Анна Калинкина - Под-Московье

— Как ты можешь так разговаривать с девушкой? — взвизгнула та. — Ублюдок!

— Когда девушка начинает играть в грязные игры, она теряет право на уважение, — пояснил Игорь.

— Неужели ты действительно сможешь! А как же наше прошлое, наша дружба?

— Какая дружба, Элли? Разве тебе знакомо такое понятие? Ты всю жизнь только и знала, что издеваться над слабыми и пресмыкаться перед сильными. Если бы я был слабее тебя, мне не поздоровилось бы тоже. Но к счастью, я сильнее. И в память о прошлом, Элли, я сверну твою куриную шейку сразу, чтоб ты не мучилась и умерла быстро.

Эля даже не нашлась, что сказать. Бледная от унижения, она силилась найти какой-нибудь достойный ответ, но ничего членораздельного Игорь так и не услышал. Зато перед глазами вдруг мелькнуло видение: Эля, скорчившись, лежит в каком-то грязном углу — с посиневшим лицом и с неестественно вывернутой шеей. Образ был настолько отчетливым, что Игорь вздрогнул. Его руки непроизвольно сжались в кулаки, и заметившая это девица попятилась.

— Уходи, не доводи до греха, — с трудом произнес Громов.

— Да ты просто сумасшедший! У тебя крыша поехала! — процедила Эля, на всякий случай отойдя подальше. Ее щеки окрасились неровным румянцем, лицо некрасиво искривилось, словно она сейчас заплачет. Игорь с трудом перевел дыхание. Неужели он в самом деле сходит с ума?

— Раз ты так волнуешься — значит, я тебе не безразлична! Брось свою шлюху, и приятелей ее, бомжей, тоже брось. Их все равно выгонят отсюда не сегодня завтра. Оставайся со мной, я все для тебя сделаю!

— Не переживай, Элли, — почти ласково сказал Игорь. — Ты скоро и сама поймешь — я теперь тебе не пара. Недостаточно хорош для такой выдающейся особы: инвалид, карьере моей конец, якшаюсь со всяким отребьем. Как же мы с такими рожами возьмем, да и припремся к Элис? К пай-девочке Элис! Некрасиво выйдет. Совсем не шикарно. Ах, я и забыл — теперь тебя надо называть Эльзой! А твоих новых друзей, наверное, зовут Ганс, Фриц и Пауль?

Эля молчала. Лицо ее из багрового стало зеленоватым. Игорь пожал плечами и ушел, не оглядываясь. Хлопот и так хватало. Он предчувствовал, что разобраться с Диной тоже будет не так уж просто.

Когда Игорь вернулся к своим, Дина уже стояла, готовая к выходу.

— Собирайся, пойдем, — приказала она Жене.

— Что-то я не понял, — протянул Игорь. Дина покосилась на него исподлобья и тронула Женю за плечо:

— Пойдем скорее.

— Я не могу с тобой уйти, — помотала головой девочка. — Я с Мариной пойду. Спасибо, что привела меня к ней. Хочешь, оставайся с нами.

«Только этого не хватало», — с досадой подумал Игорь. Но в планы странной женщины такой поворот событий, видимо, тоже не входил. Она угрюмо посмотрела на Марину. Игорь напрягся. Он не понимал, что происходит.

— Чего ты от нас хочешь? — спросил он.

— Ничего, — буркнула Дина. — Я нашла своего сына и хочу его забрать. Пойдем, Русланчик, — нежно сказала она Жене и потянула за руку.

Игорь похолодел. Женщина оказалась сумасшедшей. Ему уже встречались такие. Но что им делать с ней? Помощи от властей ожидать, похоже, не приходилось, они сами тут были на птичьих правах. Очень не хотелось вмешивать сюда охранников и лишний раз привлекать к себе внимание.

— Ты ошиблась, — попытался объяснить он. — Это не Руслан. И вообще — не мальчик. Это наша девочка, ее зовут Женя.

Но женщина только угрюмо сверкнула глазами, не выпуская Женин рукав. Громов растерялся. Что делать? Можно продолжать сборы, не обращая на Дину внимания, но ведь сумасшедшая в любой момент может поднять шум. Скажет, что они украли ее ребенка, и доказать что-либо будет очень трудно. Особенно теперь, когда за бродягами и без того следят по наводке Эли, подозревая чуть ли не во всех смертных грехах.

Но тут подошла Марина. Дина глянула на нее враждебно. Игорь внутренне сжался, приготовившись к скандалу, а то и драке: сейчас Марина накинется на эту сумасшедшую, затеет свару… Но вышло иначе. Марина пристально посмотрела безумной женщине в глаза. Под этим взглядом Дина как будто слегка расслабилась, даже зевнула.

— Я знаю, ты ищешь сына, — тихо заговорила Марина. — Мне понятны твои материнские чувства. Но того, кого ты ищешь, здесь нет. Оставь нас, добрая женщина. Ты долго скиталась и устала. Тебе нужен отдых.

Дина зевнула еще раз. Потом рассеянно оглянулась, как будто не понимая, где находится, опустилась на пол и свернулась калачиком. Через пару минут она уже крепко спала.

— Надо уходить, — сказала Марина, лицо ее было печально и строго. — Она вскоре может проснуться. Лучше, чтобы мы к тому моменту были уже далеко.

— А ее сын жив? Она найдет его? — спросила Женя. Марина молчала. Затем медленно покачала головой — нет.

Наконец путешественники сели на дрезину, переделанную из старого вагона, которая курсировала между станциями. Один перегон — один патрон.

Женя возбужденно оглядывалась, на лице ее даже появилось подобие улыбки. «Все-таки она еще ребенок, — подумал Игорь. — А косынку не мешало бы постирать, а то выглядит замарашкой. Впрочем, может, девочка к тому и стремится — чтобы взгляды окружающих на ней не задерживались…»

Они сошли на Новослободской, чтобы, пользуясь случаем, посмотреть, как тут люди живут. Благо, дрезины ходили регулярно.

Станция своим великолепием затмевала все виденные Игорем до этого. Пожалуй, похожие картины, выложенные из разноцветного стекла, он заметил на Цветном бульваре, хотя в сумраке, второпях все равно не успел их толком разглядеть. Но такие величественные, высокие, закруглявшиеся сверху арки видеть прежде ему точно нигде не доводилось. А в торце станции виднелась оттертая до блеска картина, выложенная, опять же, то ли из кусочков стекла, то ли из черепков, покрытых блестящей глазурью: высокая женщина держала на руках младенца в окружении диковинных блестящих растений, над ней струилась лента, на которой написано было «Мир», а за спиной распростерла свои лучи золотистая огромная звезда. И все это так блестело и сияло, что у Игоря заболели глаза.

Правда, когда Громов немного привык к яркому свету, то отметил разрушения, произведенные здесь временем. Большая часть разноцветных стекол осыпалась, уцелели лишь немногие. В стенах заметны были большие трещины, замазанные весьма небрежно. Одним словом, станция потихоньку разрушалась, хотя видны были усилия жителей отсрочить неизбежное.

В палатке-закусочной, где стояли обшарпанные, исцарапанные, когда-то белые пластиковые столики и стулья, Игорь угостил всех крысиным шашлыком и чаем. Один из сталкеров, сидевший поблизости, рассказывал, как отправился пару дней назад в продуктовый магазин на Селезневке и вдруг услышал громкий взрыв со стороны театра Российской Армии. Он так и не понял, что это было, но предпочел поскорее вернуться. Неужели театра больше нет? Судя по тому, с каким загадочным видом сталкер говорил, ему тоже было известно старое предсказание насчет пятиконечного здания. Игорь и его спутники могли бы кое-что порассказать об этом, но вступать в разговоры и привлекать к себе лишнее внимание не хотелось. Сидевший поблизости человек в военной форме и без того подозрительно поглядывал на потрепанную одежду Профессора, а потом перевел взгляд на повязку на руке Марины.