Дмитрий Ермаков - Третья сила

Владимир Михайлович кивнул.

— Ты спятил?!

— Вовсе нет. Мне как раз такая и нужна, которая по улице ходить не боится. Боевая, кровь с молоком, чтобы в постели не бревном лежала, как наши доходяги, а чтоб бои устраивала. Приведешь — будем в расчете.

— А если ее по пути мутанты сожрут? — осклабился купец. — Тебе что принести? Ногу? Руку? Ухо?

Фролов смерил Антона Казимировича презрительным взглядом. Пожевал мясистыми губами. Сел на печально скрипнувший стул. Помолчал с минуту.

— Очень смешно, Краснотрёп. Пипец, как смешно. Не нужен мне труп расчлененный. Мне нужна баба, ты понял? И меня не е... Хм. Не колышет, как ты выполнишь заказ. Это, как говорил месье Аршавин, ваши проблемы. Я плачу твои долги — ты приводишь мне бабу. Что тут не ясного? У тебя опилки есть в голове, думай. Ну, а не приведешь или удерешь, — Фролов зловеще ухмыльнулся, — заберу твой бизнес.

Только теперь Антон Казимирович понял, что Фролов не шутит. И что он, Краснобай, едва вырвавшись из лап одних кредиторов, угодил на крючок к новому. А из когда-то услышанного про Фролова выходило, что хватка у этого мужика бульдожья. И охрана у него хорошая, даже лучше, чем у Жабиных. Значит, никакого другого выхода, кроме как попытаться как-то выполнить задание Фролова, не оставалось.

— Только не надо смотреть на меня, как на говно, — процедил сухо Владимир Михайлович, слегка багровея то ли от духоты, то ли от обиды, — в долговой яме тебе было бы куда херовее, не правда ли? Ты умный мужик, придумаешь что-нибудь. Не так уж много я требую. Ну что, по рукам?

И Антон, поколебавшись секунду, протянул Владимиру Михайловичу руку.

«Кажется, я знаю, кто его устроит», — подумал он.

Глава 5

МИТЯ И ДИМА

Этим вечером у Лены и Гриши только и разговоров было, что о госте из Большого метро. Святослав ушел по делам, оставив влюбленных наедине. Он о визите купца тоже слышал, но обсуждать этот вопрос не стал, сказал только: «Подумаешь, гость дорогой заявился». Оставлять Лену и Гришу вдвоем отец не боялся, зная, что жених его дочери человек надежный.

Пока Лена считалась невестой Гриши, общее жилье им не давали. В каморке, которую занимал Самсонов, девушке не хватило бы места, но администрация обещала уладить вопрос сразу после свадьбы, так что влюбленные ждали дня бракосочетания, назначенного на конец сентября, с удвоенным нетерпением.

— А ты быстро идешь на поправку, молодец... — прошептал Гриша, нежно обнимая подругу, зарываясь лицом в ее густые рыжие волосы. — Я думал, после такого долго пластом лежать будешь.

— Это все папа, — отвечала Лена с теплой улыбкой, — если бы не он, еще долго хандрила бы.

— Ну, я тебе хандрить точно не дам, — усмехнулся Гриша, подхватил Лену на руки и закружил.

Комнатка была настолько крохотной, что ноги Лены то и дело задевали то за стену, то за шкаф, да и Гриша пару раз чуть не упал. Но влюбленные не обращали на это внимания. Смеясь от счастья, они кружились по комнате, точно в вальсе.

— Не урони смотри! Я тяжелая, — прокричала Лена, смахивая с лица растрепавшиеся волосы.

— Ты легкая, как пух, — отвечал Гриша, бережно опуская девушку на кровать. А потом и сам улегся рядом. Несколько минут они молчали, смотрели друг на друга, думали каждый о своем. Потом начали болтать о том, о сем. И как-то незаметно разговор зашел о госте из метро, которого сопровождала Лена. Она оказалась на Новочеркасской случайно — ходила проведать Эдуарда.

— Каков он из себя, этот купец? — поинтересовался Самсонов.

— Ну, такой. Красавчик. Возьми любой стереотип про жителя богатой станции — и это будет про него.

— Толстяк, что ли? — усмехнулся Гриша, представив себе мужика с большим пузом и двумя подбородками.

Лена фыркнула.

— Сам ты толстяк. Не думаю, что даже на богатых станциях люди могут себе брюхо отрастить, не та в метро жизнь. Этот купец, он такой... Красавчик — лучшее слово. Хорошо одетый. Гладко выбритый. И волосы аккуратно уложены.

Гриша слегка помрачнел и посмотрел на подругу с легким неодобрением. В ее словах он уловил какие-то странные нотки, напоминающие восхищение.

— Ты чё, Лен? — заговорил сурово Самсонов и добавил, увидев растерянность в глазах подруги. — Красавчиком его называешь! Обычный хлыщ с крутой станции, который шастает по окраинам и девок пялит. Для этого ему и нужен проборчик аккуратный.

Девушка сняла руку Гриши, лежавшую у нее на животе. Юноша попытался снова обнять Лену, но она отстранилась, отодвинулась на край кровати. Села, сложив ноги по-турецки, и молча уставилась в стену.

Тон, которым говорил Гриша, ужасно не понравился Лене. В первый раз он ее на полном серьезе, без тени шутки в голосе, ревновал. Лена почувствовала, как к горлу ее подкатывает комок.

— Ты сам чё, Гриш? Ты за словами вообще следишь? — проговорила она, изо всех сил стараясь не дать обиде вырваться наружу. — Первое: очень я ему нужна, а уж он мне — тем более. Смазливый козел, не больше того.

Гриша, совершенно сбитый с толку отпором, который получил от невесты, смог только пробормотать что-то невнятное. Он не ожидал, что так сильно оскорбит Лену, и сейчас лихорадочно подбирал слова, которые могли бы ее успокоить, но не находил.

— Второе. Еще раз скажешь при мне слово «пялить», обижусь серьезно. В нашем доме таким словечкам не место. И пора тебе запомнить, мой внимательный друг, — добавила Лена, поворачиваясь к Грише, — что слово «красавчик» в моем лексиконе — это не комплимент, а почти ругательство.

Самсонов видел все яснее, что дела плохи, и между ними в первый раз намечается серьезная ссора. Нужные слова в голову, как назло, никак не приходили. Поэтому Гриша вылез из-под одеяла, нежно, но крепко прижал к себе Лену, так, чтобы она не могла вырваться из его объятий, и начал покрывать поцелуями плечи, шею, волосы девушки. Даже гипс поцеловал. И лишь пять минут спустя Самсонов произнес тихо-тихо, едва слышно:

— Прости меня, Лен. Я дурак.

— Ничего, — проговорила Лена, почти справившись с остатками обиды. — Проехали.

Так они сидели долго, с полчаса, не нарушая молчание, а потом забрались обратно под одеяло. Лена лежала, положив голову на грудь Грише, он неторопливо перебирал ее волосы, целуя по очереди каждую прядь, и повторял снова и снова, точно заклинание: «Лучшая. Самая лучшая. Ты у меня самая лучшая». Гроза прошла, мир был восстановлен.

— Так что там рассказывал этот парень, гость из метро? — произнес Самсонов спустя еще некоторое время, окончательно убедившись, что Лена готова к продолжению беседы. — Что там нового?

— Да вымирает метро, — вздохнула Лена, переворачиваясь на спину, — он в разговоре с лейтенантом назвал десятка два станций, на которых никто не живет. И еще, говорит, война скоро. Проклятых веган с поморцами.