Виталий Саух - Город. Книга 1 (СИ)

Для того чтобы двигаться по грунтовой дороге, Георгию приходилось отдавать гораздо больше сил, по сравнению с асфальтовым покрытием. К этому времени боль в руках была уже нестерпимой, и единственным спасением от неё было поскорее выбраться к речному спуску, где уклон был настолько крут, что ему останется лишь подправлять курс коляски, да вовремя притормаживать, чтобы не влететь в забор, или вовсе перевернуться.

К тому времени как он достиг спуска, ему показалось, что прошла целая вечность, наполненная болью и страданием. А затем коляска с жутким скрежетом рванулась вниз.

Его представление о том, что когда он достигнет спуска, ему станет значительно легче, оказалось более чем ошибочным.

Напротив, для того чтобы удержать коляску от переворачивания Георгию пришлось отдать все оставшиеся силы, хотя к этому времени он и без того уже был чудовищно измотан. Вместе с тем, нельзя не отметить, что скорость которую он развил, была просто феноменальной и не оставляла преследователям ни единого шанса.

Теперь помимо чудовищного скрипа, появилось ещё и значительное вихляние правого колеса. Георгий с ужасом представил, как во время очередного прыжка колесо отлетает в сторону, и он кубарем катится под гору, а затем грязный и окровавленный продолжает ползти дальше. Поморщившись Георгий попытался разогнать навязчивое ведение и сосредоточить остатки сил, для того чтобы удержать под контролем коляску, скачущую под ним, как необъезженная лошадь.

К тому времени, как он достиг берега реки, прошла ещё одна вечность.

Теперь безумцы остались далеко позади и он не был даже уверен в том, что они вообще преследовали его после того как он начал свой спуск.

За то время пока он летел вниз, не было никакой возможности отвлечься хотя бы на мгновение и посмотреть назад — все силы были отданы на то, чтобы предотвратить опрокидывание коляски.

Он поднял свои звенящие и нестерпимо вибрирующие, как огромные церковные колокола, руки ладонями кверху и бросил на них измученный взгляд.

Теперь они представляли из себя жуткое кровоточащее месиво. Боли пока не было, но Георгий знал, что мучения будут ужасными.

Его рубаха, в синюю и белую полоски, была насквозь мокрой от пота. Бросив случайный взгляд на плечо, он с удивлением отметил, что кроме пота здесь была ещё и изрядная доля крови.

Это было весьма странно, так как он не помнил того момента, когда умудрился пораниться.

И в тот же миг в его памяти вспыхнуло воспоминание того, как один из безумцев прорвался к нему вплотную.

Неужели он достал его?

Подняв руку вверх, он обнаружил, что ручеёк, из густоватой и липкой крови, берёт своё начало гораздо выше скулы, и стекает по вздувшейся от чудовищного напряжения шее.

Подняв руку чуть выше, он коснулся мочки уха, вернее сказать того, что от неё осталось.

Оказалось, что проклятый безумец начисто отхватил её, а он в горячке даже не заметил этого.

Хрипло вздохнув, Георгий бессильно опустил руки вниз и в тот же миг усталость и боль без всякой жалости навалились на него.

Георгий внезапно почувствовал, то, как же сильно он устал на самом деле. Он не просто устал, он устал смертельно. Устал настолько, что в данный миг ему казалось что, лишь смерть способна дать ему время достаточное для того, чтобы отдохнуть.

И он тихо сомкнул веки…

Елена искоса взглянула на Алексея, но теперь, вместо интереса, или праздности, в её взгляде сквозила неприкрытая ненависть к своему недавнему спасителю.

Глубоко уязвлённая его оскорблением она надолго ушла в себя, затаив на Алексея обиду. Сейчас она уже не строила по отношению к нему каких-либо иллюзорных планов на бедующее.

Он показал ей своё истинное лицо — и оно вовсе не было таким приятным, как ей показалось сначала. Оставалось поблагодарить всевышнего за то, что это произошло сейчас, а не тогда, когда было бы уже слишком поздно.

А вот о чём она больше всего жалела, так это о том, что так опрометчиво вступила с ним в интимную связь. По её мнению, это дало Алексею совершенно необоснованное право считать её своей собственностью.

И теперь, когда до въезда в город оставались считанные километры Елена, едва могла сдержать себя от того, чтобы бурлящая внутри неё злоба, со временем лишь набирающая силу, случайно не вырвалась наружу.

Какое-то время Георгий сидел в своем кресле абсолютно неподвижно, безвольно уронив подбородок на грудь. Затем его голова начала медленно подниматься.

Мутный взгляд, в котором разума теперь было не больше чем в глазах рептилии, перебегал с одного предмета на другой.

А затем, вопреки всем неутешительным прогнозам докторов и авторитетных специалистов в области хирургии, единодушно заявляющих о том, что он больше никогда не сможет ходить, он неожиданно легко встал на ноги, которые были парализованы с самого детства, а затем уверенно зашагал в сторону города.

Подъезжая к Кемерово, Алексей испытывал какое-то гнетущее, недоброе ощущение. Это неприятное чувство незаметно прокралось Алексею в душу после ссоры с Еленой, и теперь ежесекундно отравляло его существование. Возможно, что всему виной была его разгневанная попутчица — сейчас от неё исходил почти осязаемый и не ослабевающий поток отрицательной энергии. Но Алексей подсознательно чувствовал, что это далеко не всё, и где-то под прикрытием этой всепоглощающей ненависти, распространяемой Еленой, кроется ещё что-то, пока не на столько отчётливое, чтобы можно было дать ему собственное определение.

Когда он въезжал в столицу Кузбасса, тревожное чувство не только не ослабло, а с каждой секундой лишь набирало силу, и для того, чтобы удержать себя в руках Алексею приходилось прилагать огромное количество сил. И, тем не менее, когда произошло, то чего он боялся больше всего на свете, Алексей абсолютно не был к этому готов…

Повернув на очередной развилке, Алексей, не веря своим глазам, увидел картину ничем не отличающуюся от той, которую он оставил (навсегда, как казалось ему ещё мгновение назад) в своём городе, чуть менее двух часов назад.

Неожиданность была для него столь ошеломляющей, что Алексей не смог совладать с управлением и машина, перепрыгнув через бордюр с жутким скрежетом, въехала в столб линии электропроводки, стоящего на газоне.

Алексей даже не успел среагировать, когда чудовищный удар бросил его на рулевое колесо, выбив из легких весь воздух.

Лобовое стекло сверкающей россыпью влетело в салон.

Рядом дико завизжала Елена, но ошеломленный Алексей её не услышал.

Восстанавливая нарушенное дыхание, и медленно приходя в себя, Алексей оценивал степень повреждений, как своё собственное, так и автомобиля.