Лев Георгий - Идущие на смерть

— Да, но… сначала нужно изучить все. А то топливо достанем, а у нас китайцы на хвосте. Раскачиваться некогда будет. Так что лучше сейчас со всем разобраться с управлением и обслуживанием. А заодно расконсервировать машину. Ну а если не получится… то что ж, не судьба. Жалеть даже не будем, потому как в случае неудачи, мы просто погибнем. Но мы должны выжить захватить топливо и заправить "Крот". Найти бомбу… Кстати, ты помнишь где ее оставил?

— Окажусь на месте – вспомню. Тем более сейчас начинается зима и все будет как тогда, в снегу.

— Ну и отлично.

Троица просидела под землей еще без малого неделю. Все это время они очищали механизмы "Крота" от консервирующих смазок или наоборот заливали различные технические жидкости хранившихся в герметичных емкостях тут же на складе. А когда уставали работать руками садились за руководство по управлению прямо в рубке управления и тут на месте среди всех управляющих механизмов и датчиков контроля работали головой, познавая как управлять "Кротом" да так чтобы он не взлетел на воздух.

Питаться, когда кончились свои припасы сухпайков, приходилось найденными в бункере макаронами и кашами из гречневой и перловой крупы – единственное что нашлось и сохранилось спустя такое количество лет в продовольственном складе. Не очень-то разнообразно.

Через неделю "Крот" стоял в ангаре полностью расконсервированный и готовый к работе. Подав внешнее напряжение, они проверили систему жизнеобеспечения и двигательные установки. К удивлению Куликова "Крот" работал: выдавал воздух и стрекотал гусеницами. Осталось только засунуть в активную зону реактора сборку с урановым топливом и залить воду для работы турбогенератора, чтобы "Крот" смог перейти на внутренний источник энергии.

— Вот и все, — произнес Анатолий Коростин, когда последний консервирующий слой с последнего агрегата был снят. — Осталось нанести визит на Белоярскую АЭС.

— И унести оттуда ноги, — добавил Вадим.

— С топливом, — уточнил Филиппенко.

— Посидим в рубке в последний раз перед выходом? — предложил старшина.

— Посидим, — кивнул Куликов, и они прошли в рубку управления, где снова расселись по своим креслам.

Здесь в рубке управления "Крота" командование переходило к старшине Коростину. Он быстро разобрался во всех устройствах, понимал их назначение и показания. Остальным лишь оставалось доверять ему и выполнять команды.

В этой рубке если все пройдет удачно им предстояло провести еще немало времени, потому как расстояния поражали воображение. А вот скорость хода "Крота" оставляла желать лучшего: от двух до десяти километров в час в зависимости от типа грунта.

— Выходим через семь часов в полночь, — посмотрев на часы, сказал Куликов. — За это время всем привести себя в порядок и хорошенько отдохнуть. Выходим…

Через семь часов ровно в ноль-ноль они вышли на поверхность. Запомнив ориентиры, чтобы потом при возвращении не плутать в трех соснах и замаскировав выход троица направилась на юго-восток в сторону Екатеринбурга.

Вадим вел свой микроотряд к цели, обходя войсковые соединения китайцев, прячась от всего что летало над головой. Немалый опыт, полученный им в гористых лесах или все же правильнее сказать в лесистых горах Забайкалья, помогал ему в этом. Тремя тенями они проскользнули по занятой врагом территории и оказались у цели.

— Все-таки взорвали, — прошептал Филиппенко, вместе со всеми с закрытой позиции разглядывая Белоярскую атомную станцию, точнее то, что от нее осталось.

От АЭС действительно мало что осталось. Одно большое поле битого бетона и кирпича. Соседние здания также обвалились, хотя их не взрывали, что говорили о мощности ударной волны. Легко угадывался реакторный отсек, так же частично разрушенный.

— Не хило тут рвануло… — потрясенно произнес Вадим.

— Одно хорошо, штурмовать не придется… Вопрос только в том: кто взорвал? — сказал Коростин. — Наши или китайцы постарались?

— А какая разница? — не понял молодой боец.

— Большая. — Сказал уже Куликов. — Если наши, то реактор был заглушен, а топливо заблаговременно вывезено. Если же китайцы, то…

— То топливо было на атомной станции и мы возможно что-то найдем среди этих развалин! — догадался Филиппенко.

— Именно.

— Только вряд ли при таких разрушениях вообще можно будет что-то найти.

— Дождемся ночи и посмотрим.

— Фонит тут прямо скажем неслабо, — напомнил Коростин. — Если надолго задержимся, то станем импотентами. Еще дольше и…

Договаривать Анатолий Коростин не стал. И так всем все ясно. Показатели радиации действительно зашкаливали. Смертельную дозу схватить не составляло труда, особенно рядом с реактором.

— Ничего… у нас крепкая броня…

— Ну да… Только через какое-то время она сама будет фонить не меньше чем эта земля. Особенно ноги. Хотя, тебе то в этом смысле по фигу, а вот нам…

Вадим невольно хмыкнул.

"Вот уж никогда бы не подумал, что отсутствие ног вообще может послужить положительным фактором", — подумал он.

— Кстати, то что радиоактивное загрязнение столь высоко, говорит в пользу того что АЭС рванули, скорее всего, китайцы, — предположил Куликов.

С этим утверждением спорить никто не стал, наверное только потому что хотели в него верить. Значит топливо тут.

С наступлением ночи они пошли в "горячую зону". Впрочем, вскоре стало ясно что толку от ночного исследования развалин как от козла молока. Через приборы ночного видения ничего не разобрать, все виделось зеленой мешаниной.

— Уходим… — приказал Куликов. — Нужно искать днем.

— Днем опасно… — напомнил Коростин.

— А ночью бесполезно. И если уж хватать рентгены, то с толком, а не просто на ночной прогулке.

— Хорошо.

Днем они повторили свою вылазку, только на этот раз одному из них – Филиппенко пришлось встать на стрем и приглядывать за дорогой ведущей к АЭС, благо она одна и подступы легко контролируются. Другое дело что весь остальной периметр остался без внимания. Но с другой стороны, что тут у разрушенной АЭС делать китайцам? Вот именно что нечего. Разве что радиацию хватать?.. Так что со стороны леса никого не ждали.

— И за воздухом не забывай поглядывать, — напутствовал Вадим. — Нам сам понимаешь, будет не до окружающего.

— Слушаюсь.

Но и дневная вылазка не дала каких-либо результатов.

— Ничего нет, — подвел неутешительный итог Коростин. — Ничего похожего на контейнеры и тем более сборки топливных элементов тут нет, что и не мудрено. Остается только подойти к самому реактору посмотреть. Может, в нем что сохранилось?..

— Один раз подойдешь, яйца себе отстрелишь, а второй раз – башку, — возразил Вадим. — И потом, даже отсюда видно. Что реактору здорово досталось. Там нет и не может быть ничего целого и конечно мы не можем копаться в нем достаточно долго, чтобы разгрести завалы. Мозги раньше в светящийся студень превратятся.