Андрей Круз - Я! Еду! Домой!

Перед проемом никого не было, каталка, перевернутая на бок, валялась метрах в десяти. Я быстро выглянул налево, прикрываясь самой дверью — до ближайшего мертвяка, идущего от меня, метров десять, и в мою сторону он не смотрит. Я быстро выскочил в зал, рывком захлопнул за собой дверь, обернулся. Мексиканец в комбинезоне стоял у стены и смотрел на меня. Похож, он не понял, откуда я взялся — до того меня закрывала распахнутая дверь. Додумать я ему не дал. «Моссберг» лягнулся, эхо со звоном метнулось по залу, мозги мертвяка разлетелись по всей белой стене, а тело мешком завалилось в сторону. Вот так… прямо как на стрельбище, на занятиях по "практическому дробовику". Хорошо, что я не ленился…

Я оглянулся назад, перезаряжая и не опуская оружия. Ни один из уходящих мертвяков не обратил никакого внимания на выстрел. Зато с обратной стороны еще один оставался — непонятный мужик в гавайской рубашке, бледный, почти не поврежденный, скорее похожий на наркомана, чем на мертвяка. Он решительно и довольно быстро шел прямо на меня, поэтому застрелить его труда не составило. Все, пусто с этой стороны, главное — выход из зала.

А люди в основном выбрались. На полу в лужах крови лежали несколько тел, но вся толпа, ломившаяся до этого на выход, все же сумела вырваться. Я добил три патрона в магазин из патронташа в прикладе, и решительно пошел следом за мертвяками. Правда, с каждым шагом, по мере приближения к воротам, моя решительность начинала испаряться. Мертвяки ЖРАЛИ. Согнувшись над лежащими на полу трупами, они, помогая себе руками, зубами рвали куски мяса с мертвых тел. Кровь растеклась во все стороны, казалось, что весь пол был покрыт свежим алым лаком. В ней возились ползающие на четвереньках мертвяки, и еще несколько спешили в том направлении. Я почувствовал, что содержимое моего желудка снова метнулось к горлу, но усилием воли сдержался и затолкал все обратно.

Тот охранник, что был в зале, лежал там же. Наверное, в отличие от трусливого коллеги, помогал людям до последнего.

Я почти нагнал мертвяка с сорванным скальпом и выстрелил ему в затылок всего метров с двух. Его бросило лицом вперед на гранит, как куклу, набитую тряпками. Затем пришла очередь разложившейся женщины в сером костюме. Затем я застрелил толстуху в шортах и стремя подбородками, которая топталась над трупом, тоже подойдя к ней сзади. Затем — негра, который пожалел девочку с мертвой собачкой. Затем трех лежащих трупов, которые еще не ожили. Последний патрон с дробью я всадил в голову мужику, на которого первого напал мой недавний собеседник из Атланты, что в Джорджии.

Отступив назад, закинул опустевшее ружье на плечо за петлю, вытащил из кобуры пистолет. В воздухе висел стойкий запах пороха, перебивший даже запах крови и внутренностей. На меня не обращали внимания. Наверное, у мертвяков, как и у акул, бывает жор. Изобилие пищи приводит к тому. что они ничего не замечают вокруг себя.

Я неторопливо прицелился, и застрелил еще одного гобблера — того самого охранника, который начал подниматься. Пуля проломила ему череп над ухом и отбросила вбок. А затем донеслись выстрелы из дверного проема. Стреляли из винтовки, даже из винтовок. И я решил, что моя миссия выполнена, потому что у меня были совсем другие планы на оба дробовика и пистолет, наверняка отличные от планов оставшихся в живых охранников. Просто так взять и отдать? А вот черта пухлого!

Я повернулся и побежал. Замолотил условным сигналом в дверь, которая открылась мгновенно. Забежал внутрь, захлопнул ее за собой, огляделся: на полу лежала одноразовая ручка, которую я поднял и засунул в отверстие блокиратора замка двери. Теперь с той стороны даже с картой к нам не войдешь.

— Пошли! — с командовал я девушке.

Она молча встала со стола, на котором сидела, и пошла следом. Я присел у двери, прислушался. Из зала регистрация слышались выстрелы, крики, но уже не паники, а больше похожие на команды.

— Куда выходит дверь?

— В большой зал, но она скрыта колонной. Оттуда можно зайти в служебный мужской туалет. — сказала девчонка.

— А там что? — не понял я.

— Окна. — исчерпывающе ответила она. — На стоянку служебных машин.

Она подняла в здоровой руке целую связку ключей и мелодично ими побренчала. Кажется, делиться трофеями с бывшими их владельцами девушка тоже не собирается. Ну и правильно, в общем, ее несколько минут назад чуть не съели в силу ее полной безоружности. Зачем опять все отматывать к этому состоянию? Лучше уж прибарахлиться.

— Давай, веди теперь ты. — передал ей командование я.

Она аккуратно приоткрыла дверь, выглянула, затем махнула рукой и быстро перебежала к двери с изображением классических мужского и женского силуэтов. Я тоже выглянул наружу, огляделся. Точно, колонна, а за ней еще и газетный киоск. В зале регистрации несколько десятков людей, но все сосредоточились возле проходов за стойками регистрации — там разыгрывались главные события. Там выпускали людей, там толпились солдаты, там слышался крики.

Ближе всех к нам были как раз двое охранников аэропорта в серо-черной униформе, но стояли они к нам спиной. Не до нас им было, в эту сторону никто не глядел.

Я тихо зашел в туалет, свернул в дверь с «мужчиной», и оказался в чистом и белом, как операционная, помещении, залитом ярким светом из двух окон с матовым армированным стеклом.

— Видишь? — указала на окна девушка. — Прямо на стоянку, и там еще кусты. Помоги открыть.

С ружьем в руках и со сломанными пальцами действовать ей было действительно сложно. К тому же ручки были высоковато, даже я с трудом дотянулся. Заскрежетал давно не используемый запор, и окно приоткрылось.

Я вскарабкался коленями на подоконник, выглянул сперва налево, но обнаружил там лишь серую стену какого-то ангара. Высунулся дальше, чуть не вывалившись наружу, и взглянул направо. Вижу «маринз» и полицию, но далеко. И там же толпа гражданских, крик, визг. И вдоль стены высажены кусты акации, которые нас отлично прикроют. Свалить — никаких проблем.

Я обернулся к девушке, протянул руку. Она довольно ловко выпрыгнула наружу, а через минуту мы уже сидели между двух грузовых фургонов "Шеви Экспресс" с логотипами аэропорта на боку. А девушка читала бирки на ключах.

— Ну что? — поторопил ее я.

— Этот! — она подняла одну из связок и снова потрясла ей в воздухе. Затем показала на фургон слева. — Этот! Ты веди.

Ну, с этим все понятно. Я обежал вокруг, открыл дверь и уселся за руль, на высокое, очень мягкое сиденье. Завел мотор, глухо зарокотавший. Девушка уселась справа от меня.

— Не надо к главному выезду, езжай на летное поле. — сказала она. — Только держись все время прямо, не залезай на территорию военных, а то они теперь нервные.