Олег Шовкуненко - Оружейник-2. Азартные игры со смертью [СИ]

— Ну-у-у, теперь понятно почему вы с ним так сроднились. В одном цирке, значит, выступали, два брата акробата.

— Ешь, давай, и не зубоскаль, а то девять часов уже скоро. — Леший подсунул мне под нос циферблат своих часов.

Это точно, время летело как сумасшедшее. Интересно почему так всегда бывает, стоит тебе начать куда-то спешить, и минуты, часы, дни будто сжимаются, спрессовываются, становятся быстрыми и юркими, как тараканы? И, кстати, точно так же разбегаются. Оглянешься, а их уже и след простыл. Один ты ошарашенный и растерянный стоишь, клипаешь глазами и только теперь начинаешь понимать, что уже везде опоздал. Только вот нам сейчас опаздывать было никак нельзя!

Я понял это и поспешил поскорее заглотить последнюю ложку каши. После чего облизнул губы и повертел в руках блестящую миску. Вещь в принципе была хорошая, нечета тому хламу, из которого пришлось запихиваться вчера вечером. Подобрав лежащую около матраса тряпку, я стал старательно вытирать трофеи. Тряпка оказалась та самая, которой спецагент Ертаев драил свой АКС, грязная, вся в пятнах оружейного масла. Ну да не беда! Когда ж это оружейника воротило от запаха смазки?

Ловко справившись с этой работой, я протянул Лешему и ложку и миску:

— На, спрячь к себе в мешок.

Андрюха поглядел на протянутые ему трофеи, потом на меня и скривился.

— Не жлобься, пусти на квартирку бедного человека. У меня ведь ничего не осталось, многолапые все утянули.

— Ладно, хрен с тобой, — Леший взял миску с ложкой и быстро запихнул в вещмешок. — Все? Готов? Больше ничего не желаешь захватить? Матрас, например?

— Остряк! — я первым двинулся к выходу.

Когда мы вышли из здания гостиницы, то обнаружили странное оживление: шум, голоса, туда-сюда шныряли вооруженные метлами и ведрами люди, в воздухе отчетливо смердело паленым мясом. Причина всей этой движухи стала понятна как только мы завернули за угол промкорпуса. Взгляду открылся вид на мой БТР. Вокруг машины копошилось человек двадцать, в основном женщины. Граблями и метлами они соскребали с асфальта расчвяканные тушки слизняков, циклопов, крестовиков и прочей нечисти, которую за ночь намолотили караульные. Пятна на асфальте тут же засыпали известкой или хлоркой. Всю собранную дичь скидывали в большой весело горящий костер. Дров да, пожалуй, и бензина на это дело Подольчане не пожалели.

Я поглядел по сторонам и, не заметив ни одного знакомого лица, вздохнул с облегчением. После этого поглубже втянул голову в плечи и негромко предложил сотоварищу:

— Андрюха, а давай-ка переждем пока они тут все закончат.

— Согласен, — Загребельный кисло усмехнулся. — Мне тоже не хочется общаться с этими «милыми» людьми.

— В больницу что ли заглянуть? — идея возникла не на пустом месте. Мы и так хотели навестить Пашку, узнать о дееспособности Блюмера.

— Почему нет? — Леший согласно кивнул.

По широкой дуге мы обогнули место зачистки и никем незамеченные юркнули в двери больницы. Народа хватало и здесь. Медленно ползали клиенты стационара, на расставленных вдоль стен табуретах сидели пришедшие на прием, привычно перепрыгивая через выбоины в полу проносились медицинские работники. Слышалось шарканье ног, возня, приглушенный гул голосов, детский плач, стук и лязг оброненного неумелыми руками оружия.

Раз уж мы оказались в хирургии, то логично было сперва узнать о судьбе аспиранта. Леший поймал за руку какую-то девчонку в белом халате и по-деловому, без тени заигрывания потребовал ответа:

— Где у вас тут лежачие, те, которые после операции?

— Ой! — девчушка ойкнула и, задрав вверх голову, ошалело вытаращилась на схватившего ее великана.

— Девушка, вы не бойтесь, — Андрюха осознал свою ошибку и отпустил жертву на волю. — Мы тут одного безрукого ищем. Вчера вечером доставили.

— С-сергея, наверное? — санитарка наконец опомнилась.

— Знаете его? — подполковник кивнул.

— Он в третьей палате.

— Живой? — в разговор вмешался уже я.

— Вы прямо такие вещи спрашиваете! — возмутилась санитарка. — Конечно живой.

— И как он?

— Жар у него был. Всю ночь бредил. А сейчас вроде получше уже. Уснул.

— Понятно, — Леший кивнул. — Тогда беспокоить его не будем.

— А рука как? Удалось сохранить? — я вспомнил о том, что Леший назвал Блюмера безруким и санитарка сразу же поняла о ком идет речь.

— Рука цела. Кисть только потерял. Хорошо, что ему первую помощь сразу оказали, антибиотики применили, а то бы не миновать заражения. Гангрена могла начаться.

— Это Блюмер ему должен спасибо сказать, — я ткнул пальцем в своего приятеля.

На этот раз девчонка посмотрела на Загребельного уважительно, почти восхищенно. Тот слегка покраснел и пробубнил:

— Получилось как-то так… Сообразил вовремя.

— А вы правда с упырями сражались? — санитарка переводила взгляд с Загребельного на меня и обратно. — Я их никогда не видела. Страшные наверно?

— Дай бог, чтобы и не увидела, — буркнул я.

— А Сергей как руку потерял? — девушке все было жуть как интересно.

— Люк пытался закрыть, а они его и схватили.

— Ой, смелый какой! — восхищенно воскликнула юная Подольчанка.

— Герой! — подтвердил Леший и многозначительно на меня покосился.

На этом месте наша милая беседа вдруг оборвалась. Одна из выходящих в вестибюль дверей приоткрылась и оттуда высунулась пожилая женщина. Глазами она мигом отыскала нашу собеседницу.

— Татьяна, тебя только за смертью посылать! Ну разве так можно?

— Уже бегу! — девушка поудобней перехватила картонную коробку, которую держала в руках и помчалась на зов.

— Живой, герой наш, — Леший проводил взглядом санитарку по имени Таня.

— Вопрос сколько времени он будет приходить в норму, — в отличие от Загребельного у меня не возникло желания наблюдать за худой задницей этой девчонки.

— А времени у него ровно до нашего отъезда, — когда дверь за санитаркой закрылась, подполковник наконец сосредоточился на серьезном разговоре. — Погрузим в «восьмидесятку» и даже спрашивать не станем. Он нам для дела нужен.

Что ж, я тоже склонялся к чему-то подобному, однако мне все не удавалось сформулировать план так четко и однозначно, как это сделал подполковник ФСБ.

Так как посещать Блюмера сейчас не требовалось, то мы сразу поднялись на второй этаж. Отыскав знакомую палату, я сделал жизнерадостную физиономию и распахнул дверь.

В комнате оказались двое: лежащий на койке Пашка и Нестеров. Милиционер сидел рядом и, судя по всему, что-то пацану рассказывал.

— Привет, болезные! — бодро воскликнул я с порога. — Ну-у-у, вижу вы идете на поправку!

Еще только начиная эту свою бравурную тираду, я уже понял, что раздаю комплименты авансом. Пашка выглядел неважнецки. Болезненная бледность и синие круги под глазами. Рядом с кроватью стояла утка и тазик, на дне которого плавала жидкая белая кашица. Похоже мальчишку только что вырвало.