Дональд Маккуин - Ведьма

Привстав в стременах, Ланта приблизилась к воину и обняла его за плечи. Влюбленные остановили лошадей и поцеловались. Они больше не замечали ничего вокруг. Тейт ехала позади них; увидев это, она отвела глаза в сторону. Улыбка на ее лице потухла, и она задумалась о собственной жизни.

Эмсо залез в ванну. Выдолбленная из камня, она имела квадратную форму. Внутри ее в специальной нише поддерживался огонь. От воды поднимался пар, и комната была полна благоуханием кедровой хвои. Эмсо зажмурился от удовольствия, пар и теплая вода хоть на время избавили его от ломоты в костях.

Внезапно он вскочил, выплеснув при этом на пол изрядное количество воды, и бросился к табуретке, где лежало его полотенце. Все это видела Джалита; приоткрыв дверь, она тихонечко посмеивалась над стыдливостью Эмсо. Прикрывшись полотенцем, мужчина обернулся и закричал:

— Скандал! Ты меня поражаешь, Джалита! Кто тебе разрешил подсматривать за мужчинами в ванной?

Не обращая ни малейшего внимания на его слова и продолжая смеяться, Джалита вошла в комнату. Она приблизилась к Эмсо.

— Эмсо, не будь глупым. Ты же был в ванне, ее края достаточно высоки. Что я могла заметить такого, что так смутило тебя?

— Это не довод. — Эмсо сделал ударение на последнем слове; при этом с его губ во все стороны брызнули капли воды, стекающие по его лицу. Это рассмешило Джалиту еще больше. Услышав ее смех, Эмсо перестал сердиться. — Избалованная вредная девчонка. Надеюсь, ты не ведешь себя столь же вольно с другими мужчинами.

Возмущенная этими словами, Джалита приблизилась к Эмсо, но не настолько близко, чтобы смутить его снова.

— Как ты можешь так думать? — Она вскинула голову, и ее прелестные кудри взметнулись в воздухе. — Как бы там ни было, ты же знаешь о моих отношениях с Луисом. И Гэном. Ты — единственный, с кем я могу поговорить. Я надеюсь, ты и сам все понимаешь.

— Я все прекрасно понимаю. Даже слишком. Я пытался поговорить об этом с Гэном, но он не захотел. Он сделал вид, что не понимает, о чем я говорю.

— Он боится. Боится, что друзья воспримут его как тирана.

— Никогда бы не подумал, что Гэн может чего-то бояться.

Удрученная своими мыслями, Джалита продолжила:

— А разве ты не видишь, отчего это происходит? Все из-за Сайлы; она управляет Гэном.

— Ты еще слишком молода, чтобы судить о таких вещах. Следи за своим языком. Что ты об этом можешь знать?!

Джалита вспыхнула. Она отвернулась, боясь, что ее лицо выдаст чувства, кипевшие у нее в душе. Девушка не хотела, чтобы Эмсо когда-либо узнал — его маленькая девочка может превратиться в злобного демона.

Мужчина заметил, как покраснела кожа на шее Джалиты.

— Я вогнал тебя в краску. Извини меня.

— Все в порядке. Я знаю, что не так умна, как ты. И все же я ведь очень долго жила вместе со Слезами Нефрита, я видела, как она умеет управлять людьми. Я понимаю колдовство.

— Будь осторожней с такими словами. Запомни: произнося слово колдовство, ты подвергаешь себя большой опасности.

Джалита выпрямилась.

— Своей жизнью я обязана Гэну Мондэрку. Если среди его людей не найдется человека, который скажет ему всю правду в глаза, то этим человеком буду я.

Эмсо отвернулся и нахмурил брови. Все же лицо его было скорее задумчивым, чем злым. Джалита выскочила из ванной. Эмсо еще долго размышлял над словами девушки, рассеянно вертя в руках мочалку.

Джалита помахала рукой Избранным, игравшим за стенами аббатства Ирисов. Заметив ее, дети в мгновение ока обступили девушку со всех сторон. Из своего кармана Джалита достала бамбуковую палочку. Один ее конец был закрыт пробкой из полированной кости, а сбоку был вырезан дикий кабан. Вынув пробку, Джалита достала скрученную трубкой тонкую «ткань» темно-красного цвета и развернула ее — та была длиной в руку. Девушка подняла вверх свое подношение, заставив его заполыхать в лучах солнца.

— Земляничная кожа! — громкие детские голоса эхом отдавались в стенах аббатства.

— Здесь всем хватит. — Девушка начала аккуратно отрывать кусочки этого высушенного на солнце ягодного пюре. Она раздавала их детям, стараясь никого не обделить. И хотя Избранных освящала Церковь, и поэтому они были святыми во многих отношениях, но все-таки дети оставались детьми. Не успевал маленький грешный ротик проглотить свою порцию, а освященная Церковью рука уже тянулась за следующей. Наконец все куски, кроме одного, были розданы детям. Этот кусочек предназначался девочке, одиноко стоявшей в сторонке от всей этой суеты. Ее оттолкнули в сторону старшие девочки, а одна из них, протискиваясь поближе к Джалите, случайно повернула ее боком к девушке. Тут-то девушка и приметила родинку на ее правой щеке — маленькое красное пятнышко около уха, которое заканчивалось внизу небольшим шрамом. Джалита стояла как вкопанная, глядя на девчушку.

Наконец девушка опомнилась. Улыбнувшись, она поманила ребенка к себе. Девочка отвернулась.

Джалита подошла к ней и нежно взяла ее за руку, прошептав прямо в ухо:

— Я все понимаю. Правда. Некоторые люди очень одиноки, даже если рядом кто-то есть. Я тоже очень одинока. Я всегда буду твоим другом, даже если ты не захочешь дружить со мной. Все будет хорошо. А теперь возьми свою долю, прошу тебя.

Девочка продолжала молча стоять, ни разу не взглянув на Джалиту. Она протянула свою маленькую руку — как слепой щенок, та блуждала в поисках сладости. Наконец она прикоснулась к руке Джалиты и замерла. Потом рука нашла лакомство и схватила его. Девочка умчалась прочь, так и не взглянув на Джалиту.

— Это было прелестно. — Девушка быстро встала, заметив, как к ней приближается улыбающаяся Дженет Картер. — Джей Шестая такая робкая. Она никогда не играет с другими Избранными, даже с теми, которых привезли от Людей Гор. — Интонация, с которой были сказаны эти слова, подсказала Джалите, что племя, откуда привезли Джей Шестую, находилось под особым наблюдением.

К ним подошли Сайла и Кейт Бернхард; улыбки на их лицах были более сдержанными. Бернхард кивком приветствовала Джалиту. Сайла обратилась к девушке:

— Дети с нетерпением ждут твоего прихода. А после него бедной Сью постоянно приходится их успокаивать. — Жрица махнула в сторону Анспач, которая пыталась завести детей в класс.

— Я не хотела мешать ей.

Картер зашикала на нее:

— Не извиняйся. Детям нужен смех, и ты даешь им его. Взрослые так часто забывают, как важен смех. Я же всегда стараюсь напомнить им об этом.

Джалита промолвила:

— Дети никогда не забудут твою доброту. Твоя работа значит для них гораздо больше, чем маленькие кусочки земляничной кожи, о ней они потом и не вспомнят.

Бернхард натянуто улыбнулась.