Дональд Маккуин - Ведьма

Гэну было не по себе от такого объяснения. Он решил перевести разговор на другую тему.

— Ты не поверишь, но Избранные узнали так много со времени твоего отъезда. Женщины Церкви заручились поддержкой Джалиты. Она умеет обращаться с детьми — добра, спокойна и незлопамятна.

Услышав такие слова о Джалите, Налатан злобно ухмыльнулся. С сарказмом он воскликнул:

— Я бы о ней так не сказал, хотя я и не знаю ее хорошо. У нее талант скрывать свою подлинную натуру.

Гэну не понравились слова. Ответ Налатана веял откровенной неприязнью к женщине. Нельзя было сделать каких-либо конкретных выводов, однако это что-то значило.

Налатана не заботили мысли Гэна по этому поводу. Их разговор превратился в пустую трату времени. Доннаси уехала. Уехала снова. Как ему хотелось бы возненавидеть ее.

Гэн решил, что у него больше нет времени на подобные сантименты. Для него не существовало более подходящего человека, чем Налатан. Именно он мог остановить наступление Летучей Орды.

— Мне нужна твоя помощь, — сказал он.

Налатан колебался.

— Скажу тебе прямо: я чувствую, ты мне не доверяешь. Не думаю, что мы и дальше сможем оставаться друзьями. Я не стану твоим врагом. А теперь я ухожу.

— В моей коннице выдохшиеся лошади, а люди — собиратели яблок и моллюсков. Пока еще они держатся и преданы мне, но это ненадолго. Помоги им, или враг расправится со всеми.

— Плохи дела. Думаю, что ты укоряешь меня за то, что Доннаси уехала из Олы. Скажи, почему?

— Отвечу только тогда, когда вы будете вместе и мы вернемся в Олу.

— А если меня убьют?

— Тогда тебе будет не до пустых россказней.

— Очень умно. А если прикончат тебя?

Гэн повернулся к Налатану и холодно посмотрел прямо ему в глаза.

— Я еще не закончил свое дело. Но если этому суждено случиться, отомсти за меня. Наша дружба пока еще стоит этого?

Криво ухмыльнувшись, Налатан направился к дому. Пройдя несколько шагов, он бросил через плечо:

— Ты прирожденный король, не так ли? Только заблудший, как лягушка в дерьме.

— Придержи язык. Ты же на моей стороне?

— Да, пока мы не вернемся в Олу. Как дальше — зависит от тебя.

Колонна людей двигалась из леса в направлении фермы Леклерка. Двое мужчин на крыльце смотрели в их сторону, оглушенные ревущими звуками барабана.

— Что ему нужно? — Эмсо выдвинул вперед челюсть, напомнив Сайле злобного пса, охранявшего мясной прилавок на городском рынке, который не соблазнится ни кусочком мяса с хозяйского стола. За безопасность всего остального, включая ноги прохожих, ручаться было нельзя.

Бернхард повела плечами:

— Ты что, не слышал? Серебро. Гэн согласен.

— Где же он тогда? И почему не поговорил со мной?

Подозрения Эмсо заставили Сайлу забыть о хороших манерах:

— Ты сомневаешься в Церкви. Это оскорбление.

Эмсо немного смягчился:

— Зачем Леклерку серебро? Я имею право это знать. Я ведь отвечаю перед Гэном за все поставки.

Опять заговорила Бернхард:

— Гэн сказал, что Луис получит все, что ему нужно.

Эмсо только собрался что-нибудь ляпнуть, как вошли Нила с Джалитой.

— Я не собирался возражать против решения Гэна.

Нила вскинула брови.

— Возражать? В чем здесь дело?

Сайла ответила ей:

— Кейт пришла с поручением от Луиса. Недоразумение возникло из-за меня. Эмсо просто выполнял свою работу.

Эмсо даже не поблагодарил ее. Обращаясь к Ниле, он сказал:

— Раньше ему нужна была медь. Ее полно в местах, убитых Богом. Теперь он требует серебро. Почему бы не золото? И все для его дурацкого колдовства.

— Неправда. — Глаза Кейт сверкнули. Однако говорила она по-прежнему спокойно. — То, что делает Луис, — это не колдовство, а торжество разума. И он сделает еще больше, вот увидите. Это только начало.

Недовольно ворча, Эмсо вызвался проводить всех в сокровищницу. Когда стало ясно, куда они идут, Нила и Сайла, переглянувшись, остановились. Удивленный Эмсо ждал объяснений. Нила сказала:

— Мы идем туда, где король Алтанар держал меня и Сайлу. Дальше мы не сделаем и шагу.

Вторая женщина что-то пробормотала, соглашаясь. Эмсо сказал Бернхард:

— Почти все оно в таких вот слитках. — И он показал форму руками.

Бернхард на мгновение задумалась.

— Думаю, двух будет достаточно.

Остальные слушали их, ничего не понимая, и Бернхард улыбнулась, надеясь, что дальнейших расспросов не последует. От волнения на ее теле выступил холодный пот. Эмсо пришел ей на помощь.

— Я принесу их. — И он поспешно ушел.

Он сделал уже полдюжины шагов, когда Джалита окликнула его:

— Подожди. — Обращаясь к остальным женщинам, она сказала: — Мне боязно видеть эти жуткие кельи, но я хочу все знать о вас. Я должна знать, какие страдания вы испытали. Мне надо пойти и посмотреть. — Она взглянула на них, ища понимания и поддержки.

Нила одобрительно улыбнулась.

— Не стоит. Там правда нет ничего интересного. Просто ужасное место.

Со скрытым сарказмом Сайла сказала:

— Какое сострадание. Если пойдешь, то рассмотри все хорошенько, ничего не упусти.

Бернхард не спускала глаз с Джалиты.

Они повернули за угол и прошли вдоль длинного темного коридора. Эмсо указал на отверстие в самом низу крепко сколоченной двери.

— Через него узники получали пищу и воду. Вода подавалась в плоской миске, прямо как для собаки. В этой келье сидела Сайла. — Он снял закрывавшую дверь планку и открыл келью. Джалита зажала рукой нос и отступила назад. Никогда раньше не ощущала она столь ужасный запах. Зловоние человеческих испражнений и пота, смешанное с запахом страха. Им пропитался каждый камень.

Эмсо вошел в келью. Он сразу же вышел обратно, неся в руках два слитка. Только когда дверь была заперта снова и они отошли на несколько шагов от кельи, он глубоко вдохнул. Рядом шла неестественно притихшая Джалита.

Когда они присоединились к ждавшим их наверху женщинам, Джалита крепко обняла Нилу.

— Какое жуткое, жуткое место! Я знала, что вы сильные женщины, но чтобы выдержать такое!

— Сайле было еще тяжелее.

— По-моему, ничего на свете не может быть тяжелее. — Джалита взглянула на стоящую в отдалении Сайлу. — Наверное, это было просто невыносимо.

Сайла задумчиво произнесла:

— Испытание запоминается не спасением, а тем уроком, который ты из него извлекаешь. Огонь и молот сами по себе не выкуют хорошую сталь. Главное — это мозг кузнеца, он все определяет. Люди, а женщины в особенности, должны всегда стремиться выковать из себя наилучшую сталь. Или так и остаться пустой окалиной.

Нила сказала:

— Ты всегда говоришь то, что я думаю. Моя сестра. Спасибо тебе.

Бернхард ухмыльнулась.

— Я знаю еще одно подходящее местечко для вас обеих. Но я к этому не имею никакого отношения.