Жан-Марк Линьи - Ураган

Только вот нормального в жизни ничего не осталось. Лета превратились в сухие, пышущие жаром печи, зимы состояли из череды ураганов и бурь, и убийственное солнце обрушивало на землю смерть; когда оно не раскаляло небо добела, тучи окрашивались грязными оттенками, а воздух приобретал кислый, едкий привкус. По радио непрерывно передавали штормовые предупреждения и советы по спасению, по телевизору показывали сплошные катастрофы. И уж ни на какую помощь со стороны государственных служб рассчитывать не приходилось, тем более что службы эти были настолько же неопределенны, насколько и недосягаемы. Практически без средств к существованию, забытые государством, Элодия и Стефан старались, как могли, сами держаться на плаву. Стефан починил старую лодку и выходил на ней в море рыбачить, Элодия продавала его улов, если тот был съедобным, или выменивала на что-нибудь. Иной раз рыба попадалась чахлая, с запашком, иногда она фосфоресцировала. Но они, рискуя заболеть, всё равно её ели.

Стефан вытянул удочку из воды и, глазам своим не веря, рассмеялся. На крючке отчаянно трепыхалась крупная, узкая, золотистого цвета рыбина с сильными челюстями. То была настоящая дорада! Везение просто непостижимое. «Кажется, сегодня мой счастливый день», — подумал он, вступая в единоборство с дорадой, чтобы втащить её в лодку. Он снял её с крючка, тщательно избегая острых, как нож, зубов, и бросил рыбину в пластиковое ведро, где она дико металась и билась среди уже неподвижных сородичей. Он накрыл ведро джутовой мешковиной, окунув её в морскую воду, чтобы сохранить рыбу свежей, открыл банку пива и, под жадные крики летающих над ним чаек, предался дальнейшему наблюдению за своими лесками.

Всё было спокойно. Взгляд его скользнул к берегу, на котором росли пинии. Длинный пляж сузился до песчаной косы, на которой постепенно разваливались брошенные хижины. Стефан поднёс к глазам бинокль и понаблюдал за обстановкой вокруг руин. Если жители его заметят, то, вполне вероятно, откроют по нему стрельбу. Тамошние жители и в прежние-то времена не особенно славились гостеприимством, а теперь вполне могли считать, что Стефан рыбачит в их территориальных водах.

Он не заметил ни души. Пока обыскивал через бинокль косу, оставшуюся от бывшего пляжа, его память погрузилась в приятные воспоминания: как тогда валялись на золотом песке полуголые, красиво загоревшие девушки…

Он вздохнул и прогнал мысли, сбивающие с толку. Рыбалка сегодня была необычайно удачной, поэтому не было причин предаваться, как Элодия, ностальгическим чувствам. Он даже думать о них не хотел. На корме как раз клюнула рыба. Стефан, вспотевший под свинцовым солнцем, потянул удочку.

Палящее солнце жгло её голые, сморщенные руки. Элодии нельзя было выходить из дома и ехать сюда, так далеко от города, на велосипеде. Если Стефан, вернувшись, обнаружит её здесь, он наверняка разволнуется и отругает её. Но Элодия просто не могла оставаться дома одна: она начинала сходить с ума в двух тесных, забитых мебелью комнатках, где этажом ниже дети плакали, жена стенала, а вечно пьяный муж орал. Кроме того, она беспокоилась за Стефана, который ещё в утренних сумерках вышел в море на своей старой лодке. Он клялся ей, что не будет уплывать слишком далеко. Но, в конце концов, наткнулся же он накануне на стаю мерланов.

Элодия глянула вдаль, на серые голые острова, похожие на спины погрузившихся в воду драконов. Там всё ещё жили люди, и они обороняли свою землю и рыболовные угодья как могли: ловушками и стрельбой. «Не плыви туда, — умоляла она его. — Они тебя убьют, если заметят». Но Стефан ни за что не хотел уступать. «Я хожу в море туда, где есть рыба. И прекрати, наконец, беспокоиться. Никто меня не заметит».

Раньше, насколько помнила Элодия, один из островов был полуостровом, связанным с материком двумя длинными дамбами. Между дамбами располагались соляные поля. По более узкой насыпи проходила так называемая соляная дорога, на которую любили приезжать туристы. На более широкой насыпи размещались целые деревни, летние домики, отели, бары, площадки кемпингов и даже ипподром. И длинные, длинные пляжи, которые летом были черны от людей. Но всё это давно миновало, проглоченное постоянно прибывающим морем…

Трескучий шум мотора внезапно вырвал Элодию из её размышлений. По набережной на большой скорости подкатила со стороны полузатонувшего городского квартала машина. То был проржавевший пикап, типичный автомобиль эко-беженцев. Элодия лихорадочно огляделась, ища, где бы ей укрыться, но было уже поздно. На мосту она была видна издалека. Опершись о перила, она осталась стоять, неподвижно, с бьющимся сердцем. Что они могут ей сделать? Ограбят её? У неё ничего нет, кроме старой одежды. Изнасилуют? Для этого она слишком стара. Убьют? Эко-беженцы не останавливались ни перед кем и ни перед чем, и она приготовилась к худшему.

Тормоза завизжали, пикап, окутанный облаком пыли, остановился прямо перед ней. Завоняло плохо очищенным этанолом. Стекло на пассажирской дверце опустилось, и оттуда показалась небритая физиономия. Элодия её сразу узнала.

— Эй, старая, какого чёрта ты тут делаешь… Ох, да это же Элодия!

То был Фредо, эко-беженец, который жил у неё на первом этаже со своей вечно хнычущей женой и тремя детьми. Он был грязный, худой, с подбитым глазом, пьяный как всегда. Он повернулся к водителю и сказал ему несколько слов, непонятных Элодии. Она глянула в кузов пикапа. Там громоздилась старая мебель, кухонные приборы и прочий скарб, наверняка из ограбленных домов.

— Что ты здесь ищешь, Элодия? — спросил Фредо мягким голосом.

— Жду Стефана, — осторожно ответила она. — Он ушёл в море рыбачить.

— Рыбачить? Он с ума сошёл? Предупредили же о жутком урагане. Иди, садись в машину, мы отвезём тебя домой.

— Урагане?

— Ну да, они всё время передают по радио, правда же, Юсеф? — Фигура за рулём что-то невразумительно буркнула. — Полезай в кузов, — снова начал Фредо, указывая большим пальцем назад. — Мы отвезём тебя домой.

Элодия повернулась к морю. Небо там приобрело металлический оттенок и налилось свинцом. Тяжело набрякшие тучи выделялись на фоне неба как огромные опухоли.

— Ну, чего ты тянешь, — крикнул Фредо.

— Сколько ещё осталось? — спросила Элодия сдавленным голосом.

— Чего? — Фредо сощурил глаза, так что от них остались только узкие щёлочки с фиолетовыми краями.

— До урагана. Когда он придёт?

— Понятия не имею. — Фредо переадресовал вопрос к Юсефу и потом повернулся с ответом к Элодии. — Через двадцать минут. Ну? Ты едешь? Или да, или чёрт с тобой.

Двадцать минут. За двадцать минут Стефану от островов не вернуться. Но если он причалит к островам, жители его убьют.