

— Спасибо за предложение, но думаю, что к середине дня у тебя других проблем будет хватать. Ситуация ухудшается.

— Говорили с Москвой? — угадал он.

— Говорил. Мне кажется, что мы повторяем здесь все, что уже случилось там. А там совсем плохо.

— Значит, и здесь будет плохо. Не думаю, что наше правительство умеет действовать жестче вашего. А болтовня по телевизору уже не поможет. — задумчиво сказал он. — Во время «Катрины» они это прекрасно доказали — столько саморекламы и никакого толку, с бедствием в одном городе справится не могли.

Тут я с ним молча согласился. Пусть в наши времена Россия и не образец организации функционирования общества, но на подобные бедствия реагируют куда лучше, чем американцы, которые чуть не месяц не могли даже наладить патрулирование города от мародеров. Да и то потом наладили через задницу, иначе не назовешь, когда для этой цели вынуждены были наемников из «Блэкуотер» приглашать — национальная гвардия оказалась пшиком, полиция сбежала первой… не о том я, в общем.

Главное, в чем я действительно с ним соглашался, так в том, что в Америке ситуация может сложиться даже хуже, чем в России. Слишком большие индивидуалисты сами американцы, слишком не приспособлена к проблемам внутри страны власть, слишком не на те задачи нацелена армия. Да и морально американцы, на мой взгляд, к внутренним проблемам не готовы. То ли дело мы, когда у нас что ни год, так или понос, или золотуха.

С улицы донесся звук малолитражного дребезжащего мотора, и у склада появился «Сатурн» Паблито — серая потрепанная малолитражка. А буквально следом за ним появились машины Терезы и Джека. К моему, признаться, большому удивлению. Не думал, что они появятся на работе так вот вовремя. Тогда я просто собрал их в офисе, налил себе холодной воды из кулера, и произнес речь. Рассказал, что делается в Москве, рассказал о мертвецах, рассказал о том, что дальше будет только хуже. Все сидели на своих местах, смотрели на меня молча и я даже не мог понять, доходят до их мои слова. или кто-то из них сейчас извинится, выйдет из трейлера якобы до ветру. а сам срочно начнет звонить в ближайшую психиатрическую клинику. Однако, когда я закончил, Джефф, так пока и не уехавший, согласно кивнул, Тереза ойкнула, а Джек спросил, что же они должны делать?

— А делать вы уже ничего не должны. — объявил я, обведя всех взглядом. — Езжайте домой, думайте, как спасаться. Если все наладится — жду вас здесь, а вы ждите меня. Если не наладится… Ну, для начала помните, что у нас есть здесь крепкое здание склада за крепким забором, и здесь можно укрыться. А вообще, запасайтесь оружием, готовьтесь защищаться. Больше ничем не могу никому помочь, кроме как советом.

Закончив, я встал, попрощался со всеми разом и направился к выходу из трейлера. О чем здесь еще трепаться? Поеду лучше у аэропорта подежурю, выясню, что там делается. Только сперва домой заеду, сумку прихвачу.

Неожиданно прямо у мотоцикла, когда я надевал шлем, меня остановил Паблито.

— Хефе. — окликнул он меня по-испански. — Хочу вам пару слов сказать. Я только за этим и приехал, если честно.

Я повернулся к нему.

— Что ты хотел?

Он заулыбался по обыкновению, а затем заговорил со своим отчаянным испанским акцентом, широко жестикулируя:

— У меня появилась идея, как мы с вами можем помочь друг другу. Я уже знаю про мертвых, которым не терпится пойти гулять, и знаю, что им надо стрелять в голову. А еще я живу в Сан-Луисе, и наши банды почувствовали, что у копов не хватает на них времени. А мне никогда не удавалось накопить денег на хотя бы простой дробовик — слишком много у меня детей, и все они хотят есть. Причем все время. И мне не из чего стрелять мертвым в голову и нечем отбиваться от банд в городе.

Затем он замолк, выжидательно глядя на меня и продолжая улыбаться.

— И что ты хочешь предложить? — спросил я, уже догадываясь.

— Хефе, я никогда не был осужден, я уже десять лет как гражданин этой страны и резидент этого штата последние четырнадцать лет. Никто и ничто не может мне запретить купить винтовку, или пистолет. Только мой кошелек всегда мне мешал. А вот у вас есть деньги, вы застряли в нашем штате, но не имеете права просто пойти к торговцу и купить что-то, что поможет вам защищаться.