Дарья Аредова - Город посреди леса (рукописи, найденные в развалинах) (СИ)

Храм, одним словом.

Внутри он меня разочаровал, а вот снаружи, при более внимательном рассмотрении, я сразу же узнала библиотеку имени Ленина.

Ох, как же пообтрепалось старое, некогда величественное, здание за прошедшие века!.. Потускнело, потрескалось, местами обсыпалось – но не покосилось и не развалилось, стоит по-прежнему гордо, хоть и грустно как будто бы – но твердо стоит, ничего ему не сделается, никакие войны его не сломят, и даже само время над ним практически не властно. Пусть и перекрытия обрели неровные дыры, и по стенам поползли извилистые трещины, и крыша провалилась – дом стоит. Высокий, мощный, величественный. И словно бы смотрит на темные опасные улицы черными провалами окон. Удивительно, но время его практически не тронуло. Почему?.. Не знаю. Оно и дух великого русского народа, тот самый, что удалось воспроизвести много-много лет назад в этих самых домах, не покоробило и не сломило.

«Товарищи, разрешите мне поднять еще один последний тост! Я хотел бы поднять тост за здоровье всего русского народа!

Я пью, прежде всего, за здоровье русского народа потому, что он является наиболее выдающийся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза!

Я поднимаю тост за здоровье русского народа потому, что он заслужил в этой войне и раньше заслужил звание, если хотите, руководящей силы Советского Союза среди всех народов нашей страны...

За здоровье русского народа!» – тихо пробормотала я, поднимаясь по обкрошившимся ступеням вслед за Гориславом, навеки врезавшиеся когда-то в память гордые слова. На глаза почему-то навернулись слезы. Знал бы товарищ Сталин, чем кончится история этого самого народа.

А может, она только начинается?..

— Быстрее, – обернулся настоятель. Я прибавила шагу.

Внутри Храм походил на некую безумную помесь коммуны и старообрядческой церкви. Большинство перегородок снесли, и теперь они валялись пыльными грудами битого кирпича, но центральный зал библиотеки остался практически нетронутым. Стеллажи кое-где рухнули, и книги вперемежку с кирпичами почивали на полу. Книги были повсюду – лежали кучами, громоздились стопками, валялись под ногами. Я осторожно переступила «Справочник автомобилиста 2084» и подняла «Историю СССР, конец XX, начало XXI вв». Увесистый том в винно-красном переплете и с вытесненным позолотой гербом на обложке. Целехонький – термопластик. Сдула пыль и зажала книгу подмышкой – для Дэннера. Ему будет интересно почитать, с чего все начиналось.

Дальше тянулась импровизированная «спальня», набросанные прямо на полу одеяла, столы со свечками, представленные простыми кусками листовой фанеры, положенными на «ножки» из все того же кирпича. Фанатики себя не баловали. В углу притулилась «ванная» – канистра с водой, лохань и рукомойник. Последний был привинчен к опустевшему книжному стеллажу, на полках которого были свалены вещи, не менее пыльные, чем все остальное здесь. Книги валялись неподалеку, заботливо укрытые пледом. На самом верху получившейся горки сидела темноволосая девочка лет десяти и сосредоточенно читала увесистый том.

— Жди здесь, – велел Горислав и умчался прежде, чем я успела раскрыть рот.

Вокруг больше никого не было, а девочка не обращала на меня никакого внимания. Покрутившись некоторое время без дела, я принялась исследовать близваляющиеся книжки, зачем-то раскладывая их на две стопки. Художественную литературу в одну стопку, научно-популярную – в другую. В помещении было полутемно, а книги были грязные и пыльные, приходилось щуриться.

«Энтомология, изд. I, класс Членистоногие». Теодор Драйзер, «Финансист». «Архитектурное проектирование общественных зданий и сооружений». Владимир Мезенцев, «Энциклопедия чудес»... Мне отчего-то казалось, что книги живые. Не хотелось бросать их вот так, на грязном полу. Они были как весточка из прошлого, рука, протянутая сквозь время, из моего мира – надежного и светлого – в мир будущего, в эту мрачную безысходность, и я радовалась знакомым книгам, как старым добрым друзьям. Одна книжка рассыпалась прахом, едва я откопала ее из-под других – старая, бумажная. Позади шелестнула, переворачиваясь, страница.

— Ты пришла.

Я даже вздрогнула от неожиданности и выпустила «Историю Средних Веков», она шлепнулась мне на колени. Голосок у девочки оказался чистый, но какой-то пугающий. Может, совсем недетской интонацией.

— Настоятель говорил, надо подождать, и ты обязательно придешь.

Я обернулась. Девочка смотрела прямо на меня. «Приключения Тома Сойера», значилось на обложке ее книги.

— Ну, и как тебе?

Я отложила Средние Века.

— Я бы тут прибралась.

Девочка сморщила нос.

— Долго.

— Не дольше, чем разбрасывать.

— Потом опять разбросают, – согласилась девочка. Она легко встала и подошла ко мне, глядя снизу вверх. Удивительно, что белая ее кофточка в этой грязи оставалась чистой, и даже ботинки ничуть не запылились. Я заподозрила, что имею дело не с человеком, но на привидение моя нежданная собеседница походила меньше всего. Впрочем, она могла оказаться кем угодно. – Так вот ты какая, значит.

— Какая?.. – Я немного растерялась под критически-оценивающим взглядом карих глаз.

— Такая, – исчерпывающе ответила девочка. Очень осмысленный диалог, блин! Куда там Горислав запропастился?! – Я думала, Знамение окажется именно таким, и так и есть.

— Э-э... знамение?.. – осторожно переспросила я.

— Да.

Я решила прекратить строить из себя испорченный телефон – все равно не пойму всех этих религиозных премудростей – и перевела разговор:

— А где все?

— В городе, – последовал вполне логичный ответ. Тут, к счастью, нас прервали.

— Аретейни! – Долгожданный настоятель несчастной библиотеки стоял в дверном проеме и махал рукой. – Скорее!

Я попрощалась с ребенком и, подхватив «Историю СССР», понеслась к выходу.

Дальнейшее превзошло все мои ожидания.

Я так и замерла, будто налетев на невидимую стену.

Перед порталом библиотеки целил в меня дулом облупившийся, но вполне целехонький Т-110.

Я раскрыла рот, закрыла его обратно, помотала головой. Не помогло. Танк никуда не делся. Более того, он, похоже, и не думал никуда деваться.

— Быстрее! – раздраженно поторопил Горислав от раскрытого люка. Нет, это ни в какие ворота не лезет.

Я подошла вплотную, провела пальцем по гусенице. Теплая. Если он только что приехал – то какого черта я его не слышала?!.. А может, это все сон, закралась безумная мысль. Поскольку сознание мое отчаянно сражалось со всем творящимся вокруг абсурдом, оправдания приходили как-то сами собой. Ну, да, я сплю, и мне все это снится. И Город – всего лишь плод моего воображения, фантасмагорический образ, всплывший из глубин подсознания.