Колин Уилсон - Мир пауков. Башня и Дельта

— Может, она прискакала на хвосте кометы, — сказал с улыбкой Уллик. Симеон пропустил это мимо ушей.

— Если пауки достигли теперешних размеров, — спросил он Найла, — как ты говоришь, сравнительно недавно, то почему сила воли у них настолько превосходит нашу?

— Мне кажется, оттого, что им было известно о ней изначально. Вся жизнь у них проходит в тенетах, в ожидании, когда туда угодит добыча. А когда приближается насекомое, они пытаются вовлечь его в паутину. Люди никогда не нуждались в таком применении воли. Мы учились применять руки и мозг. — Говоря это, он с неожиданной глубиной осознал кое-что еще. — Более того, вот что я вам скажу. Именно по такой причине люди в конечном итоге одолеют пауков. Пауки лишены воображения, а без него от силы воли нет никакого толка. Потому что только воображение может сориентировать, чего нам желать. В конце концов, на что расходуют свою силу воли пауки? Они день-деньской просиживают в паутине. Они даже не построили собственного поселения — просто обжили старый город, оставленный людьми. Похоже, что главная их цель — удерживать людей в кабале и не давать должным образом использовать наши собственные силы. Они недостойны быть хозяевами Земли. Вот почему мы, люди, должны их свергнуть.

— Хорошо сказано! — одобрительно кивнул Доггинз.

— Ты думаешь, эта сила наделена разумом? — спросил Найла Симеон.

— Не в привычном нам смысле. Насколько я вижу, единственная ее цель — производить больше жизни. У живых существ есть определенный предел сопротивляемости, до которого они борются за свою жизнь, а потом ломаются и сдаются. Однако эта сила помогает им держаться.

— Получается, она на деле враждебна людям? — спросил Милон.

— Враждебна? — От такой постановки вопроса Найл слегка растерялся.

— Ну, если она помогает менее разумным формам жизни против более разумных… Найл с сомнением покачал головой.

— Иными словами, — заключил Доггинз, подавшись вперед, — если мы желаем уничтожить пауков, надо уничтожить эту силу.

Найл посмотрел на него с удивлением.

— Уничтожить? Я не знаю, каким способом можно уничтожить силу. — По какой-то причине сама такая мысль звучала противоестественно.

— Почему ж нет? — заметил Симеон. — Если ее может парализовать молния, то, наверное, сможет сладить и жнец.

— Верно. — Доггинз внезапно пришел в волнение. — Если центр силы находится в Дельте, надо суметь его изолировать.

— Но как? — воскликнул Найл. — Он может находиться где угодно.

— Мне кажется, я смогу на это ответить. — Все обернулись к Симеону; он улыбался. — Я еще недорассказал про тот случай в Дельте. Через несколько дней после того, как мы возвратились, я разговорился со служительницей, надзирающей за бригадой рабов. Она рассказала мне нечто, показавшееся довольно странным. О том, как возле квартала служительниц вывалился из паутины и убился паук. Расспросив как следует, мы с Валдой определили, что произошло это, вероятно, в то самое время, когда над Дельтой бушевала гроза.

— А когда примерно это было? — поинтересовался Доггинз.

— Летом, где-то за пару часов до темноты.

— Иными словами, тогда, когда люди должны были уже сидеть по домам? — Симеон кивнул. — Получается, она могла подействовать одновременно на всех пауков?

— Верно.

Наступила гробовая тишина; сидящие усваивали прозвучавший намек. Наконец, Доггинз произнес:

— Мне кажется, мы пришли к выводу. — Он поглядел на Найла. — Тебе так не кажется?

Найл покачал головой. В интонации Доггинза было что-то настораживающее.

— Но как отыскать центр?

— А зачем он нам? Ты видел мощь жнецов. За полчаса мы могли бы выжечь всю Дельту.

— Быть может, это и не обязательно, — вмешался Симеон. — Гроза была над самой головой, когда полыхнула та молния. Это значит, что центр, вероятно, был совсем близко.

— Ты можешь конкретно указать, в каком месте вы находились?

— Я могу изобразить план местности. Доггинз подошел к шкафу и вернулся с куском древесного угля.

— Нарисуй вот здесь, — он кивком указал на белую скатерку.

Симеон прочертил две неровные линии, сходящиеся клином.

— Вот здесь сливаются две большие реки, текущие с юга. В этом районе они расходятся вширь, образуя клин — как вы догадываетесь, болото и влажный лес. Здесь вот, по краям, тоже лес. На стыке леса и болота, вот здесь, растут лучшие ортисы. В этой части, — он указал на область к югу от стыка, — лес почти непроходим. Мы были примерно здесь, — он поставил крестик к западу от стыка, — поэтому можно предполагать, что центр силы находится где-то внутри этого участка влажного леса.

Доггинз стоял за спиной у Симеона, глядя на карту ему через плечо.

— Чтобы пробраться во влажный лес, надо пересечь одну из рек?

— Да. Кстати, дело небезопасное. В ней водятся водяные пауки, здоровые, как спруты, и караулят там, где не очень глубоко.

Доггинз нахмурился.

— Я не думал, что пауки могут обитать и в Дельте.

— Со смертоносцами они не имеют ничего общего. Насколько я могу судить, ума у них не особо. То же самое можно сказать и о силе воли. — Он поднял глаза на Найла. — Похоже, это подтверждает твою гипотезу о пауках. Водяные-то охотятся за добычей, как крокодилы. Видно, с силой воли у них слабовато. Но челюсти у них, что твоя западня.

— Если есть чего еще опасаться, — заметил Манефон, — так это красной пиявки. — Симеон солидно кивнул. — Один из моих людей забрел в воду, хотел наткнуть на копье гигантскую креветку. Через минуту-другую он как сумасшедший выскочил на берег, ноги сплошь усеяны эдакими крупными поблескивающими козявками, похожими на улиток, красными. Их никак не получалось оторвать. Хорошо, кто-то сообразил насчет огня — неподалеку у нас горел костер из плавника. Стоило прикоснуться головней, как пиявки тотчас отпадали. Но они проели большие дыры, почти до кости. Бедняга чуть не умер на пути домой.

Милон с удивлением поглядел на Симеона.

— И вы ходили в это гиблое место всего-навсего для того, чтобы насобирать лекарства?

— Очень ценное лекарство. За день можно насобирать столько, что потом весь год может пользоваться целый город. Кроме того, мы никогда не совались в действительно опасную часть. Ортис растет на границе с горным лесом. Я сомневаюсь, чтобы у кого-то хватало безрассудства залезать в гиблые места, — он ткнул пальцем в клин между реками, — а войдя, прожить хотя пару часов.

— Нам не стоит туда отправляться, — рассудил Доггинз. — Надо бы исхитриться перелететь эту область на шарах, так ведь? — Он поглядел на Симеона.

— Не вижу смысла возражать, если только ветер будет попутный. Все снова сели, молча уставясь на процарапанные углем линии, словно могли выдоить из них таким образом больше сведений.