Дональд Маккуин - Ведьма

Растерявшись, Эмсо запнулся. Серповидный шрам у правого уха ярко белел на его красном вспотевшем лице.

— Нет, ты — самый значительный человек. Я имею в виду… так сказать… имею в виду то, что не хочу, чтобы тебя обижали. Ты очень много значишь. То есть крайне много значишь для меня. — Последние слова прозвучали с неожиданным удивлением.

Джалита ухватилась за это:

— Для тебя, Эмсо? Не для Гэна Мондэрка?

— Гэна? А он тут при чем?

— Ни при чем. — Она опять отвернулась. Постояла в нерешительности, затем, наклонив голову и опустив плечи, пошла прочь.

Эмсо отставал от нее на два шага. Он попытался возобновить разговор, принять шутливый тон:

— Эй, постой. Я жду от своих друзей честных и прямых ответов. И жду, что они ответят мне по-взрослому, а не как дети, о чем судачат кумушки.

Ее улыбка означала прощение.

— Все говорят, что ты такой строгий, суровый. Как жаль, что они не видят тебя сейчас, как я.

— Не надо льстить. Мне хочется знать, почему ты упомянула Гэна.

— Просто так. Всем известно, как ты любишь его. Всем известно, что такие мужчины, как ты, знают, что лучше для Трех Территорий, что лучше для всех нас.

— Я никогда не говорил, будто знаю, что лучше для всех. И Гэн этого не говорил. — Джалита устремила на него проницательный недоверчивый взгляд, и он торопливо продолжил: — Он правит, но не указывает молодым женщинам, как им жить.

Пройдя еще немного, она с горечью сказала:

— Правители должны делать то, чего не делают другие люди. Или не могут сделать.

Остановившись, Эмсо окликнул ее:

— Подожди. — Когда она обернулась, он продолжил: — Я не понимаю, Джалита, ни намеков, ни полунамеков. Я говорю то, что думаю. И не общаюсь с теми, кто поступает иначе.

Джалита бросилась назад и пылко обняла его.

— Какая у тебя преданная душа. Жаль, что Три Территории так никогда и не узнают, как им повезло, что у них есть ты. Благодаря тебе мои беды кажутся такими мелкими. Но для меня они важны, и я надеюсь на твою помощь. — Отступив, она посмотрела на него умоляющими глазами. Он ждал. В конце концов она продолжила чуть грубовато, словно Желая, чтобы Эмсо не пропустил ни одной реплики: — Мы говорили о Луисе, который относится ко мне как к своей собственности. Ты считаешь, что он вправе так поступать?

Покраснев еще больше, Эмсо кивнул.

— Такие уж мы, мужчины.

Умоляющий тон сменился гневным.

— Так что, мне кричать? Я думаю, он надеется, что Гэн отдаст меня ему. О, он никогда не произнесет это вслух — и я запрещаю тебе, не произноси ни слова, — хотя мы оба знаем, что Гэн у Луиса в долгу из-за этих его колдовских штук. Короли награждают тех, кто помогает им удерживать власть. Только вот забывают награждать тех, кто привел их к власти.

— Это замечание неуместно. Гэн никогда не забывал своих друзей и не забудет. Он никогда не раздаривал людей. Ведь он не работорговец.

— Я не это имела в виду. Подвести женщину к замужеству можно очень умело. Он подсунет Луиса мне и не даст мне видеться с другими мужчинами. Возможно, у меня не останется выбора.

— Твое воображение заводит тебя слишком далеко. Гэн ничего такого не говорил. И Леклерк тоже. Ты сможешь сама решать, что тебе делать и как жить.

— Я знала, что ты так скажешь. Ты думаешь, я еще ребенок. Или глупая женщина, которая способна только рожать. Я хочу докопаться до сути дела, а ты называешь это воображением. Если так, я больше не буду затруднять тебя своими проблемами.

Резко развернувшись, Джалита пошла прочь, не забывая при каждом шаге покачивать бедрами. Она прислушивалась к малейшему движению у себя за спиной. Его руки опустились ей на плечи. Ожидая этого, Джалита тут же остановилась, и на миг они тесно прижались друг к другу. Эмсо чуть отступил, она прислонилась к нему спиной и притворно-прерывающимся голосом сказала:

— О, Эмсо, не отпускай меня. Я так запуталась. Я не хочу принадлежать мужчине, которого не желаю. И не хочу обидеть Гэна, который подарил мне такую хорошую жизнь. И не хочу ссориться с тобой.

Он ничего не ответил. Молчание терзало Джалиту. Может, она зашла слишком далеко? Была ли его верность истинной и прочной? Можно притворно зарыдать — не будет ли это чересчур?

Слова Эмсо отдались грохотом в ее ушах.

— Мне надо подумать. Но пока я жив, ни один мужчина не будет обладать тобой против твоего желания.

Повернувшись к Эмсо, она спрятала лицо у него на груди, скрывая радость победы.

Натянув вожжи, настоятельница Фиалок остановила лошадь, подъехав к восседавшему на коне Эмсо почти вплотную.

— Не хмурься так, друг мой, — сказала она доверительным полушепотом. — Ты хорошо сделал, что приехал ко мне.

Эмсо покачал головой, невнятно бормоча себе под нос.

— Когда я сказал, что у меня есть вопрос, ты ответила, что у тебя нет времени, что ты едешь на встречу. Я настоял, и ты выслушала меня, и оказалось, что я должен ехать вместе с тобой. Отчего вдруг такая перемена, настоятельница? И почему вдруг у тебя пропало желание обсуждать будущее Джалиты?

— Я — целительница, Эмсо. — Она лукаво посмотрела на него. — Мое искусство состоит в том, чтобы понять симптомы. Поведанное мне о Джалите — это тоже симптом. У других людей случается что-то, и они тоже обращаются ко мне за советом.

— В болезнях я не разбираюсь.

— Существует множество недугов. Случай с Джалитой — это всего лишь частность.

— Ей кажется, что Гэн принуждает ее. Может быть, это так, а может, и нет. Что это за недуг?

Настоятельница вздохнула.

— Несмотря на все неприятности, которые доставила Сайла, она все же права: Церковь должна добиться, чтобы женщина перестала быть объектом купли-продажи. Гэну следует понять, что его попытка насильно склонить Джалиту к замужеству — это знак неуважения к Церкви.

— Мы не знаем, принуждает ли он ее на самом деле. И Гэн — самый истый защитник Церкви. Где еще, как не в Трех Территориях, Церковь так свободна?!

— Нигде. Поэтому все мы и молимся за него. Чего мы боимся, так это Учителей-отступников. Его понимание Церкви искажается. Даже его любовь к нам используется против истинной Церкви. Посмотри, как он принуждает Джалиту.

— Это еще неизвестно. — Эти слова Эмсо произнес сквозь зубы.

— Ну конечно, разве он станет кричать об этом? — Настоятельница протянула руку и погладила Эмсо по сжатому кулаку. — А как бы ты повел себя, если бы я рассказала, что мысль о той встрече Джалиты и Леклерка принадлежала Гэну?

— Это ее слова? Почему тогда она ничего не сказала мне?

Настоятельница проигнорировала вопрос.

— Такой поступок — это удар по положению всех женщин. Это даже угроза Церкви, хотя Гэн и утверждает, что он ее покровитель. А он никогда не лжет. Тогда как же быть с этими противоречиями?